Звонарев вымученно улыбнулся, немного помолчал, а затем с видимым усилием тихо заговорил. Антону даже пришлось напрячься, чтобы разобрать его слова.

– Тысячу лет? Пожалуй… Для меня действительно будто целая вечность прошла. А ведь на самом деле мы не виделись с тобою всего несколько дней. Да-да, не удивляйся – именно дней, я не ошибся. Просто за это время столько всего произошло… Даже и не знаю, с чего начать. Да и надо ли? Один черт, скоро все это станет никому не нужно!

– О чем ты, Егор?

– О чем? А ты посмотри вокруг. Ах да, тебе же, наверное, трудно. Сейчас помогу.

Звонарев тяжело поднялся и медленно подошел к Антону шаркающей, стариковской походкой. У Каланина внутри все защемило – настолько тягостным было это зрелище. Каплей пощелкал невидимыми следователю рычажками где-то справа и внизу от него, и ложемент с капсулой слегка приподнялся в районе головы Антона, превращаясь в некое подобие кресла. Теперь следователь мог видеть все перед собой, а если чуть скосить глаза, то и по бокам.

Они находились в достаточно большой и просторной, залитой ярким светом потолочных плафонов комнате. Каланин не видел, что находится позади него, но впереди было пространство общей площадью квадратов эдак в пятьдесят, а то и во все шестьдесят. Повсюду, куда падал взгляд, на густо заляпанном чем-то бурым полу валялись какие-то коробки, свертки, небрежно вспоротые тюки, неопрятные кучи мусора… Стоп!.. Да нет, это же ерунда, обман зрения – он просто еще не отошел от наркоза, и все! Мозг отчаянно сопротивлялся, отказываясь верить в то, что предстало перед Антоном.

– Этого не может быть, – потрясенно прошептал он.

– Серьезно? – невесело усмехнулся Звонарев. – Хочешь сказать, что все это мираж? Так вот, там – он неопределенно махнул рукой, – еще похлеще этого дела творятся.

– Но… кто это сделал? Зачем?!

Звонарев снова усмехнулся. Только на этот раз к выражению на его лице добавились безысходность и жуткая усталость.

– А ты догадайся! Или подсказка какая нужна?

– Погоди, – буквально взмолился Антон, почувствовав, что ему сейчас просто необходимо взять паузу, – дай попить чего-нибудь, а то горло пересохло так, что сил нет!

– Что? Ах да, конечно. – Звонарев отошел куда-то за спину следователя и принялся там чем-то шуршать и греметь, иногда негромко чертыхаясь. – Вот, держи.

Каплей вернулся и неловко воткнул в рот Каланина трубку, отходящую от прозрачного флакона, с какой-то синей жидкостью. Несмотря на незнакомый вкус, она была довольно приятной, а еще хорошо освежала и придавала силы – даже боль в боку чуть приутихла. Антон с удовольствием сделал несколько глотков. В голове немного прояснилось.

– Ты не мог бы повернуть меня… ну, в другую сторону, чтобы не видеть… это? – неуверенно попросил он Звонарева. Тот понимающе кивнул, снова пощелкал кнопками и развернул ложемент на сто восемьдесят градусов. – Ты так и не ответил, зачем все это делается? В голове просто не укладывается – разве нормальный человек способен на такое?!

– Ну, вообще-то человек и не на такое способен, – скучным голосом произнес Егор, глядя мимо следователя, – и ты не хуже меня осведомлен, что, к примеру, творил спецназ «демократов» на Дэйсэнде, правда? Но в данном конкретном случае… Скажи, а с чего ты взял, что это сделали люди?

– Но, постой, неужели я неправильно понял твой намек – ведь ты же говорил о… – Каланин невольно замялся и слегка понизил голос: – Гарутине?

– Все правильно, – лицо Звонарева превратилось в неподвижную маску. – Именно о Гарутине.

– Ну и?!

– А ты не бойся, доведи мысль до конца.

В другой ситуации Каланин непременно решил бы, что приятеля забавляет этот разговор, но в данном конкретном случае такая точка зрения была в корне ошибочной. Особенно учитывая обстоятельства этого самого разговора!

Легко сказать: доведи мысль до конца! Если бы у Антона была сейчас такая возможность, то он непременно промокнул бы платком вспотевшее лицо. А так пришлось просить сделать это каплея. Немного успокоившись, собравшись с мыслями и переведя дух, следователь осторожно спросил:

– То, что ты сказал… это как-то связано с нашим пребыванием на корабле тсиан?

Но Звонарев, похоже, решил окончательно добить Каланина.

– А кто тебе сказал, что мы были на корабле тсиан? Звездолет строили совсем другие, хм, существа! Да и вообще – не туда ты полез, честное слово. «Незабудка» – это уже следствие, а первопричина тех изменений, что произошли с Гарутиным и его коллегами, кроется совсем в другом. Я и сам, правда, узнал об этом сравнительно недавно… – Его слова прервал мелодичный сигнал. Звонарев нахмурился, внимательно всмотрелся в экранчик комма, а затем тяжело вздохнул: – Извини, пора тебе лекарство вводить.

– Какое еще лекарство? – забеспокоился Антон. После всего того, что он увидел и услышал, мысль о некоем препарате, который должен попасть в его организм, нервировала следователя.

– Брось, – правильно определил причины его беспокойства Егор. – Травить я тебя не собираюсь, превращать в монстра тоже, а все остальное, уж поверь, сущая ерунда.

И что, собственно, оставалось Антону? Риторический, в принципе, вопрос – как-то повлиять на действия Звонарева он ведь все равно не мог. Поэтому, как в том древнющем анекдоте: нужно расслабиться и попробовать получить удовольствие.

А вот с этим дело обстояло не очень – после манипуляций капитан-лейтенанта по всему телу прокатилась волна жара. Терпимо, конечно, но неприятно. Антон стиснул зубы и молчал, дожидаясь, пока пройдут все болезненные ощущения. Звонарев стоял чуть поодаль, разглядывая показания приборов, густо усеивавших большой стол. На его лице плясали отсветы разнообразных картинок, отчего оно приобрело какой-то нечеловеческий, поистине инфернальный вид.

Стараясь отвлечься, Антон снова и снова размышлял над словами Звонарева. Но в голову, как назло, не шло ничего более-менее путного, что объясняло бы темные пятна всей истории, в которую он, на свою беду, оказался втянут. Более того, выходило, что прежние выводы Каланина оказались ошибочными. Получалось, что данные Бремберга по тсианам, да и по «Ярославлю», были фуфлом? Но тогда возникал резонный вопрос: знал ли об этом северянин, а его действия по ознакомлению следователя с этими материалами носили некий преднамеренный характер и являлись частью какой-то хитроумной комбинации, или же он сам был введен в заблуждение? Да-с, задачка! Вот только хватит ли времени ее решить? Антон буквально каким-то шестым чувством осознавал, как стремительно утекают отпущенные ему секунды.

Капитан не заметил, когда рядом появился новый персонаж. Сначала Каланин даже не понял, что бесшумно выросшая возле его ложемента фигура в активированной боевой броне с задраенным наглухо забралом шлема принадлежит живому существу. Скорее она смахивала на голофантом. Но, приглядевшись, Антон понял, что перед ним не кто иной, как полковник Гарутин – знаки различия, нанесенные на доспехи, не оставляли в этом никаких сомнений. А уж когда Звонарев ответил на неслышный следователю вопрос – «ярославич» почему-то использовал встроенный в броню канал связи, – об этом догадался бы кто угодно.