— Заткнись и слушай. Я где-то за городом, место могу назвать лишь ориентировочно, точного адреса не знаю. Значит так, едешь по Киевскому шоссе… — Дальше я медленно и внятно, учитывая неполную адекватность собеседника, повторила маршрут, обозначенный на визитной карточке. — Все понял? — поинтересовалась я, закончив.

— Угу, — буркнул Иван.

— Повтори, — потребовала я.

Конечно, он все запомнил не так: Киевское шоссе перепутал с Минским. Пришлось еще раз продиктовать весь маршрут. На этот раз до Ивана дошло.

— Аня, — зашипел он в трубку, — сколько их там? Вдвоем мы точно не справимся.

— Позвони… — Я запнулась и неожиданно вспомнила, кому все происходящее может быть очень интересно. — Ваня, позвони Вячеславу. Его номер есть у Эльжи. Скажи ему, что я нашла убийцу его дочерей. И что мне очень, очень нужна его помощь.

— Все понял, — возбудился Иван. — Держись. Эльжи дома, сейчас позвоним Вячеславу, и — вперед! Чип и Дейл спешат на помощь.

Я нажала «отбой». Индикатор на дисплее показывал, что телефон разрядился наполовину. Надо бы его выключить, пока не сел окончательно. Иначе я рискую остаться без связи. С другой стороны, прямо сейчас выключать его нельзя. Вдруг Иван или Вячеслав захотят что-то уточнить. Подожду минут пятнадцать, после чего вырублю на фиг. Решив таким образом проблему телефона, я посмотрела в сторону стоянки. Народу там заметно прибавилось. К Георгию и неопознанному мужчине добавился Васька и тот самый мужичок восточной национальности, которого я час назад закрыла в банном домике. Итак, вся шайка в сборе. Мини-ячейка ордена имени Святого Игнатия. Сеньор Лойола в гробу бы перевернулся, узрев таких последователей. Со стороны было видно, что в ячейке напрочь отсутствует столь ценимая орденом железная дисциплина. Рядовой член ордена Васька орал на «генерала», причем орал так, что до меня доносился весь текст, а не только обрывки разговора.

— Что значит, как ей удалось уйти?! — истерически кричал Васька — Удалось и всё. Взял бы и сам ее постерег, раз такой умный. Она же хитро… Далее Василий пояснил, какая часть моего тела отличается особой хитростью. С его слов выходило, что моя многострадальная «пятая точка». Гюрги-Дюрги, он же Георгий, он же Юрка, он же «генерал», что-то тихо спросил у раскипятившегося члена ордена. В ответ полилась речь, достойная пера Юза Алешковского, — непечатная брань с редкими вставками обычного текста.

— Да, ***, и телефон *** она забрала. А что я *** мог поделать, коли она *** меня чуть не придушила ***…

Георгий вытащил из кармана мобильник и начал набирать номер. Мне почему-то вдруг взбрело в голову, будто Василий так сильно нарушил субординацию, что «генерал» вызывает ликвидаторов, дабы покончить с ним. Неверность моих логических построений обнаружилась через полминуты, когда в кармане моей куртки зажужжал и заворочался трофейный Васькин мобильник, после чего в тишине подмосковного леса радостно зазвучали первые аккорды популярной песни «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла»…

Головы членов «ордена» мгновенно повернулись в сторону сторожки.

— Она там! — радостно завопил Васька и первым рванул ко мне.

Выключать телефон было некогда… Время внезапно заторопилось, секунды помчались одна за другой, больно поклевывая меня в виски. Я решительно поднялась и, более не скрываясь (один фиг — какой смысл скрываться, когда в кармане дурным голосом орет мобильник), оттолкнулась палками и поехала в сторону озера. Метров через десять мне удалось взять хороший темп. Думаю, со стороны на меня даже приятно было смотреть. Я энергично работала руками, лыжи не проскальзывали, хоть в соревнованиях выступай.

— А ну, стой! — закричали мне вслед.

Я немедленно отреагировала — добавила скорости. Но это уже было все, мой предел. Быстрее я бежать не смогу, даже если мне скипидаром зад намажут.

Удивительно, но, несмотря на столь бурный темп передвижения, я не утратила способности соображать. Оценивая ситуацию как вполне безнадежную, я тем не менее все же рассчитывала, что сумею выкрутиться. Просто потому, что раньше у меня всегда это получалось. Однако волшебные врата или сияющий портал, прыгнув в который, я ушла бы от преследования, не торопились появляться, зато где-то позади меня взревел мотор и взвизгнули покрышки. Мои преследователи не пожелали бежать по морозу, рассудив, что в теплой машине догонять меня будет гораздо комфортнее, а главное — это займет намного меньше времени.

В Голливуде любят такие сценарии: скромный герой, преследуемый группой оголтелых негодяев, чье единственное развлечение по жизни — охота на человека. Я и сама в свободное время люблю посмотреть незатейливый фильмец с похожим сюжетом. Мозги отдыхают, а главное — точно известно, что все закончится хорошо. Но! Есть разница — сопереживать герою, свернувшись калачиком в кресле и хрустя чипсами, или самой принимать участие в этом сомнительном приключении. Где, между прочим, никто не гарантирует тебе хэппи-энд. А если хочешь, чтобы «энд» был «хэппи», то уж будь любезен, проявляй смекалку.

Работая палками, я лихорадочно думала. У врагов численный перевес, который на данный момент, правда, не дает им никаких преимуществ. Зато у них автомобиль, а у меня только ноги и лыжи. Отобрать у них машину невозможно, значит… Значит, нужно создать условия, в которых это преимущество перестанет быть преимуществом, а станет помехой. С необычайной теплотой мне вспомнился Гонконг, где местные святые помогали людям посторонних конфессий, если эти люди проявляли завидную целеустремленность. Я еще активнее заработала палками, от души надеясь, что и наши святые, курирующие европейскую часть России, не останутся равнодушными к моей судьбе. В конце концов, ситуация им знакома: зима, мороз плюс некто, нуждающийся в помощи. Как там в стихах? «Гроза двенадцатого года настала — кто тут нам помог? Остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог?» Мне даже не нужно значительной помощи — за эти годы я научилась выкарабкиваться с самого дна. Архимед требовал точку опоры, чтобы перевернуть мир. Я гораздо скромнее, я не собираюсь переворачивать мир… Все, что мне сейчас нужно, — как можно шустрее уйти от преследователей. Приветствуются любые виды помощи.

И русский бог не подкачал. Я вдруг почувствовала, что лыжи почти без усилий с моей стороны заскользили быстрее: дорога пошла под уклон. Сначала небольшой, он становился все более крутым. Я уже перестала отталкиваться палками, а скорость все увеличивалась. Я летела с горы, как знаменитый лыжник Херманн Майер, и радовалась, как ловко ушла от погони. Через пару минут выяснилось, что радовалась я преждевременно. Звук мотора переместился куда-то вправо; я осторожно повернула голову и с ужасом обнаружила, что справа берег гораздо более пологий, машина вполне может съехать вниз, и тогда шансы моих врагов опять резко вырастут. Похоже, что высшие силы не очень хорошо продумали свою гуманитарную помощь. Интересно, мои преследователи хотят сбить меня машиной или просто перерезать мне дорогу и поймать? У каждого из этих способов моего устранения свои достоинства. Машиной — быстрее и надежнее, но зато, когда потом найдут мой труп, любому криминалисту сразу станет ясно, что я погибла не своей смертью. Выйдут на Ивана, и не пройдет и сорока дней, как преступники окажутся за решеткой, а мой не успевший отлететь в потусторонний мир дух будет наблюдать за этим с чувством глубокого удовлетворения. Если это понимаю я, то уж такой неглупый парень, как Гюрги-Дюрги, об этом тоже подумает. Стало быть, будут брать живьем. В данной ситуации у меня только одно преимущество — чем дальше от берега, тем темнее. Противник словно прочел мои мысли и врубил дальний свет. Теперь я мчалась по заснеженному озеру, как заяц, случайно выскочивший на автостраду и попавший в «коридор» из света фар. Несколько лет назад я смотрела передачу, где ученый-зоолог объяснял, почему в такой ситуации заяц не сворачивает на обочину. Я тогда еще посочувствовала зайцам, потому что обидно погибать так глупо, когда есть хорошие шансы спастись. В сравнении с заячьими мои шансы куда как хуже. Нету здесь спасительной чащи на расстоянии прыжка от дороги, до леса добежать я не успею. Но у меня мозги не заячьи, стало быть, я должна что-то придумать. Причем на размышления у меня осталось от силы минуты три, дальше будет поздно. Меня догонят, и начнется такое… Я постаралась не думать о том, что начнется после того, как меня поймают. От таких перспектив даже самый заядлый оптимист может пасть духом.