«Внушительная железяка! – в который раз восхитился Мишель. – Только место ей выбрали весьма неудачно. Транспортники, образующие периметр, значительно ограничивают зоны обстрела, а о маневрировании на столь малой площади и говорить не приходится. С такой позиции легче воевать с теми, кто внутри лагеря, чем обстреливать атакующих извне».

Решив при случае высказать новому командиру свои соображения, Тьюри продолжил поиски транспортера с бортовым номером 17.

Ага! Искомый шагоход оказался совсем не там, где ожидал его обнаружить Мишель. Штабная машина не воспользовалась привилегией занять место за спинами своих собратьев. Она находилась в северной линии обороны, перекрывая своим дюралевым торсом проход между двумя гигантскими остроконечными скалами. Осознав этот факт, Тьюри поморщился. Черт, еще одна нелепая оплошность! Если удар последует с этой стороны, экспедиция второй раз рискует остаться без командования. Гражданский шагоход не защищен даже броней. Это не боевая единица, это скорей планетарный автобус. О-хо-хо, сразу видно, что здесь нет Жереса! Тяжело вздохнув, Мишель нажал кнопку вызова перед входным люком.

В брюхе 17-го собрался весь командный состав экспедиции, включая главного инженера Фалека и доктора Дэю.

«Слава богу, хоть эти уцелели! – подумал Мишель. – Божьи одуванчики в царстве хаоса и смерти. Долго ли они тут протянут?»

Одного взгляда на инопланетян хватило, чтобы отрицательно ответить на этот вопрос. Былой лоск и олимпийское спокойствие бесследно испарились. Тьюри никогда еще не видел Фалека таким подавленным и несчастным. Лурийка же вообще напоминала восставшего из могилы мертвеца. Некогда золотистая кожа женщины была бледна, а вместо роскошного радужного водоворота по ее телу бежали бесформенные красные пятна. Мишель даже вздрогнул. На секунду ему показалось, что это кровь, которая вот-вот вырвется наружу, окрашивая алыми разводами белоснежный комбинезон Дэи. Пораженный этой ассоциацией Тьюри замер у двери.

– Сержант, наконец-то!

По тону капитана Лафорта Мишель сразу понял, кто принял командование миссией. Отдав честь, Тьюри непонимающе уставился на капитана.

– Неужели это собрание в мою честь?

– Можно сказать, что да. Ведь пока харририанин не начал говорить, главным свидетелем являетесь вы.

– Свидетель? Да еще и главный? Это звание я еще не заработал. – Тьюри с сожалением развел руками. – Я мало что видел, а твари, с которыми мы столкнулись, это далеко не главные действующие лица.

– Я тоже так думаю. – Риньон поднялся с места. – Мы сели на Агаву столь неожиданно и стремительно, что маловероятно, чтобы против нас успели применить ударные силы. Скорей всего, эти существа – что-то вроде патрульных полицейских, которым доверено контролировать захваченную территорию.

– Да уж! – Фельтон озабоченно почесал затылок. – Этого патрульного не смогли остановить даже плазменные пули, хотя люди сержанта их не жалели. Эффективными оказались лишь тяжелые лазерные установки.

– А у нас их всего шесть, по две на каждом транспорте «ММ», – закончил мысль инженер-лейтенанта Жан-Поль Готье.

– Не забывайте о «Сахае», – Лафорт не хотел поддерживать упадническое настроение. – Он один стоит всех лазерных установок вместе взятых.

– В том-то и дело, что один! – вздохнул Фельтон. – Как только противник раскусит, что именно «Сахай-47» наш главный козырь, весь натиск сконцентрируется на нем.

– А он один… – Готье невесело поиграл словами, после чего искоса посмотрел на Фельтона.

Ничего не говоря, Пьер согласно кивнул.

– Может, объясните, что значит эта пантомима? – Лафорт переводил взгляд с одного «головореза» на другого.

– Нужно уходить! – Голос Риньона эхом прозвучал в наступившей тишине.

– И чем скорее, тем лучше, – Мишель поддержал предложение Риньона.

– Уходить? Куда?

– Туда, где мы сможем хотя бы первое время оставаться незамеченными. – Фельтон дотянулся до пульта и включил голографический проектор. – Показать карту Восточной республики.

– Ну и какие будут предложения? – осведомился Лафорт после того, как горные цепи, холмы и каньоны замерцали перед глазами молчавшей аудитории. – Где находится это ваше безопасное место?

Пауза возникла сама собой. Каждый понимал важность принимаемого решения, поэтому не спешил с ответом. Офицеры просчитывали все «за» и «против».

– Ядо! – неожиданно женский голос нарушил тишину. – Я помню, что именно этот вариант обсуждали между собой Строгов и Марк. – Дэя опустила глаза. Воспоминания о Грабовском причинили ей нестерпимую боль.

«Да… – сказал себе Мишель, глядя на ее печальное лицо. – А говорили, что любовь – это пережитки примитивных цивилизаций. Что высокоразвитый мозг живет только чистым разумом и ничем более. Чепуха это все! Экспериментально подтверждено, что любовь была, есть и будет!»

– Ядо? – удивленно переспросил Лафорт. – Это же каменная пустыня! Как мы сможем там спрятаться?

– Пора менять стереотипы, уважаемый господин Лафорт. – Риньон внимательно смотрел на карту. – Пустыня Ядо представляет собой одно гигантское месторождение. Здесь зарыта почти вся таблица Менделеева. При таком фоне наши машины останутся незамеченными, будь они даже размером с авианосец. Думаю, Строгов с Грабовским имели в виду именно это.

– Разрешите сказать? – Фалек первый раз взял слово. – Кажется мне, что правильным будет отступление наше поспешное.

– И вы туда же, Фалек! – Лафорт разочарованно всплеснул руками. – У вас-то какие резоны?

– Мне страшно, – голос старого эктона прозвучал тихо и зловеще, словно предсказание колдуна. – Силы древние мы разбудили. Дикие и свирепые, кружатся они вокруг города.

«Ой-ой-ой! Я начинаю в это верить, – Тьюри проглотил комок, застрявший в горле. – Кошки, они всегда чуют наводнения, землетрясения и прочую там дрянь. Почему бы их космическому сородичу не почуять и нашу проблему?»

Очевидно, мысли сержанта передались и остальным. На лицах десантников исчезли улыбки. По безмолвному согласию ощущения Фалека тут же причислили к разряду фактов стратегического значения.

– Ну раз все поддерживают этот план, мне не остается ничего другого, как согласиться, – Грегуар Лафорт оказался припертым к стенке.

– Придется, господин капитан, если, конечно, у вас нет предложений получше.

– Уж теперь и не знаю, – отвечая на вопрос инженер-лейтенанта, Лафорт призадумался. – До этого момента я не думал об отступлении.

«Интересно, почему это тыловики никогда не думают об отступлении? – Тьюри прищурил один глаз и стал внимательно изучать физиономию нового командира. – Наверное, боязнь показаться трусом перевешивает в них все остальное, даже здравый смысл».

Мишель вспомнил свои первые шаги в армии. Его карьера началась с интендантского взвода, солдаты в котором весьма отдаленно представляли себе премудрости военного искусства. Зато на маневрах, когда им все-таки удавалось подержаться за винтовки, парни превращались в настоящих коммандос. Круче них были только тигры в зоопарке. Поддавшись воспоминаниям, сержант расплылся в дурацкой улыбке, которая не осталась незамеченной. Лафорт принял ее на свой счет и вспылил: