— Все рядовые встречи — на вашем органайзере, Мастер... Особая просьба — от муниципального советника Дерюгина. Советник просит о встрече без свидетелей. В его охотничьем домике... Я взял на себя смелость...

— Послать советника подальше? — лениво осведомился Мастер, помещая себя в огромных размеров дубовое кресло. — Шучу, шучу, Дании... С паршивой овцы хоть шерсти клок... Когда, стало быть?

— Следующий четверг. Нас ждут к двадцати ноль-ноль.

— Что еще?

Дании мялся.

— Дело в том, что... Господин Фрогмор очень, очень настаивал на том, чтобы...

— Вот как? Господин Фрогмор настаивал?

Голос Мастера был полон мрачной иронии. Дании предварил свой ответ тяжелым вздохом.

— Мастер Фрогмор настоятельно просил вас встретиться с ним сегодня, в полночь. В «Доме Торна».

Мастер поперхнулся, покраснел, как рак, и с такой силой поставил чашу с грогом на широкий подлокотник кресла, что чуть не окатил разогретым вином верного андроида.

— Это просто бедлам какой-то! — воскликнул он в сердцах, утираясь бородой. — Старина Хью просто спятил. Вшивый аптекаришка, приторговывающий дохлыми пиявками и позавчерашними сплетнями, набирается наглости диктовать мне — мне! — когда и куда являться на встречу с ним!

— Поразительная наглость! — согласился с ним Дании. — И еще... Поблизости весь вечер толклись два типа от Волыны. Вели себя по-хамски. Трои со своими людьми ими занялись, и типы отвалили.

Никакой реакции на это в общем-то банальное сообщение не последовало. После минуты-другой молчания Мастер поднялся из кресла, прошелся взад-вперед по зале, фыркнул пару раз себе в бороду и снова водрузил себя в кресло.

— Запомни вот этих двоих...

Он достал из внутреннего кармана и протянул секретарю листок бумаги.

— Вчера я их нанял. По пустяковому делу. Но ситуация изменилась. Может быть, я поторопился... Мне нужна вся их подноготная. И для обоих надо соорудить приличные бумаги на чужие имена. Если будут выходить на связь, немедленно дай мне знать.

Секретарь не лишенным изящества движением поместил листок в кожаную папку у себя под мышкой и застыл в ожидании текущих распоряжений.

Мастер задумался, приняв почти роденовскую позу, допивая мелкими глотками грог и занюхивая выпитое кончиком бороды.

— Черт с ним! — наконец произнес он. — Вызови Троя с его ребятами. Я двину-таки в «Дом Торна»!

Чиновник Ратуши, к которому Тамагочи адресовал Кима, довольно снисходительно отнесся к его просьбе и решил вопрос парой звонков куда-то «в департамент» и в саму каталажку. После чего пояснил:

— Там для вас будет выписан пропуск, на проходной. Представитесь и объясните, что вы от советника Рутмайера — от меня, то есть — к мастеру Дерини. Он заместитель директора Второй городской.

— Я весьма обязан вам... — начал Ким. Советник Рутмайер только отмахнулся от слов благодарности.

— Постарайтесь не отнять у Дерини слишком много времени, — доброжелательно бросил он.

Помолчал, побарабанил пальцами по столу и добавил:

— И постарайтесь не узнать ничего лишнего. Это бывает опасно. Поверьте мне.

* * *

Вторая городская тюрьма Нью-Чепеля — столицы Конфедерации Свободных Земель (более известной в Мирах как Большая Колония, что на Планете Чуева) — когда-то располагалась на глухой окраине. Но города, тем более столицы, имеют неприятное обыкновение расти. И расти самым причудливым образом. В результате древний как мастодонт, замшелый многоэтажный корпус исправительно-трудового заведения возвышался прямо на новенькой, франтоватой Мардук-плаза аккурат напротив сверкающего золоченым стеклом елочного украшения — нового здания Фондовой биржи, служа деловому люду мрачным напоминанием народной мудрости о суме и тюрьме.

Приняли Кима в этом невеселом месте куда как менее гостеприимно, чем в сумасшедшем доме. Помариновали на пропускной, заставили минут сорок дожидаться, пока сыщется означенный в рекомендательном письме заместитель директора заведения, а сам господин заместитель соизволил отдать распоряжение проводить господина Яснова к нему в кабинет только час спустя.

Господин Дерини — типичный тюремный чиновник — обликом своим гармонировал с духом вверенного его заботам заведения. Он был хмур, костюм его напоминал одеяние сельского пастора, и доброжелательности он не проявил. Письмо из мэрии он покрутил перед носом без особого к этой бумажке доверия, потом нехотя поднял трубку селектора и поинтересовался у кого-то где, собственно говоря, сейчас находится и чем занят «этот ваш Тенги»?

Из чего Агент заключил, что Тенгиз Довлатов — лицо, тюремной администрации так хорошо известное, что его не только не вызывают по номеру, но даже поминают уменьшительным именем. Тюремный чиновник, морщась, выслушал какие-то объяснения, почесал за ухом, буркнул что-то на одним только вертухаям понятном жаргоне, положил трубку на место и обратил на Кима мутный, недовольный взгляд.

— Вам придется подождать, мастер. Заключенный Довлатов сейчас занят на общественных работах.

Он надавил кнопку на панели сбоку от стола и уставился на дверь кабинета, словно намереваясь открыть ее взглядом. За дверью послышалось нарастающее шебуршение, ее ручка дернулась туда-сюда, и наконец на пороге возник рослый охранник, так и не успевший проглотить до конца что-то, что пережевывал в тот момент, когда шефу приспичило вызвать его. Завершив акт глотания, служитель закона известил господина заместителя о том, что сержант Левски по вызову явился.

Тюремный чиновник кивнул на Кима:

— Проводишь мастера в вычислительный центр. Пусть подождет там — в комнате отдыха. И скажи этому... кто там у них... Мануильскому, чтобы он на кофе-брейк отпустил Тенги поговорить с мастером... А вы, мастер, — он повернулся к Киму, — как говорится, не злоупотребляйте... Тенги у нас тут на вес золота. После разговора отметьте ваш пропуск у моего секретаря...

Ким так и не сподобился пережить то, к чему мысленно готовился, — долгий проход через вереницу решетчатых дверей, мимо забранных стальными прутьями окон и бронированных дверей камер по унылым тюремным коридорам. Ему не пришлось покидать той вполне цивильной части древнего архитектурного монстра, где располагалась администрация тюрьмы.

— Тенгиз у нас на положении расконвоированного, — пояснил Киму добродушно настроенный сержант Левски, топая перед ним по направлению к лифту. — Его только разве в город не выпускают. Не потому, чтобы не сбежал. Сопрут его у нас... Без него мы бы разорились. На услуги от провайдеров... Чуть глюк какой или вирус... Или просто завис... Так сразу за Тенги посылают. Но это — даже не полдела. Он всему начальству новейший софт отлаживает и — главное — игры наикрутейшие ставит... Через то — на особом режиме. Ти-Ви в камере, бассейн — в любой день, солярий — когда угодно. Жрачку, коль приспичит, — из ресторана приносят. Временами он тут с друзьями такие пиры закатывает... Ей-богу, я с ним поменялся бы... Да вот не дал бог такой башки.