В общем, для начала организации работы я, кажется, сказал все то, что можно было сказать… Любительские радиостанции уже передавали содержание «Обращения к гражданам России» и постановление Президиума Верховного Совета о созыве Чрезвычайной сессии парламента на 21 августа с.г.

О возможностях сотрудников Парламента свидетельствует такой эпизод, который изрядно меня развеселил. Одна из сотрудниц моего аппарата имела родственницу, которая работала в канцелярии премьера Валентина Павлова. Она передала ей около 10 наших документов — «Обращение», постановление Президиума о созыве Чрезвычайной сессии, мое инструктивное письмо региональным властям, некоторые указы Ельцина и еще целый ряд документов. Она, в свою очередь, пользуясь всеобщей неразберихой, творящейся вокруг Павлова и его ответственных работников, переслала все эти документы с грифом «Правительство СССР. Для служебного пользования» всем руководителям союзных республик, автономий, областей и краев Российской Федерации.

Руководители, получив эти документы, были в недоумении — они и мысли не могли допустить, что они направлены к ним без официального разрешения Кремля. Но задавались вопросом: для каких целей их знакомят с «ними»? Но никто из них не осмелился позвонить в канцелярию Павлова и выяснить эту «цель» — привычки к беспрекословному повиновению в бюрократической иерархии были сильны до конца Системы. Я узнал об этой «истории» вначале от… Председателя Верховного Совета Киргизии Ширимкулова. Он сразу догадался, что документы поступили к ним отнюдь не с разрешения премьера Павлова. В нашем телефонном разговоре поздно ночью он, смеясь, спросил: «Руслан, как тебе удалось превратить канцелярию премьера СССР, главного путчиста, в пункт рассылки документов Верховного Совета России?»

Позже сообщили о «получении» документов и наши руководители провинций. Конечно, службы Крючкова зафиксировали эти разговоры и поняли, какой ляпсус был допущен, — но дело было сделано. Они даже не успели разобраться в конкретном лице, кто осуществил эту «подрывную акцию». А эта милая женщина после распада СССР, вместе со всем аппаратом Верховного Совета СССР, стала работать уже у нас, в Российском парламенте.

Первая пресс-конференция

…Пришел Лев Суханов, помощник президента, сказал, что Ельцин приглашает на пресс-конференцию. Большой зал для заседаний правительства на 6-м этаже переполнен людьми, в основном журналистами, много депутатов и других лиц (конечно, и агентов ГКЧП). Грохот танков становился все слышнее в наших служебных помещениях. Непрерывно звонили внутренние телефоны — от президента, вице-президента, премьера: мы постоянно обменивались информацией. Пока я налаживал работу с депутатами, а затем связывался с областными и краевыми городами, мои многочисленные помощники (в том числе пришедшие из разных организаций и ведомств, включая моих однокашников по МГУ) предпринимали энергичные действия по выявлению масштабов путча, целей заговорщиков, выяснению судьбы Горбачева и его семьи, ситуации с воинскими частями и настроениями командиров и пр.

Вначале Борис Ельцин зачитал обращение «К гражданам России» и первый свой указ, касающийся оценки действий путчистов. Ельцин подчеркнул, что довести до народа это заявление по телевидению и радио не представляется возможным. Путчисты взяли под свой контроль практически все средства массовой информации в столице. Поэтому была выражена особая надежда на то, что эти документы станут известны жителям страны и мировому сообществу с помощью зарубежной прессы. Президент проинформировал собравшихся, что связывался по телефону с Янаевым, который «неубедительно пытался объяснить, почему Горбачев не может исполнять свои обязанности».

Далее Ельцин отметил, что его попытки связаться с Форосом, где должен был находиться Горбачев, не увенчались успехом: «Не соединили. Если он жив и находится в Крыму на своей даче, то полностью блокирован. Я разговаривал с ним последний раз в пятницу. Он был в добром здравии, готовился 20 августа прилететь в Москву, чтобы подписать Союзный договор, и на 21 августа назначил большое совещание. Ничего не угрожало его здоровью».

В циничном приказе ГКЧП, подчеркнул президент России, содержится прямая угроза законно избранным представителям власти быть интернированными. Российское руководство, сказал президент, заявляет о своей твердой решимости не подчиняться ГКЧП. Ельцин сообщил, что направлено специальное обращение руководителям стран мира с призывом осудить государственный переворот в СССР и считать его антиконституционным.

Затем выступил я, информировал о заседании Президиума Верховного Совета, на котором принято решение — созвать

Чрезвычайную сессию Верховного Совета России 21 августа с.г. с повесткой: «О политической ситуации в Российской Федерации и СССР, сложившейся в результате государственного переворота». Сообщил также, что в его работе приняли участие многие депутаты, некоторые члены республиканской делегации из автономных республик, областей и краев, приехавшие для участия в ожидавшемся 20 августа подписании Союзного договора.

В заключение пресс-конференции Иван Силаев сказал: «Наша сила не в оружии, а в открытом и честном слове, с которым мы обращаемся к гражданам России. Мы безоружны, и наша надежда — на поддержку народа».

После завершения пресс-конференции я быстро прошел в свой кабинет, — надо было узнать обстановку в крупных городах, переговорить с руководителями Советов и главами администраций регионов. Связь то восстанавливалась, то прерывалась, но тем не менее удавалось передать нашу твердую решимость покончить с хунтой и содержание принятых ними решений, наставлять их на поддержку законных властей. Думаю, многих руководителей я уберег тем, что вселил в них уверенность в нашу победу и тем самым способствовал их активной деятельности с позиций закона. Иначе они оказались бы дискредитированными сотрудничеством с ГКЧП и, возможно, испортили бы свою карьеру, свою жизнь. Приходилось думать и об этой стороне дела и оберегать людей от оплошности.

Очень четко действовал мэр Ленинграда Анатолий Собчак — ему, как я рекомендовал, удалось договориться с командующим Ленинградским военным округом генералом Самсоновым, что во вторую столицу войска введены не будут и, соответственно, не вводится комендантский час — можно работать спокойно. Он подчинил городскую милицию, нейтрализовал управление КГБ. Коллективы предприятий, откликнувшиеся на обращение «К гражданам России», выходили на демонстрации, протестуя против действий путчистов, требуя возвращения страны к конституционному порядку.

Но особенно большую решимость покончить с хунтой показала Москва. Здесь центром сопротивления был, разумеется, Парламентский дворец — к нему устремились москвичи. Исключительно большую организаторскую активность оказывали и наши депутаты, а также многие депутаты Моссовета и районных Советов Москвы.

В 14 часов в просторном кабинете у президента собрались Ельцин, я, Руцкой, Силаев, Бурбулис, Шахрай, Кобец, Петров и др. Было принято четыре решения.

Первое. Указ Президента о преобразовании Государственного комитета РСФСР по делам обороны в Министерство обороны РСФСР. Министром назначен генерал Константин Кобец. Ему поручено возглавить штаб обороны Белого дома.