И рассыпался дождём голубых искр.

— Акси… — побелев, прошептала Кри. — Нашим родителям осталось жить два часа…

— Как же так?! — взвился Аксель, будто отсрочка что-то меняла. — Он обещал ждать до вечера!

— Обещал, да, — сказал Штрой, подошедший уже так близко, что ему всё было слышно. — Но благодаря старательности и усердию Главного Диспетчера приготовления завершились быстрей, чем я думал. Видимо, я отменю ему выговор за музейные дела… Прошу всех сюда! — повысил он голос, метя краями мантии каменные плиты пола и стукнув по ним серебряным жезлом.

Все — то есть птерокуры с нарядными бантами — придвинулись к колодцу, где уже находились дети и Хоф.

— Наступает великий час! — провозгласил Штрой. — Поэтому не будем тратить времени, — добавил он обычным голосом к явному разочарованию цыпочек, настроившихся на длинную речь. — Сила заклятия, которое вскоре прозвучит там… — он указал жезлом на потолок, и Беттина попыталась захлопать крыльями. Но Амалия жестоко и умело пнула её в бок, и аплодисменты захлебнулись.

— Благодарю, — бросил Штрой обеим соперницам. — Итак, сила заклятия заставляет нас оставить этот замок. Мы отправляемся в Подземный Мир. Честно говоря, — добавил он с усмешкой, — мы даже там не в полной безопасности. Смерти чуют жизнь сквозь любые земные толщи, любые преграды! Правда, Подземному Миру опасность грозит чисто теоретически, и мы не будем его покидать. Спасибо, хоть Зевсу нечего бояться: на сам источник заклятия Смерти никогда не нападают… Но вернёмся к нашим делам. Хлопотунья Элоиза Нахрихтен ещё упаковывает бумаги, её и Шворка заберут чуть позже, а замок свернут. Я отделюсь от вас по дороге, оставшись в Главной Диспетчерской. Затем младшие диспетчеры, сменив меня, проводят наших гостей, — он указал на Акселя, Кри и Хофа, — до ближайшего города духов. Я предлагал спасти ваших родителей… — продолжал он, повернувшись к детям. — Но последние события лишь укрепили меня в давнем убеждении. Не страх и отчаяние, и уж тем более не жалость должны сделать вас звёздными духами, а твёрдость и трезвый расчёт! И сейчас речь идёт уже только о трёх ваших жизнях. Решайте в последний раз: присоединиться к нам или нынче же вечером выбирать между Бродячей Башней и Пятым Ярусом. Я бы, кстати, в последнем случае предпочёл Ярус…

— Никогда! — хором крикнули дети, а Хоф лишь молча мотнул головой.

— Ну и хватит об этом, — сухо заключил Штрой. И, обернувшись, позвал: — Эй, где ты там?

Из коридора послышался звук спокойных шагов, и в холл спустился мальчик в белом. Он по-прежнему словно спал наяву, глядя перед собой в пространство тёмными, пустыми прорезями глаз. Не взглянув на колодец, людей и животных, малолетний охранник замер за спиной волшебника. Тот молча вытянул жезл над тёмным жерлом колодца. Из серебряного зеркала вырвалась короткая вспышка света и ушла вниз. Все молча ждали. Через какую-нибудь минуту снизу с мощным гудением поднялась круглая площадка лифта без перил. Штрой первым шагнул в мертвенно-синюю полутьму, с которой тут же слилась его мантия. Весь он превратился словно бы в живое скопление бесчисленных звёзд, которые плыли, пульсировали и жили далёкой, таинственной жизнью. За ним прыгнул мальчик в белом, сразу же приняв вид жуткого манекена. Комиссар и дети невольно помедлили перед шагом туда, откуда им не будет возврата. Но обе птицы принялись подталкивать их грудью, угрожающе шипя и сверкая угольками глаз.

«Вот и кончилась дружба», — с горечью подумал Аксель, крепко сжав холодную ручонку Кри. И шагнул вниз. Пол под каблуками не вибрировал, но гулко пел при каждом шаге, словно гигантский бубен. Дождавшись ящеров, площадка устремилась в пропасть. Светлый круг над головами делался всё меньше и меньше, а синий свет кругом — всё ярче и сильней.

