За время работы в Польше автор столкнулся с двумя случаями успешного внедрения «кротов» в польские спецслужбы. Первый случай — внедрение «крота» «Снайпера» нанесло внешней разведке серьезный ущерб, который привел к провалу нелегальной резидентуры Бена в Англии (см. «Портлендское дело») и потере ценной позиции в МИ-6, которую занимал разведчик Дж. Блейк, осужденный в Англии к 42 годам тюрьмы и сумевший сбежать, отсидев всего несколько лет.

Внедрение «крота» — полковника Р. Куклинского — в польский генеральный штаб также представляет, безусловно, крупный успех американской разведки.

Эти два примера заслуживают краткого анализа в этом разделе воспоминаний.

О приобретении этого «крота» ЦРУ известно немного. Снайпер — псевдоним, присвоенный ЦРУ инициативно установившему с этой разведкой связь сотруднику польской спецслужбы Михаилу Голеневскому в 1959 году. В то время Снайпер занимал руководящий пост в оперативно-техническом подразделении польской спецслужбы и в силу своего служебного положения общался со всеми другими оперативными подразделениями этой службы. Благодаря этому ему становились известны многие конкретные оперативные дела и секреты.

После установления первичного контакта со Снайпером ЦРУ вручило ему почтовый адрес в Берне и средства тайнописи. По этому каналу связи Снайпер направил в общей сложности 14 предательских сообщений до того, как в декабре 1960 года испугался назревавшего разоблачения и бежал в США.

Пример изменнической деятельности этого «крота» показывает, как агент; находясь даже не на оперативном посту в спецслужбе, может наносить ей весьма серьезный ущерб.

Именно Снайперу стали известны многие детали взаимодействия польской разведки с советской внешней разведкой, позволившие на основе его информации западным контрразведкам выявить ряд таких ценных агентов и разведчиков, как Бен, Блейк и Фельфе.

Сотрудники советской внешней разведки лишний раз убедились, как опасно отступать от строгих мер конспирации при осуществлении взаимодействия с союзными спецслужбами.

В 1981 году, работая в Польше представителем КГБ, в начале ноября, практически в самый канун введения военного положения, я узнал от моих коллег в польской военной контрразведке, что в министерстве национальной обороны и, в частности, в Генеральном штабе Войска Польского произошло чрезвычайное событие, повергнувшее все руководство министерства в смятение. Исчез полковник Генерального штаба Ришард Куклинский (далее Штабист) вместе со всей семьей. В то время, несмотря на чрезвычайность этого события, руководители министерства и даже начальник органов безопасности генерал Ч. Кищак заняли весьма сдержанную позицию и неохотно говорили с нами об этом происшествии.

Штабист являлся одним из самых доверенных лиц лично министра В. Ярузельского и начальника Генерального штаба Ф. Сивицкого. Он постоянно сопровождал их на всех конференциях и совещаниях представителей стран Варшавского Договора, выезжал в Советский Союз и участвовал в переговорах польского военного руководства с советским верховным командованием. Был в курсе абсолютно всех дел, которые в какой-либо мере касались Польши как члена ОВД. Практически в министерстве обороны и генштабе от него не было секретов.

Соответственно он имел доступ ко всей разведывательной информации второго отдела генштаба (военной разведки), а также информации, поступившей из польской внешней разведки и из ГРУ в порядке взаимного обмена. Таким образом, его позиция «крота» в польских спецслужбах была идеальной. Внедрение Штабиста являлось иллюстрацией необычного успеха ЦРУ, получившего через него доступ фактически к любой государственного значения информации, тем более в момент наибольшей напряженности внутренней обстановки в стране.

Как позже стало известно, Штабист был завербован ЦРУ, когда в 1971 году при выезде в Западную Германию явился к американскому военному атташе с предложением своих услуг. С этого момента он стремительно продвигался по служебной лестнице, не без поддержки в этом советами и другими средствами со стороны опытных в военном деле офицеров ЦРУ.

Он смог стать безотказным и квалифицированным исполнителем указаний руководства, вошел в доверие руководителя второго отдела генштаба.

В то ноябрьское утро, кажется, это было 8 или 9 числа, когда я узнал о бегстве Штабиста вместе с женой и двумя сыновьями, мне сразу же пришла мысль, что теперь все польские планы по введению военного положения, безусловно, известны американцам. То, что о них мог узнать Штабист, не вызывало сомнения (Вудворт Б. Завеса: секретные войны ЦРУ 1981–1987 гг. Нью-Йорк, 1987).

Но тогда мы еще не знали то, что в 1992 году было впервые опубликовано в газете «Вашингтон пост». Из сообщения газеты следовало, что он успешно действовал как «крот» ЦРУ в интересах Запада в течение 11 лет. За это время он переправил на Запад около 35 тысяч страниц машинописного текста с информацией стратегического характера, в том числе о военных планах Советского Союза и ОВД.

Наряду с содержанием пятилетних стратегических планов 1971, 1976, 1981 годов, в 1975 году он передал американцам подробное сообщение о сверхсекретной операции «Альбатрос» по строительству особо засекреченных командных пунктов ОВД на территории СССР, Польши и Болгарии для нужд европейского театра военных действий в случае войны (Правда. 1992. 14 октября).

Этот американский «крот» так же, как и другие — О. Гордиевский, О. Пеньковский, Д. Поляков, пытался представить свои действия как патриотические. Не случайно в его поддержку и за отмену справедливо вынесенного ему смертного приговора подняли голоса все черные силы в Польше и на Западе. Бывший советник американского президента по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский уже неоднократно обращался к бывшему президенту Польши Леху Валенсе с просьбой отменить решение суда и наградить Штабиста правительственной наградой как национального героя.

Но новый прозападный министр польской обороны Януш Онышкевич не счел возможным в то время пересматривать дело изменника.

Бывший президент Польши и министр национальной обороны Ярузельский в период, когда действовал этот «крот», справедливо считал, что, если признать действия Штабиста правильными, тогда следует распустить армию, потому что ее офицеры, которые оставались верными прежнему режиму, почувствовали бы себя предателями.

Как верно это не только для данного случая измены, но и для всех наших изменников типа Гордиевского, за реабилитацию которых начали уже раздаваться голоса.

Оправдание изменников равнозначно обвинению всего народа страны, которой он служил.

Сотрудник чехословацкой военной разведки, прошедший подготовку на краткосрочных курсах в школе КГБ в Москве, майор Франтишек Войташек в середине 1968 года прибыл в Париж в качестве помощника военного атташе при посольстве Чехословакии. К этому времени он уже внутренне готов был изменить своему государству.