Маг замер, на лице недоумение сменилось азартом исследователя, я злорадно выложил тончайшие ломтики разных сортов сыра, мой козырь, добавил буженину, карбонат, ветчину, а закончил все горками мороженого с шоколадными шариками.

Он спросил живо:

– Почти все незнакомо… Как вы это сделали?

Я указал на стол.

– Сперва попробуйте.

Он хватал мясо, сыр, быстро жевал, останавливался лишь на миг, анализируя, от мороженого пришел в неописуемый восторг, а когда я сделал кофе, вообще распахнул в изумлении рот.

– А это что?

Я спокойно отхлебнул, приподнял чашку.

– Сделать и вам?

– Нет, я сам!

Я в напряжении ждал, он тужился, багровел, шептал заклинания, поводил руками, сжимал кулаки, глаза выкатывались и наливались кровью. Над столом то и дело возникали серые клочья тумана, однако быстро рассеивались.

Наконец он откинулся на спинку кресла.

– Так, – сказал рассерженно, – выкладывайте секрет заклинания.

– Да никакого секрета нет, – сообщил я настороженно.

– Но как?

– Просто представляю, – сказал я честно, – и желаю, чтобы именно это появилось. Только и всего.

Он нахмурился.

– Только и всего? Стихийная магия?.. Я слыхал, что такое иногда пробуждается у простолюдинов. Еще называют дикой магией. Но от нее обычно больше вреда… Тогда мне придется вас оставить здесь, пока не сумею все подобное делать сам. И даже лучше, все-таки я Великий Маг, а не деревенский колдун.

Страх стиснул мое тело, я проговорил почти просительно:

– Меня ждут маги со Сьюмансом…

Он отмахнулся.

– Я им все объясню.

– Но мне в самом деле нужно.

Он сказал резко:

– Здесь учитывается только то, что нужно мне! Ты понял?

– Понял, – ответил я послушно. – Абсолютная власть это здорово, да? Даже голова не кружится?

Он фыркнул.

– У меня ничего не кружится. Но тебе покружиться придется, пока вытрясу из тебя все секреты. А Сьюмансу передам твою пустую шкуру и перемолотые косточки.

Я с ужасом смотрел в его спокойное лицо, он даже не сердится, не злится. Я нечто вроде подопытной мыши, даже мухи-дрозофилы, а все наше крестоносное войско что колонна наступающих муравьев на другой муравейник…

Он даже не повел глазом, когда я закинул руку за спину и взялся за мешок. Но лицо мгновенно напряглось, когда мои пальцы коснулись сквозь мешковину зубчиков черной короны.

Я видел, как он что-то быстро-быстро прошептал, затем сделал движение пальцами в мою сторону, словно стряхивает с них нечто налипшее, а я быстро распустил узкое горлышка мешка и вытащил обжигающую кожу черную корону.

Он отшатнулся, лицо побледнело, а глаза полезли из орбит.

– Это…

Я поднялся из кресла, быстро подошел к нему, держа корону перед собой.

– Похоже, ты знаешь, что это…

Он пролепетал:

– Этого не может быть…

Я вытащил меч из ножен.

– Что ты собирался сделать со мной?

Он прошептал:

– Пощади…

– Зачем? – ответил я.

Он вздрогнул и застыл, когда лезвие меча вошло ему в живот по самую рукоять. Я вспорол живот, маг опустил голову и рухнул на колени.

Я выдернул меч и, подхватив обвисшее тело, отволок к горну и бросил на горящие угли. Злобно зашипело, зашкварчало, поднялся дым, но вскоре рассеялся, а я угрюмо смотрел, как обугливается тело, затем горят кости.

Моя рука медленно поднимала корону. Я выронил меч и, ухватив ее обеими руками, зарычал, пытаясь побороть, однако руки, не повинуясь мне, продолжали поднимать корону.

Когда это черное и леденящее душу оказалось над головой, я захрипел отчаянно:

– Господи, помоги!.. Я твой паладин, я слаб, но я не подл!.. Во имя Святой Девы, которую ты любил… Господи! Не дай тьме во мне загасить свет, что тоже где-то же есть во мне…

Руки замерли, я чувствовал в них сильнейшее напряжение, жилы чуть не лопаются, затем я кое-как заставил их опуститься, а потом уже с облегченным вздохом засунул эту чудовищную глыбу довселенского льда и мрака в мешок и потуже затянул ремешок.

На багровых углях ярко полыхают огоньки, это быстро догорают кости. Как я понимаю, даже Великого Мага в таких случаях не спасет никакая регенерация.

Правильнее всего сейчас мчаться со всех ног или во всю мочь крыльев к тому месту, где назначена встреча Великих Магов, но правильные побеждают не всегда.

Я хотел было превратиться в птеродактиля, крылья послушно снесут вниз, но шальная мысль мелькнула, как молния: а зачем делать двойную работу? Можно превратиться в могучего дракона прямо здесь… Материалом станет вся эта башня или хотя бы верхняя половина…

– Дурак, – сказал я вслух, – а если свалишься в беспамятстве?

Пришлось слететь вниз, там я превратился в огромного, как гора, сразу же поднялся на задние лапы и принялся крушить башню. Камни оказались простым песчаником, разлетаются вдребезги легко, я свалил колонну, плита грохнулась рядом, я ухватил ее обеими лапами и, с усилием подняв над головой, дважды ударил по обломкам.

Плита разлетелась на мелкие кусочки. Я довольно взревел и очень хотел пойти дальше, но сумел вызвать перед глазами светлый лик Илларианы, что дивным образом сливается с Девой Марией, а это заставило вспомнить, что мне нужно вернуться в тело человека…

Память то возвращалась, то размывалась медленно и страшно. В минуты просветления я сжимался в ком и твердил себе, что пора завязывать как с черной короной, так и с превращением в слишком уж крупное, крохотный интеллект уступает мощи первобытного инстинкта, огромного и всесокрушимого…

Очнулся, весь дрожащий, в поту, с окровавленными ладонями, куда загнал ногти, стискивая кулаки.

– Держись, – прошептал я искусанными губами. – Доплыл почти до берега… и вдруг утоп? Не-е-е-ет… Не дамся…

Прошло еще с четверть часа, показавшиеся бесконечной борьбой за выживание, пока наконец заживил все раны, заставил себя превратиться в легкого и безопасного для превращений туда-обратно птеродактиля, подпрыгнул и пошел с осторожностью резать воздух, а потом так же осторожно и непривычно для себя постепенно наращивал скорость.

Когда уже несся со всей скоростью, что сумел развить, странным образом ощутил нетерпение Сьюманса и прокричал ему вслух, вдруг да услышит как-то, что уже лечу, уже близко, задержало меня нечто важное для всех…

В синем небе странное облачко, часто-часто поблескивает, словно в нем парят во взвешенном состоянии крохотные зеркальца. Я чуть изменил курс, облачко тут же мигать перестало. Через несколько минут в зелени внизу проступила неопрятная башня, древняя, полуразрушенная, похожая на обычную скалу, но на вершине слишком ровная площадка, такие сами собой не появляются.