— Кри, — тихонько позвал Аксель.

— Что? — шепнула та.

— Ты сейчас можешь увидеть… — начал мальчик. Но она так прижалась к нему, что Аксель понял: Кри уже увидела. Он и сам прежде сталкивался со старшим духом лишь раз, да и то, можно сказать, на экране. И когда из встречного туннеля в стене, словно из пещеры, до конца высунулась ушастая тупорылая голова, брат и сестра на секунду зажмурились. Вход в туннель заливал зелёный свет, отчего дух казался ещё ужаснее. Тем более что и Аксель никогда не видел подобного монстра целиком. Ростом тот был почти с Хофа, и горбатая спина его, как у медведя или свиньи, сразу переходила в затылок. Передние лапы — длинные, цепкие, обезьяньи, с когтями, как у Пралине. Но пальцы не мохнатые, а пепельно-серые и голые, и на каждой лапе их только по два. Такими же были ступни коротких, медвежьих ног, усыпанные какими-то странными красными огоньками. Приглядевшись, Аксель с дрожью отвращения понял, что это глаза многочисленных крохотных существ, копошащихся в ямке между пальцами ног. Кажется, они представляли собой нечто среднее между муравьями и пауками, однако рассмотреть их толком мешал полумрак.

— Курьеры-шпионы, — любезно пояснил Штрой, видимо, перехватив взгляд Акселя.

Двигаясь не с медвежьей, а с чисто обезьяньей ловкостью, старший дух раболепно согнулся перед Штроем, словно собираясь нырнуть в пол. Вывернул розовую, слизистую изнанку носа и заскрежетал. Штрой не стал отвечать, лишь медленно и важно кивнул. Минуты через три дух неожиданно впрыгнул в другой встречный туннель, где одиноко и зловеще мерцала красная звезда. А дальше вниз — чем ниже, тем чаще — в дверцах и люках, провалах и нишах, которыми изобиловала шахта, мелькали новые и новые морды, носы, горбы и короткие, свиные хвосты. Это был ад наяву…

— Держись! — шепнул Аксель сестре, спрятавшей лицо в дрожащие ладони. — Нам нечего терять. Пусть не думают, что нам страшно…

Кри опустила веки и застыла. «Как защитить её? — с тоской подумал Аксель. — Как ЗАБУДЬСВОЁОТЧАЯНЬЕОНО…»

— Что? — вырвалось у него вслух. Он замотал головой, словно пытаясь забыть лицо сестры, вставшее перед ним на фоне его закрытых век. — Кри, это ты сказала?

— Я ничего не говорила, — медленно ответила та.

— А что ты сейчас подумала? Говори скорей!

— «Забудь своё отчаянье, оно…»

— Что — оно? — быстро спросил мальчик.

— Не знаю… Я сперва решила, ты ко мне обращаешься.

— Нет, не я! — прошептал Аксель. — Слушай, Кри: это обращается к тебе дедушка. Ты тоже можешь слышать его! И ещё… оказывается, я никогда и не думал вслух! Помнишь, там, в горах… когда я размышлял о Шворке, ты спросила, кто он такой? И позже, мы с тобой шли к Штрою, а я подумал, от скольких ошибок нас спас Отто, потому что он невидимка. Ты вдруг поправила меня… Значит, я молчал оба раза! Просто мы с тобой можем читать мысли друг друга. Только не постоянно! Наверное, надо напрячься… очень сосредоточиться!

— Я не хочу, чтоб ты читал мои мысли! — сварливо начала Кри, но тут же осеклась и горько махнула рукой: — Впрочем, теперь уже всё равно…

— Нет, не всё равно, — тихо вмешался Хоф. — Если Гуго Реннер даже здесь нашёл и ободряет вас — значит, он прав. Я помню его тетрадь! Он умел найти выход из любого положения, когда хотел. И если б он вас увидел до своего ухода из жизни — может быть, он бы не захотел уйти… Помните об этом!