Он улыбнулся, поудобнее устроил Томаса у себя на руках и поцеловал его в макушку.

— И все-таки никто не заменит тебе мать, — уверенно сказала мама.

— Знаю, ма, — ответила я, понимая, что это правда.

— Я прилечу, как только смогу… В начале июня. Когда Джереми и Лорен поженятся.

— Хорошо, ма, — ответила я. — Это будет действительно здорово. Спасибо.

— Дарси…

— Что?

— Я очень тобой горжусь.

Я просияла:

— Спасибо, ма!

— Я люблю тебя, дорогая. — Голос у нее дрогнул.

— Я тебя тоже люблю. Передай папе, Джереми и Лорен, что я их всех люблю. Мне жаль, что я не смогу приехать на свадьбу.

— Джереми поймет, — сказала она. — Мы все понимаем.

Когда мы попрощались, я задумалась над тем, что значит для нашей семьи рождение Джона и Томаса. Я произвела на свет новое поколение. Это огромная ответственность. Мои глаза наполнились слезами — кажется, уже в сотый раз с тех пор, как я приехала в больницу.

— Этот послеродовой период не шутка, — сказала я Итону, вытирая слезы рукавом халата.

Итон подошел ко мне с Томасом, и мы вчетвером разместились на кровати.

— Твоя мама собирает нас навестить? — спросил он.

От меня не ускользнуло это «нас». Я улыбнулась:

— Да. Когда Джереми женится.

— И как ты?

— Честное слово, не могу дождаться, — призналась я, удивляясь тому, как сильно мне хочется поделиться свой радостью с мамой.

Итон кивнул и покосился на меня.

— А больше никому не будешь звонить?

Могу поклясться, что он думал о Рейчел, и потому я сделала вид, что не расслышала, но Итон настаивал:

— Что? Что ты думаешь?

— Честно говоря, думаю, стоит позвонить ей, — решилась я. — Потом Аннелизе. А потом Мег и Шарлотте.

Это был правильный порядок.

— Ты уверена, что хочешь говорить с Рейчел? — уточнил он.

Я кивнула. Нельзя было выразить это словами, но каким-то непостижимым образом я понимала, что должна заключить официальное перемирие со своей бывшей лучшей подругой. Не важно, что было в прошлом и что будет в будущем. Я хотела, чтобы Рейчел узнала о рождении Джона и Томаса от меня. И потому набрала ее номер на телефоне Итона, чтобы не передумать. Пока я слушала гудки, не могла понять, что я хочу услышать — ее голос или автоответчик.

Случилось то, чего я меньше всего ожидала.

— Да? — бодро ответил Декс.

Я запаниковала, с ужасом взглянула на Итона и испуганно шепнула ему:

— Декс!

Он сделал сочувственную гримасу, энергично ткнул кулаком воздух и прошептал:

— Вперед! Давай! Попроси к телефону Рейчел.

Так я и сделала, взглянув на Джона и воодушевившись. Джон слегка причмокивал во сне. Ведь Декс — это давняя история. Из другой жизни.

Я глубоко вздохнула:

— Привет, Декс! Это Дарси. Рейчел дома?

— Привет, Дарси, — отозвался Декс. Потом помолчал, как будто ожидая какого-то подвоха с моей стороны, и наконец сухо сказал: — Она здесь.

Еще одна долгая пауза, и щелчки в трубке. Я представила себе, как он прикрывает мембрану ладонью и наставляет Рейчел, говоря что-нибудь вроде: «Не позволяй ей начать ссору».

Я вспомнила свою последнюю встречу с Дексом в нашей старой квартире и почувствовала стыд за ту уловку, которую пыталась пустить в ход. Я поняла, что вполне заслужила такое отношение к себе. Нельзя винить его зато, что он теперь так осторожничает.

— Привет, Дарси. — Голос Рейчел прерывался треском на линии. Это был голос, который я слышала чуть ли не ежедневно в течение двадцати пяти лет. Удивительно, насколько знакомым и в то же время чужим он показался мне теперь.

— Привет, Рейчел… У меня… я хочу кое-что тебе рассказать, — пробормотала я, и сердце у меня бешено забилось. — Прошлой ночью я родила. Двух мальчиков.

— Поздравляю, Дарси! — Голос у нее был дружелюбный и искренний. — Я так рада за тебя!

— Спасибо.

— Как их зовут?

— Джон Ноэл и Тома с Итон.

— Мне очень нравится. — Она помолчала. — В честь Итона?

— Да, — ответила я, задумавшись, сказал ли ей Итон о том, насколько мы стали с ним близки. Если нет, она может подумать, что я пытаюсь посягнуть на ее статус ближайшей подруги Итона. Именно так и поступила бы прежняя Дарси, и мне снова стало стыдно. Но все-таки я удержалась и не стала объяснять, почему именно эти имена были самыми подходящими. Вместо этого просто выложила ей все основные данные.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.

Я ощутила облегчение.

— Хорошо. Роды были не очень тяжелые. Я жутко устала, но когда мне задают этот вопрос, то сразу становится еще хуже.

Я засмеялась, но Рейчел осталась серьезной. Она поинтересовалась, приедет ли ко мне мама.

— Да, да! Мы только что разговаривали. Ты — второй человек, которому я звоню.

Мне хотелось, чтобы она узнала об этом. Своего рода извинение с моей стороны. Я еще не была готова к окончательному восстановлению нашей дружбы, но пусть Рейчел поймет: я сожалею о случившемся.

После долгого молчания она сказала:

— Я действительно очень рада, что ты позвонила, Дарси. В последнее время я столько о тебе думала. Все гадала, как у тебя дела.

— Да, я получила твое письмо. И одеяльца. Они просто замечательные! Мне очень понравились! Спасибо!

— Ты такая милая, — расчувствовалась она.

— А как у тебя дела? — спросила я, поняв, что не могу распрощаться с ней просто так. Мне хотелось узнать больше.

— Хорошо. Все хорошо. — Рейчел слегка заколебалась.

— У тебя что-нибудь изменилось? — спросила я, имея в виду и Декса, и все остальное.

— Ну… Я наконец, вернула ссуду… бросила работу. Теперь я юрисконсульт в бруклинской организации по борьбе со СПИДом.

— Здорово! Я знала, что у тебя все должно быть хорошо.

— Да. Слава Богу! Так приятно, что больше не надо беспокоиться об уплате процентов… И эта перемена мест не так уж плоха.

Я была уверена, что она специально избегает разговора о Дексе, и, немного помолчав, спросила:

— А как у вас с Дексом?

Мне хотелось продемонстрировать ей, что нынешний порядок вещей меня совсем не тревожит. И хотя все еще было странно представлять их вдвоем, я действительно воспринимала это спокойно. Как можно завидовать чужой радости, когда чувствуешь себя абсолютно счастливой?