— Это вам обоим! — объявил Пралине, вручая букет изумлённой Кри.

— Нам? За что?

— И вы ещё спрашиваете? Благодаря вам моя заветная мечта вот-вот исполнится! — И крокодиломакак лязгнул челюстями от избытка чувств, роняя в колодец длинные вязкие капли слюны. — Это асфодели. Они издревле растут в царстве мёртвых. Когда-нибудь ваши души будут гулять по тихим полям, усеянным этими цветами. Правда… — он заговорщически понизил голос (вернее, скрип), и его жёлтый круглый глаз восхищённо подмигнул. — Ходят слухи, что это вам не грозит. Вас ждёт ослепительная судьба звёздных владык! Надеюсь, вы не забудете тогда ничтожного, но преданного слугу…

— Ох, спасибо, — нервно и рассеянно сказала Кри, решив на всякий случай не разочаровывать духа. — А что за мечта у тебя исполняется?

— Я делился с тобой лишь одной мечтой, Его Восходящая Луна, — сказал Пралине и подождал, пока лопнет голубой шар под потолком. — Выпустить кишки Не Тому… И Великий Звёздный одним мановением когтя превратил меня в факел надежды! Я приставлен к своей будущей жертве неотлучно.

— Ты сторожишь Фибаха? — уточнил Аксель.

— Не просто сторожу! Я смотрю на него в упор вот так… — И крокодиломакак уставился на Кри с такой лютой свирепостью, что она чуть не уронила цветы в колодец. — И облизываюсь… И дышу в дверь туалета, когда он внутри… И он весь дрожит от страха и ярости, но ничего не может сделать и хлещет свой коньяк ещё сильней! И всё это благодаря вам… и ему, — указал Пралине на Хофа. — Ведь вы привезли сюда Незримого Лиса.

Так как никакая молния не лопнула, прозвище явно звучало не впервые. И как ни были дети измучены и угнетены, они всё же пожелали узнать, за что Хоф его получил.

— Он же заставил Скотовода предать нас Вселенной Хас! — в восторге прорычал Пралине. — Ни один настоящий дух не обделал бы дельца чище! Многоликий был поражён. Он трижды прослушал эту сцену из моего доклада в пять часов вчера вечером. А позже, при первой встрече с Незримым Лисом, лично проверил его на призрачность, не положившись не только на меня, но даже на Главного Диспетчера! И, не найдя ничего, кроме великих способностей, сегодня предложил Лису стать духом…

— Но, как вы догадываетесь, Незримый Лис оказался вдобавок Неблагодарным Идиотом, — сухо закончил комиссар Хоф.

— Так, значит, ты нас подслушивал, когда Отто допрашивал Фибаха! — ахнул Аксель. — Что же ты тогда…

— Да! Подслушивал, — бодро сообщил Пралине. — Но не думайте обо мне плохо, Ваши Будущие Вечности. Никто ведь не знал тогда, какие блеск и величие вас ждут… только я догадывался немножко. И потому никто не стал бы вас подслушивать, как я вам и обещал. Но иное дело Не Тот! — И крокодиломакак хищно сомкнул челюсти. — Совсем иное. Его-то слушают неотступно, куда бы он ни пополз, будто змея к своим яйцам. И когда Великий Звёздный вчера всё узнал…

— …то нисколько профессору не удивился, — вновь закончил за него Хоф. — Короче, герр Циппозе напрасно ломал комедию.

— Напрасно?! — возмутился крокодиломакак. — Ты удостоился великой чести и вдобавок получил прозвище. Мне бы на твоё место… Но я и так облагодетельствован! Недалёк час, когда Четырёхглазый, презрев последнее милостивое предупреждение нашего господина, захочет предать… Одно неверное слово… один жест… и я упьюсь его кровью!

— Знаешь, — шепнула Кри Акселю, — ещё немного, и я пожалею Фибаха.

— Я даже лечу с ним вместе на Зевсе! — ликуя, продолжал Пралине. — Меня допустили в число избранных, чтобы не разлучать со своей жертвой. Чего мне ещё пожелать от великого владыки, чья справедливость…

— Как это «на Зевсе»? — поспешно перебил Аксель. — Фибах летит с духами, наложить Заклятие Семи Смер?..

