В пасхальное воскресенье 622 года Ираклий отпраздновал Пасху в соборе Святой Софии, приняв причастие из рук Сергия. Служба также была прощальной – на следующее утро, в пасхальный понедельник, он отправился в поход во главе своих войск, будучи первым императором, принявшим личное участие в сражении со времён Феодосия I. Он оставил епископа Сергия и помощника Бона в качестве регентов своего десятилетнего сына Константина.

Ираклий не направился прямо к Халкидону, где его ожидали персы. Вместо этого он погрузил войска на корабли, обогнул побережье Малой Азии по морю с юга и высадился у Киликийских ворот – прохода через горы Тавр. Горы защищали армию от внезапного нападения, а у беглецов из Сирии было время, чтобы достичь берега и присоединиться к армии.

Ираклий провёл лето в Малой Азии, тренируя свои войска. В его армии были тысячи человек, ранее никогда не сражавшихся. По словам Феофана, Ираклий заметил, что армия была ленива, труслива и недисциплинирована. Он учил людей сражаться, ставя их друг против друга, вооружённых деревянными мечами. «Это было словно ужасное представление без опасности. Люди сходились не на жизнь, а на смерть, но без кровопролития. Таким образом каждый человек приобретал опыт в этих безопасных схватках, становясь более способным к настоящим битвам».20

У армии новобранцев было мало шансов победить закалённых боями персидских воинов, но Ираклий решил попробовать. Осенью он начал поход на Армению. Персы были вынуждены отступить из Халкидона, чтобы перехватить противника. Две армии встретились к югу от границы Армении. Точное местоположение поля боя неизвестно, однако людям Ираклия удалось сломить персидское войско и заставить персов обратиться в бегство.21 Ираклий сам вёл войско, «нападая тут и там, сражаясь бесстрашно». Феофан восхищается им: «Кто мог подумать, что непобедимые персы повернутся спиной к римлянам, отступая?».22

Прилив войны покатился в другую сторону. В течение следующих трёх лет персидские завоевания постепенно возвращались, одно за другим, пока Ираклий со своими людьми отгонял персов обратно к Ниневии. Византийская армия вернула стране Малую Азию, часть Армении и Сирии. Иерусалим далее к югу оставался в руках персов, но сердца воинов грела мысль, что Бог был с ними, когда они мстили за оскорбление его Сына.

В 626 году Хосров решил, что для окончания войны нужно предпринять решительные действия. Он был готов осадить Константинополь.

Хосров приготовился к осаде, предварив её некоторыми дипломатическими действиями. Он отправил послов к аварам, предлагая союз на более выгодных условиях, чем те, которые предложил Ираклий, и авары согласились перейти на его сторону. Они были достойными союзниками (как написано в «Повести Временных лет», «сильные телом и гордые духом»), и Хосров приказал им атаковать западные стены Константинополя, в то время как армия персов нападёт с востока.23

Хосров подкрепил свое продвижение по суше с запада, добившись расположения славян. Славяне не были природными союзниками аваров – на самом деле авары начали притеснять славян, принуждая их платить дань и, по словам Фредегара, «насилуя их жён и дочерей». В 623 году несколько недовольных славянских племён объединились под предводительством франка. Само, прибывшего на славянскую землю к северу от Дуная для торговли. Однако его полководческие навыки оказались лучше коммерческих, и он забросил свои товары, чтобы повести славян против аварских князей. Фредегар утверждает, что его благоразумие и отвага принесли славянам победу, и сам не остался без награды – у него было двенадцать славянских жён.24

Княжество Само оставалось враждебным по отношению к аварам, но деньги Хосрова убедили некоторых славян присоединиться к армии аваров для нападения на Константинополь. В последнюю неделю июля 626 года славяне и авары напали на город, в то время как персы приготовились подплыть с другой стороны. Ираклий и костяк армии были слишком далеко, у северной границы Персии, поэтому задача защитить город легла на плечи воинов, находившихся под командованием Бона и епископа Сергия.25

Детали осады описаны в проповеди, написанной позже священником Феодором.[90] В первый день нападения город был полностью окружён и все здания вне городских стен были сожжены; Константинополь был окружен огнём. Осадные орудия и катапульты выдвинулись на позиции, и лучники осыпали город градом стрел. Войска аваров и славян, общим количеством не меньше восьмидесяти тысяч, растянулись везде, куда падал взор. По словам Феодора, «Земля и море были полны варваров».26

Пока Бон собирал гарнизон для защиты города, епископ Сергий устраивал регулярные проповеди, бдения, церковные службы и крестные ходы. Он старался чаще напоминать людям, что они страдают из-за религиозной войны. Литургия в соборе Святой Софии велась практически без перерывов, и город был охвачен религиозным рвением, которое помогло бы людям пережить и значительно более долгую осаду.27

На десятый день осады военачальник, командовавший персидскими войсками, послал весь свой флот к проливу. По его плану авары и славяне должны были отвлекать гарнизон, чтобы корабли не встретили сопротивление. Однако византийский флот оказался сильнее, чем ожидал противник. Константинопольские корабли отогнали персидский флот, потопив часть его кораблей вместе с командами. По словам Феодора, «бухту можно было перейти, не замочив ног, из-за заполнивших её тел».28

Когда напор с востока был отбит, гарнизон города смог сконцентрироваться на отражении нападения аваров и славян с запада. Тысячи аваров и славян пали, прежде, чем союзники начали отступать в хаосе и смятении. Осада провалилась, и персы были вынуждены отступить в Сирию.