Изя помчался в «Куртя»…

У входа в знакомое до ужаса здание Психоневрологического диспансера стоял румынский часовой, но он равнодушно глянул на Изю и даже не спросил у него документов.

Изя прошел через главный корпус, пересек двор и очутился в офицерском корпусе. Все здесь носило следы поспешного бегства. Длинный пустой коридор, груды разорванных бумаг на уже затоптанном паркете, куски обвалившейся штукатурки, распахнутые двери кабинетов…

Разруха была ужасная, и Изя, наверное, должен был ощущать нечто типа удовлетворения или даже, может быть, торжества при виде краха всесильного «Куртя-Марциалэ». Но его в этот час обуревали совсем другие чувства.

Изя быстро шел по коридору, уже почти не надеясь застать Былку.

Но Былку был все еще здесь.

Он сидел в своем разгромленном кабинете и разбирал лежавшую перед ним кипу бумаг. Сдвинув очки на нос, он внимательно изучал каждый документ и в одном случае прятал его в лежащий тут же портфель, а в другом – комкал и бросал прямо на пол. Вокруг него на грязном полу, который с таким усердием когда-то надраивал Изя, уже валялось много таких комков. Былку был в гражданском, правда, и в прежние времена он редко носил прокурорскую форму.

Увидев Изю, он привстал и, заставив себя улыбнуться, сказал: «О, домнуле инженер, я рад вас видеть!»

И Изя почувствовал, что, несмотря на всю сложность положения, румынский военный прокурор действительно рад ему. Он сел на предложенный ему стул и, понимая, что прокурору сейчас не до него, постарался быстро и четко изложить свое «дело».

Он сказал, что и он, и его жена Натали уважают домнуле прокурора и очень ценят все, что он в свое время для них сделал, но теперь в связи с переходом власти в городе к немцам им снова грозит смерть.

Былку слушал Изю внимательно, но он действительно не располагал временем и в конце концов перебил: «Ну, а что от меня-то вы хотите? Чем я теперь могу вам помочь?»

Вопрос был поставлен прямо, и Изя решился:

«Единственная возможность для нас спастись – это бежать из города. Мы слышали, что в ближайшие дни из Одессы уходит специальный эвакуационный поезд. Помогите нам в него попасть».

Былку, казалось, был удивлен. Он даже как-то внимательно поверх очков посмотрел на Изю, подумал немного, а затем решительно сказал:

«Н-у-е! Н-э-т! Я мог бы, конечно, вам помочь, но не стану этого делать. Бегство в Румынию вас не спасет. Очень, очень скоро ваш Сталин будет в Бухаресте, и вы попадете, как это у вас, у русских, говорят, “из огна в полмя”».

«Из огня, да в полымя», – машинально поправил его Изя.

Но Былку не обратил внимания на поправку и продолжал: «Вам нужно, конечно, где-то укрыться. Эта бумажка – «Ордин де либертате», которую сварганил вам наш добрый капитан Атанасиу – он, кстати, давно уже в Бухаресте, – вас не спасет. Для немецкого гестапо она никакого значения не имеет».

Он как-то странно хмыкнул, то ли закашлялся, то ли засмеялся, подумал немного, постукивая пальцами по столу, и вдруг, как будто бы на что-то решившись, сказал: «Я думаю, что самым правильным для вас будет связаться с партизанами».

Связаться с партизанами?!

Румынский военный прокурор советует беглому еврею связаться с… партизанами?!

Эти слова, прозвучавшие из уст секретаря Румынского Военного Трибунала, казалось, разрушили стену, разделявшую этих двух таких разных людей, – теперь они прямо смотрели друг другу в глаза и понимали друг друга без слов.

Минуту длилось странное, наполненное новым смыслом, молчание.

Нарушил его прокурор: «А я, как видите, собираюсь уезжать. Думаю, завтра с утра. Пока домой – в Бухарест, а там будет видно…»

Разговор был явно окончен.

Былку встал, обошел вокруг стола и протянул руку Изе: «Мои самые лучшие пожелания домне Натали – мы все тогда были удивлены ее мужеством. И пофтым, поцелуйте за меня Валерику. Жаль, что мне нечего ей подарить. Впрочем, вот возьмите, на память!»

С этими словами Былку снял с руки часы – очень дорогие по тем временам тоненькие швейцарские DOXA – и протянул их Изе.

Черный кожаный ремешок часов, еще сохранявший тепло руки секретаря Румынского Военного Трибунала, легко застегнулся на руке беглого еврея – Изя и Былку были одного роста, одинаковой комплекции и даже чем-то похожи.

Прощались они молча – просто пожали друг другу руку и все.

Знали, что видятся в последний раз.

Знали, что каждому из них грозит смерть…

Судьба домнуле Былку осталась для нас неизвестной, а подаренные им часы Изя носил на руке всю свою жизнь.

Мы знаем, что вам покажется странным то, что мы написали о Былку.

Мы знаем, что вы, скорее всего, удивитесь, поднимете бровь и скажете:

«Вряд ли, вряд ли такое могло произойти в действительности. Вряд ли возможен был такой разговор между беглым евреем и всесильным секретарем Румынского Военного Трибунала подполковником Былку.

Ну а если все-таки это правда, то нельзя же об этом писать!

Нельзя так писать об оккупантах, о врагах!»

Поверьте – все это чистая правда!

Ну а что касается «врагов», то люди – они ведь разные.

Мы всегда стараемся писать правду о событиях и о людях – героях этих событий. Вне зависимости от того, как события эти и эти люди оцениваются историками. Вне зависимости даже от того, как события эти и эти люди повлияли на нашу судьбу.

И яркий пример этому – наша интерпретация неоднозначной личности Сталина – гения и злодея.

Мы пишем правду о матерых убийцах гитлеровского гестапо и о героях «Черной капеллы» – и те и другие как будто «враги», и те и другие немцы и даже члены германской национал-социалистической партии.

Мы пишем правду о немцах-фольксдойче, совершивших кровавое убийство 55 тысяч евреев в Богдановской Яме, и об этнической немке Ольге Гааз, снабдившей Фаничку, маму Янкале, поддельным паспортом.

Мы пишем правду о предателях-одесситах, строчивших доносы на своих многолетних соседей-евреев, и о прокурорах Румынского Военного трибунала – майоре Зембряну и подполковнике Былку, рисковавших собственной жизнью, спасая еврейскую семью.

И пусть Бог нам будет судья.

К вопросу о «пользе» проказы…

Одесса, средина марта 1944 г.

Былку, наверное, был прав, когда советовал Изе связаться с партизанами.

О партизанах в последнее время много говорили в Одессе, и они действительно могли бы помочь, скажем, укрыться где-нибудь в катакомбах.

Но как с ними связаться?

Где их найти,