Соответственно в седьмой сцене мы видим Эдуарда с небольшим войском у стен Йорка. Вначале он претендует только на герцогство, но после угрозы сэра Джона Монтгомери уйти от него, если он не потребует и трона, Эдуард предъявляет права и на корону. (Исторически он сделал это, когда прибыл в Ноттингем.) Затем Эдуард направляется на юг и в последней сцене акта входит в епископский дворец в Лондоне. Перед его появлением Уорик, Кларенс и другие лорды обсуждают с королем Генрихом свои дальнейшие действия против Эдуарда: каждый должен ехать в свои земли и набирать войска, а потом все они встретятся с Уориком в Ковентри. После этого появляется Эдуард с Ричардом Глостером, отсылает Генриха обратно в Тауэр и со своими людьми тоже идет к Ковентри.

Никакого сражения у Ковентри на самом деле не было. Стычка у стен города (V. 1), в которой Эдуард вызывает Уорика на бой и тот отказывается, предлагая сразиться в Барнете, произошла 29 марта, за две недели до прибытия Эдуарда в Лондон. Однако Шекспир прав в том отношении, что именно в Ковентри Кларенс предал Уорика, вернувшись к братьям. Согласно Полидору Вергилию, сначала он уговорил Уорика отложить сражение до его подхода, а когда подошел с войском в 4000 человек, набранным для поддержки Генриха VI, переметнулся к йоркистам. Кларенс и Эдуард, встретившись, говорили друг с другом как родные братья, поклявшись жить «в вечном согласии». Они бок о бок сражались потом и под Барнетом, и под Тьюксбери.

Битва под Барнетом, собственно, лишь упоминается. Мы не видим, естественно, и тумана, который в истории стал ее такой же неотъемлемой деталью, как дикий холод во время сражения при Таутоне десять лет назад. Для Шекспира — да и для нас тоже — важнее гибель Уорика, успевшего перед смертью услышать от соратника прощальные слова уже погибшего брата Монтегю, из которых ясно, что тот надеется на его спасение, в которое не верит никто из присутствующих. Короткая третья сцена подтверждает победу Эдуарда, провозглашает о высадке Маргариты с войском и подготавливает нас к сражению при Тьюксбери. По описанию Холла, королева пребывала в прескверном настроении, и у нее были причины для уныния. Если бы плохая погода не задержала ее в Нормандии на три недели, то она смогла бы вовремя присоединиться к Уорику и исход битвы при Барнете мог быть иным. Узнав о гибели своего самого сильного союзника, Маргарита уже хотела вернуться обратно во Францию. Лишь заверения Сомерсета в том, что Эдуард тоже понес тяжелые потери, а народ в Англии в большей мере симпатизирует Ланкастерам, склонили ее к тому, чтобы остаться, хотя и не особенно воодушевили.

Шекспир тем не менее убеждает нас в ее решительности и мужестве. Обращаясь к сыну, Сомерсету, Оксфорду и другим соратникам на «равнине близ Тьюксбери», королева Маргарита, нисколько не преуменьшая грозящую им опасность, призывает их к стойкости:

Юный принц Уэльский вторит матери и, подобно деду перед сражением под Азенкуром, просит труса покинуть поле:

И вот подошло время для кульминационной битвы всей долгой и трагической гражданской войны. В сцене пятой нам показано ее завершение: Маргарита, Сомерсет и Оксфорд захвачены йоркистами. Два последних персонажа приговорены к смертной казни и мужественно идут на заклание. Жизнь Маргарите, конечно же, сохранена, но ее заставляют присутствовать при убийстве сына, заколотого по очереди Эдуардом, Кларенсом и Глостером. В данном случае Шекспир тоже поступает в большей мере как драматург, а не историк. Он избирает более драматичную версию смерти принца, изложенную Холлом[209], несколько ее видоизменяя. У Холла король лишь ударяет юношу латной рукавицей, а Дорсет и Гастингс закалывают его кинжалами. Не существует исторических свидетельств того, что Маргарита присутствовала при убийстве сына во время битвы или после нее. Ничем нельзя подтвердить и то, что Глостер мог заколоть и ее тоже, если бы не помешал король.

Эдуард теперь обрел непререкаемую власть. С домом Ланкастеров покончено, и он уже никогда больше не сможет угрожать его трону. Правда, некоторые ланкастерские лорды, Оксфорд, например, и его друг лорд Бомонт, продолжат мутить воду, совершать налеты и провоцировать отдельные военные столкновения — в сентябре 1473 года им даже удалось захватить гору Сант-Майкл в Корнуолле и несколько месяцев удерживать ее — но их диверсии никак не отразились на общей стабильности в королевстве. Гораздо более серьезная опасность в долгосрочном плане исходила от четырнадцатилетнего Генриха Ричмонда, который вскоре после битвы при Тьюксбери отплывет во Францию с дядей Джаспером Тюдором. Шторм вынудит их зайти в один из портов Бретани, и герцог Бретонский Франциск, отлично понимавший потенциальные возможности юного Генриха, установит за ним слежку.

Побежденный, несчастный Генрих VI теперь создавал Эдуарду скорее неудобства, нежели угрозу, хотя теоретически и оставался соперником. По-прежнему нет ясности относительно его причастности к убийству свергнутого короля. Никто не сможет доказать, что Генрих был ликвидирован по его приказу. Генрих VI уже тогда считался чуть ли не святым, и Эдуард вряд ли осмелился бы на кощунство. Другое дело его брат Ричард. Можно, конечно, сомневаться в том, что после Тьюксбери он спешно отправился в Лондон, по Шекспиру, «на кровавый ужин в Тауэр», однако события, описанные в сцене шестой, слишком правдоподобны, чтобы в них не поверить. Хотелось бы думать, что обреченный король встретил смерть так же достойно, как в пьесе.

Шекспиру осталось только подходящим образом выстроить заключительную сцену. Эдуард перечисляет поверженных врагов, чьей кровью добыт трон, забывая упомянуть тех, кто был убит не в битвах, а казнен йоркистами. Затем он любовно обращается к сыну, будущему королю Эдуарду V, и говорит ему:

Сцена, безусловно, наполнена злой иронией, которую шекспировская аудитория не могла не почувствовать даже и без двух ремарок Ричарда «в сторону»: в одной из них он весело сравнивает себя с Иудой Искариотом. Нельзя забывать о том, что во время убиения короля Генриха VI герцогу Глостеру было всего лишь восемнадцать лет.

За несколько строк до окончания этой чрезвычайно короткой сцены мы узнаем о выкупе королевы Маргариты ее отцом и возвращении вдовы во Францию. Как мы уже знаем, это произошло лишь через четыре года — в 1475-м. Но где еще Шекспир мог использовать этот факт и преподнести его как изгнание королевы Эдуардом? В любом случае он кажется даже уместным. Главная идея сцены, хотя и выражена в девяти строчках, — подлость и двуличие Ричарда. Герцог Глостер говорит брату, изображая почитание: