получение? Возможностью передачи по нервным каналам. Посмотрим на это весьма важное обстоятельство несколько в философском плане. Что означает для нас поддерживать связь с внешним миром? Прежде всего — получать сообщения от него, уметь их осмыслить и сделать выводы. Взаимный обмен информацией... Мы с вами — сотоварищество индивидуумов, сцементированных и связанных между собой. Это своеобразный огромный организм со своим характером, лицом, поведением и — самое главное — памятью. Она, память коллектива, куда более емкая, разнообразная, гибкая, чем память отдельного человека. Я вообще склонен думать, что подсознательно в нашем столетии появилась тенденция к созданию ассоциаций мозга. То, что не способен объять и исследовать индивидуальный разум, подчиняется их объединениям — так я условно называю коллективы вашей лаборатории, нашего Научного центра, исследовательских институтов, конструкторских бюро. Или возьмите такие специализированные ассоциации, как госплан, министерство, трест, бригада. В чем-то структурно-существенном они повторяют иерархию отделов нервной системы. Поищем точку соприкосновения там, где знания сливаются с жизнью. Знания и есть один из аспектов жизни. Мы всякий раз требуем нового пополнения сокровищницы знаний лишь потому, что мы живые. Это и способ существования, протянутый в вечность, и стремление постичь сущность, ее смысл, попробовать изменить, наполнить новым содержанием...

Слушая Козака, Григорий оперся локтем на стол, пододвинул к себе лист бумаги, взял карандаш с мягким грифелем и стал чертить простенькую схему передачи сообщения по линии связи. Слева он нарисовал два квадрата, над первым написал «Сообщение на входе», над вторым — «Сигнал на входе», внизу объединил оба квадрата фигурной дужкой с надписью «Кодировка». Справа — еще два квадрата: «Сигнал на выходе» и «Сообщение на выходе». Под объединяющей дужкой поставил надпись «Декодирование». Две пары квадратов соединил длинной стрелкой, означающей линию связи. Немного подумав, сверху написал над этой линией: «Помехи».

Глядя на схему, наглядно представил течение размышлений Мирослава Михайловича. «Работай, мысль! — шевельнул губами Григорий. — Это ты подметила, что заостренный камень быстрее, чем тупой, пробьет череп животного, чтобы дать человеку пищу для утоления голода. Какой же практично-наивной ты была тогда!.. В наши дни ты устремилась не только к первоосновам материи, но стараешься понять самое себя — что ты такое есть на самом деле?.. Неутомимая, безотказная труженица, которая своему носителю — мозгу — не дает передышки в течение всего его существования...»

Мирослав Михайлович, заметив, что Григорий отвлекся, повысил голос:

— ...В одной из областей, имеющей отношение к этим переменам, работаете и вы. Не буду доказывать очевидное для вас: нервная система не что иное, как сложная сеть элементов для приемки, переработки и передачи импульсов. Достигнув конца нервного волокна, импульс вместе с другими импульсами, достигшими этой же точки, «решает», будет или не будет распространяться разряд на соседнее волокно. Вот почему Норберт Винер сравнил нервную систему с логической машиной, в которой каждое последующее решение принимается на основе учета целого ряда предыдущих.

«Да, это так, Мирослав Михайлович... — мысленно бросил реплику Григорий. — Точно по моей схеме».

— Два вида таких систем придется разрабатывать вашему коллективу. Одна, менее сложная, — усовершенствование автоматической системы управления производством. Она вплотную соприкасается с уже разработанным вами терминалом учета рабочего времени. Другая — принципиально новая. Разработка промышленного образца системы для сверхточной обработки целого класса изделий. Методика у вас есть, первые наброски воплощены в материал. После приезда Ореста Остаповича поручим одну из упомянутых тем ему. А ты, Григорий Васильевич, сходи к Петру Яковлевичу. Посоветуйся с ним. В случае необходимости обещаю вам помощь математиков института прикладных проблем. Вот и все. Простите за длинную речь.

После совещания Мирослав Михайлович прошелся по отделам, поднялся на четвертый этаж, где хозяйничал Гузь. Здесь работа шла полным ходом. Никто не сидел без дела. Чувствовалось, Гузь понял: хитрить с машиной бесполезно, тем более что эти чертовы бумажные ленты с колонками чисел имеют силу юридического документа. Правда, ознакомившись с системой перфопропусков, он и тут нашел лазейку. Иногда через ворота проезжали сразу две машины — шли вплотную друг к другу — по одному перфопропуску.

— Вы, Антон Калинович, срываете выполнение... Если через две недели все помещения четвертого этажа не примут персонал и технику... — Мирослав Михайлович говорил спокойно, не подчеркивая отдельных слов, — то я постараюсь, чтобы на территории нашей области не оказалось для вас работы по специальности. Вы поняли меня? Повторяю — по специальности. Об остальном побеспокоятся юристы.

— Что вы, Мирослав Михайлович... За что? Я, в конце концов, ночей не сплю. Я сил своих не жалею, — затараторил Гузь. — Потом... Вы можете наказать меня за нарушение графика. А диплом инженера никто не отнимет. Разве что юридически...

— Вот-вот. В самое яблочко попали! Я получил досье от нашего юрисконсульта. От вас зависит — передать его прокурору или нет. Все, Антон Калинович. Дикси[15].

Во дворе возле машины Мирослав Михайлович задержался:

— Ну как, Григорий Васильевич, осваиваете свою считалку?

— Осваиваем помаленьку. Тут такая трудность... Приходится менять сам способ мышления. Ведь наши мозги теперь освобождены от обременительных и долгих вычислений. Ну и переходить на двоичную систему тоже непривычно и неудобно.

— Не прибедняйся. Вы же сумели с помощью машины посодействовать Олияру. Что вам необходимо в первую очередь?

— Хотелось бы оставить у себя представителя завода Василя Гарбу. Он нам очень нужен. Особенно сейчас.

— Хорошо, — Мирослав Михайлович записал что-то в своей блокнот. — Думаю, это дело уладим. Больше никаких просьб нет?

— К Василю Гарбе приплюсовать бы еще хотя бы двух программистов.

— Зачем?

— Оборудуем три выносных пульта для работы в раздельном режиме времени.

— Это хорошо! — оживился Мирослав Михайлович. — Ни минуты простоя! Дадим вам программистов. Что еще?

— Знаете, мне вспомнился вывод академика Гилярова. Все живые существа, которые передвигаются, имеют внешнюю двустороннюю симметрию...

— Вон ты о чем! — прервал Савича Козак. — Симметрия тела и сосредоточение пространственного анализа в головном мозге ведут к разделу переднего мозга на два парных полушария. Так? Сейчас спросишь о второй вычислительной машине?

— Угадали. Не хочу плестись следом за тем, что уже сделано и отработано. Зарубежная система «Марк», стэнфордское изобретение — это вчерашний день.

— Не ограничиваем вас ничем. Лишь бы все было на уровне достижений мировой науки. Ну, а ежели вырветесь вперед — поддержим и одобрим. Что