В общем, катер имеет в длину сорок два фута и мог бы послужить дублером катеру Квинта из «Челюстей». Ему отчаянно не хватает свежей покраски, поскольку бёлый корпус давным-давно стал серым, а местами и черным. Единственное свежеокрашенное место на нем — это надпись на носу, гласящая:

ЖУЧОК-ПЛАВУНЕЦ

Погрузка Моргана на борт «Жучка» оказалась делом болезненным — в буквальном смысле слова. Мы уложили его на койку в маленьком кубрике и перетащили на борт все наше снаряжение. После этого я забрался на мостик, завел движки своим комплектом ключей — и тут же обнаружил, что забыл отдать швартовы. Пришлось спускаться на палубу и отвязывать тросы.

Я же сказал — я не закаленный мореход.

Выйти из гавани оказалось делом несложным. Томас швартовал катер совсем рядом с выходом на открытую воду. Я едва не забыл включить ходовые огни, но спохватился еще до выхода из порта. Потом сверился с компасом, расположенным рядом с ру… со штурвалом, довернул курс на градус западнее и дал газ.

Мы двигались по непроглядной черноте озера, дизели негромко бормотали своё «луб-луб-дуб-луб». Изначально катер строился для работы в открытом море, поэтому мощности у него хватало. Вода в этот вечер была спокойная, так что нас не трясло, даже когда мы набрали ход.

Не могу сказать, что это наше плавание не напрягало меня. За последний год мы с Томасом несколько раз сплавали на остров, чтобы обследовать его получше. Заодно Томас обучал меня искусству судовождения, но в одиночку я вел катер впервые.

Через несколько минут на палубе показалась Молли; она поднялась на половину лестницы, ведущей на мостик, и остановилась.

— Мне надо просить разрешения подняться на мостик или чего такого?

— Это зачем? — удивился я.

Она подумала.

— Но ведь так делают в «Стартреке»?

— Тоже верно, — кивнул я. — Подняться разрешаю, матрос.

— Есть! — Она козырнула и поднялась ко мне. На востоке, куда целил нос нашего катера, чернела тьма; Молли нахмурилась и украдкой оглянулась на быстро меркнувшие городские огни. — А! Значит, мы плывем на дикий остров, через который проходит мощная магическая жила?

— Угу, — буркнул я, всматриваясь в компас.

— Там, где папу…

Я не люблю вспоминать, что случилось с Майклом Карпентером, когда он попал туда со мной.

— …искалечило, — договорил я. — Угу.

Она нахмурилась.

— Я слышала, как он рассказывал маме про этот остров. Но когда я попыталась его найти, на картах ничего такого не оказалось. Даже в библиотеках.

— Угу, — повторил я. — Насколько я слышал, со всеми, кто туда попадал, приключались всякие гадости. Когда-то там был маленький порт для рыболовецких и торговых судов, а при нем маленький городок, но его забросили. Где-то в середине девятнадцатого века про него перестали вспоминать.

— Почему?

— Наверное, не хотели, чтобы люди туда попадали, — ответил я. — Если бы это просто запретили, наверняка нашлись бы идиоты, которые из чистого противоречия отправились бы туда. Поэтому просто сделали вид, будто этого места нет.

— И что, за век с лишним сюда никто не попадал?

— Магическая жила проецирует сильный поток энергии, — объяснил я. — Это действует людям на нервы. Не сводит их с ума или чего такого, но подсознательно заставляет их избегать этого места — если, конечно, не направляются сюда намеренно. Ну, и еще большая часть берега недоступна из-за рифов, так что остров избегают и по этой причине.

Она нахмурилась еще сильнее.

— А у нас из-за этого не может быть проблем?

— Я совершенно точно знаю, как пройти к берегу.

— Совершенно точно?

— Совершенно.

Может, она побледнела чуть сильнее, а может, мне это и показалось.

— А, — кивнула она. — А нам зачем туда?

— Призывать духа, — ответил я. — У острова имеется типа дух.

— Genius loci — гений места, — догадалась она.

Я одобрительно кивнул:

— Он самый. И поскольку он кормится из магической жилы, то он большой и сильный. Не питающий почтения к посетителям. Довольно многих убил.

Молли зажмурилась.

— И вы хотите призвать? Его?

— Ох, черт, да нет же, — буркнул я. Не хочу. Но нужно же мне какое-то подкрепление к завтрашнему дню, а то выйдет одно рыдание.

Она медленно покачала головой и молчала до тех пор, пока мы не подошли к острову, что случилось довольно скоро. Стояла уже глубокая ночь, но мне хватило света луны и звезд, чтобы найти буй, который мы с Томасом поставили у прохода через полосу рифов. Я провел «Жучка» сквозь проход и медленно двинулся вдоль берега, пока не нашел второй буй прямо перед небольшим причалом, который нам с Томасом удалось соорудить. Я даже ухитрился подвести к нему свое судно, ничего не поломав, и перепрыгнул на него, держа в руках кана… конец, чтобы ошвартовать катер.

Покончив с этим, я поднял взгляд и увидел, что Молли стоит на палубе, держа наготове мою сумку с принадлежностями для ритуала. Она протянула ее мне, и я кивнул.

— Оставайся с Морганом. Если не вернусь до рассвета, отвяжи катер, заводи мотор и плыви обратно в порт. Это мало отличается от управления машиной, так что справишься.

Она прикусила губу, но кивнула.

— А что потом?

— Ступай к отцу. Скажешь ему, что я просил передать, что тебе нужно исчезнуть. Он знает, что делать.

— А вы? Что вы тогда будете делать?

Я закинул лямку сумки на плечо, взял посох и повернулся, чтобы подняться на берег.

— Ничего особенного, — бросил я через плечо. — Буду уже покойником.

В сказках братьев Гримм, собрании наиболее известных жутковатых преданий Западной Европы, действие почти всегда происходит в лесу. Ну да, там обитают самые жуткие и злобные твари. Стоит герою той или иной истории выйти из дома — и он оказывается в лесу, цитадели тьмы, а там за приключениями дело не станет.

Разгуливать по лесу ночью бывает до тошноты жутко. Мало того, это действительно опасно.

Во-первых, вы почти ничего не видите. Зато вокруг вас полным-полно звуков, от шелеста ветра в кронах и до хруста ветки под лапой какого-то зверя. До вас постоянно — и каждый раз неожиданно — что-то дотрагивается: древесные сучья, паутина, листья, кусты. Земля как живая то уходит из-под ног, то вырастает горбом, так что каждый шаг вам приходится делать с опаской. Камни сами собой подворачиваются под ноги. То же самое делают стелющиеся по земле ползучие стебли, как правило, все в колючках, просто ветки и корни. Темнота укрывает от взгляда ямы, ручьи и обрывы, в которые можно провалиться на шесть дюймов, а можно и на шесть футов.