— Тебе-то идет…

— И тебе пойдет. Bay! Классные тапочки!

Башмаки были еще ничего: мягкие и удобные, с широкими носами.

Я тяжело вздохнул и принялся разоблачаться.

…Разобраться с завязками смог не сразу. Когда мой костюм был полностью завершен, я даже осматривать себя не стал, а сразу полез за адаптером. Нацепил, слегка повернул колесико…

И тут же понял, что зря заправил кружевной воротник под колет. Его надо обязательно выпускать наружу. И банты на подвязках должны выглядеть не так… Андрею я тоже об этом сказал.

— Откуда ты знаешь? — удивился он.

— Не знаю. Как-то… само пришло.

— А-а-а! Адаптер же!

Андрей быстро нацепил гарнитуру, включил ее.

— О! Здорово! Среда к среде, мир к миру!

Оказалось, эта штука не только с языков переводит, но еще и каким-то образом влияет на информационно-мозговую деятельность. «Настраивает на мир».

Знал бы сразу — надел сначала ее, а потом за шмотками лез.

Плащ оказался лучше всего. И совсем не брезентовый, это тоже хитрая мимикрия. Мы с Андрюхой, уже вовсю стучавшие зубами, сразу согрелись.

— И гвоздь программы — плоский берет! — объявил он, нахлобучивая головной убор.

Вот теперь точно — «прынц». Только без шпаги.

— Слушай, ты выражениями нашими так и сыплешь. «Гвоздь программы», «классные тапочки»… Раньше я за тобой этого не замечал.

— Какой гвоздь? Я не говорил про гвоздь. Это адаптер на тебе! А насчет тапочек — ты и сам так говоришь.

Точно. Сказал не далее как позавчера вечером. Увидел Катьку в новых сандалиях…

Все. Не буду про Катьку. Не буду, не буду.

— Давай карту смотреть.

План местности был сложен вчетверо. Что за удобная штука — динамическая карта! Во-первых, стоит ткнуть пальцем в любой участок, он тут же увеличивается. Во-вторых, можно увидеть не только рельеф, но и погоду, и растения, и зверюшек…

— Обычный комп, на самом деле. Удобная модификация просто.

Да уж. Когда комп не толще картонного листа — преимущество не оспоришь.

Лес, где мы сидели, обозначался красной точкой. От нее тянулась линия к деревне, потом пунктиром пересекала горы и сразу за ними заканчивалась жирным крестом.

— Это нам через горы надо?!

— Артур утверждал, что там перевал невысоко. Главное — не пропустить его.

Артур — экстремал-любитель. И мы вместе с ним.

— Да тут рядом. Самое сложное — не нарваться на неприятности в таверне. Пойдем, что ли?

Мы поднялись. Два чудика в плащах, беретах, лосинах и смешных башмаках.

— А нашу-то одежду куда девать? — спохватился я.

— Пелганен не сказал. — Андрей стянул мешок. — Но насколько я знаю, здесь должны быть контейнеры…

Он извлек два свернутых в трубочку пакета — черный и белый, как для мусора.

— Вот сюда кладешь, а потом…

Он быстро затолкал мой одежный ком и кроссовки в черный пакет и заклеил.

Пакет вспыхнул у него в руках и рассыпался мелкой пылью.

— А-а! Черт! Перепутал. Этот уничтожающийся, надо было в белый совать.

Я мрачно смотрел на Андрея, скрестив руки на груди.

— Ну, — сказал я грозно. — Рубашку я твою надену, брюки подверну. В туфли вату натолкаю! А ты пойдешь так.

— Да ладно. Может, я вообще тут останусь.

Андрей засунул свои вещи в белый пакет, залепил, а потом стал скручивать все это жгутом. В результате объем получился не больше подушки-сумочки.

— Магия.

— Физика! Ну извини, Станислаус! Я просто расслабился, это непростительно, я знаю. Исправлюсь.

Станислаус… Это я, значит. Необычно, но вроде не воротит. Значит, привыкну.

Мы удивительно легко передвигались по снегу. Видимо, ботинки тоже непростые.

Вот и деревушка.

Два мальчика, несущиеся по улице с деревянными подобиями санок, остановились и вылупились на нас. Одеты они были почти так же нелепо, как мы. Только вместо плащей — балахоны. И шапки похожи на колпаки.

— Чего они уставились, а? Что-то не так? — зашептал я на ухо Андрею.

— Дяденьки! Вы что, через лес шли? — спросил старший мальчик.

Вот оно что! Мало быть одетым под эпоху. Надо еще вести себя правдоподобно, а не падать с неба.

— Через лес, мальчик, через лес. Из славного города Макбурга идем, — и добавил тихо мне: — Макбург, запомни. Артур сказал.

— Там же разбойники! — воскликнул младший мальчик.

— А мы их не встретили! — вставил я свои пять копеек.

— Стан, ты лучше ничего не говори. Идем себе мимо.

…Таверна называлась «Цветущий миндаль». Должно быть, он в этой местности и вправду растет.

Низенький, аккуратно побеленный домик, удивительно похожий на ту кафешку в Лабиринте, где мы со Светой…

Эх… надо держать себя в руках.

Андрей толкнул тяжелую дверь, и мы оказались внутри жарко натопленного помещения.

Не могу сказать, что внутреннее убранство таверны поразило меня. Сейчас модно оформлять залы в кафе и ресторанах «под старину» — с деревянными столами и стульями. С очагом и «национальной одеждой» официантов. Вот только туши на вертелах над каминами обычно не готовятся.

Белокурая девушка в расшитой цветами юбке, раскрасневшаяся от жара, подскочила к нам и поинтересовалась: не желают ли господа комнату.

Обращение «господа» меня несколько смутило. Господа бродячие музыканты, да. Не слишком ли богато Артур нас одел?

Девушка ждала, не сводя с меня любопытных серых глаз. Над туго зашнурованным корсажем вздымалась довольно пышная для ее роста грудь…

— Ночлег нам не нужен. Принеси-ка нам пива да чего-нибудь поесть, красавица! — объявил Андрей.

Быстро он тут освоился.

— Сию минуту, сударь!

Девушка присела и унеслась, на прощанье снова обернувшись на меня.

— Смотри, как она в тебя глазами стреляет, чуть не съела! — шепнул эссенс, направляясь к дальнему столу у стены. Я шел следом, уже в слегка приподнятом настроении.

Что ж, пустячок, а приятно…

Мы сняли плащи и береты, уселись, оглядывая посетителей. Народу было не так много, но все как один пялились на нас. Преимущественно бедно одетый люд, в потертых колетах, в полинялых плащах. Компания, сидевшая у самого огня, вообще выглядела как шайка головорезов. У некоторых недоставало передних зубов. В противоположном углу прикорнул над кружкой молодой парень с длинными, до плеч, светлыми волосами. Этот выглядел наиболее прилично — в новеньком темно-красном балахоне (Андрей сказал, как это называется, но я сквозь гул голосов не расслышал) в цвет бархатного берета, лежащего на столе. На берете улегся, вытянув лапы, какой-то серенький зверек. Не то соболь, не то куница… Не силен я в них. Да и не видел никогда, чтоб дикие звери вот так себя вели.