— Тсс! — ужасающе засвистел Пралине, словно ветер в дупле гнилого дерева. — Не произносите это название! Не накликайте на нас духов Убийства и Мглы!.. Ну да, да, летит…

— Зачем же? Ведь его пёс получил отставку!

— Вы не знаете Многоликого, — ухмыльнулся крокодиломакак. — Впрочем, кто посмел бы сказать, что знает его? Он желает, чтобы Не Тот как следует проникся смертью и ужасом, да ещё когда рядом я… Видеть великую катастрофу из бездны — совсем не то, что на экране из какого-нибудь подземелья! И тогда, цепляясь за свою ничтожную жизнь, Клетчатый Балбес, быть может, ещё послужит нашему господину — недолго, но честно… А потом, мало ли что? Если с Зевсом что-то случится, Шворка мигом пошлют на орбиту вместо него, и его пьяного хозяина полезно взбодрить к такому часу.

— Вот сразу бы и вызвали Шворка, — небрежно бросил Хоф, пожимая плечами. — С тобой и Фибахом…

— Опять скажу: не пытайтесь перехитрить Хитрейшего! Ведь это значило бы, что из-за неудачи Зевса старшие духи должны перебраться в Шворка в открытом космосе. Но когда Смерти слетелись и ждут, горе всякой живой душе, которая шелохнётся даже на огромном расстоянии от них! Они тут же бросятся за ней в погоню, а скорость у них сумасшедшая. Если б на поверхности Луны были наши города, мы бы вообще не посмели… Стало быть, псу нельзя приблизиться к Зевсу, а духам — перейти в пса. Нет-нет, в случае провала Зевсу пришлось бы возвращаться на Землю, а потом уж, с большими предосторожностями и заклятиями, всем перебираться в собачье существо и начинать всё сначала… Понимаете?

Кстати, — оскалился Пралине, — вас не удивляет моя откровенность? Хотя я тоже предупреждён насчёт длинного языка…

— Не такой уж он и длинный, — осторожно возразил Хоф. — Я бы вот сказал, что, говоря о неважном, ты, как никто, умеешь скрыть главное… — И, пока Пралине шипел от удовольствия, как смазанная маслом сковородка, комиссар быстро огляделся. Но Штрой был в дальнем конце холла, где быстро отдавал распоряжения Амалии и Беттине. — И всё же скажи, почему ты так откровенен, друг?

— Я прощаю твою фамильярность за твои заслуги, — важно ответил крокодиломакак. — Но если ты впрямь хочешь стать другом того, кто удостоен доверия Великого Звёздного, тебе не следует отказываться от милостей Многоликого… Если бы всё лишь предстояло начать, я не посмел бы и пикнуть, не волнуйтесь! Но дело идёт к концу… Мы уже летим, и через какую-нибудь пару часов всё будет кончено!

— То есть как… «кончено»? — медленно выговорил Аксель, чувствуя слабость в ногах. — Как это — «летим»?

— А вы разве не видите, что меня здесь нет? — хихикнул Пралине.

И только тут дети осознали, что ног у крокодиломакака словно бы действительно нет: его мохнатое туловище ниже пояса было скрыто облаком голубых искр. Впрочем, грудь, плечи, лапы и голова с торжествующе распахнутой пастью тоже были слегка прозрачны и колыхались от ветерка, идущего из колодца.

— Я уже час как на борту Зевса, — гордо заявил Пралине. — В брюхе, значит. Нас всех даже заставили надеть скафандры для безопасности. Но Зевс пока молодчина: летит без малейшего толчка. С вами же я говорю благодаря Заклятию Раздвоения, которым обычно пользуются только старшие духи. Однако я решил, что нельзя не поблагодарить Спросившего Смерть и Его Луну за моё продвижение по службе… И поздравить их самих с головокружительным будущим! О… мне пора! — торопливо прибавил дух, заметив приближающегося Штроя. — До встречи на новой Земле!