— Вот что я вам скажу, Лиза. Я заканчиваю через полчаса. Хотите прогуляться со мной? Я намерен обсудить со своим агентом одну идею.

— С удовольствием, — ответила Лиза.

— Брент! — донесся снизу чей-то голос. — Постояльцы ждут завтрак.

— Ни минуты покоя! Пашу, как раб на галерах. — Он выразительно закатил глаза. — Я позвоню, когда буду уходить.

Бульвар Сансет!

Она действительно шла по бульвару Сансет! Это было настолько невероятно, что Лизе хотелось завизжать от восторга, да так громко, чтобы ее услышали в доме под номером два на Чосер-стрит: «Смотри, мам, твоя Лиззи идет по бульвару Сансет!»

Здесь царила возбужденная, кипящая жизнью атмосфера, воздух был буквально пропитан ощущением оптимизма и стремлением добиться успеха. Прохожие выглядели крайне озабоченными, их лица светились надеждой, а в глазах читалась почти маниакальная вера, когда они проталкивались сквозь толпу, запрудившую переполненные тротуары.

— Чувствуете? — поинтересовался Брент.

Лиза совсем забыла о его присутствии.

— Чувствую что?

— Алчность, амбиции, стремление преуспеть. Послушайте, Лиза, эти люди готовы убить, чтобы прославиться. Актеры продадут родную мать за крошечную роль второго плана в любом малобюджетном фильме.

— А вы?

Он криво улыбнулся.

— Э-э, я, конечно, люблю свою маму, но серьезно задумался бы о том, чтобы продать свою бабушку, если бы мое имя появилось в титрах любого, пусть даже второсортного фильма.

Лиза рассмеялась.

— Я вам не верю.

Брент пожал плечами.

— Не будьте столь самонадеянны. — Он огляделся по сторонам. — Вам не кажется, что здесь правит бал кричащая безвкусица? Господи, как я жалею, что не попал в это место десять или двадцать лет назад, когда Голливуд переживал пору своего расцвета!

— А сейчас что, упадок?

— В общем, да — кино умирает. — Брент рассмеялся, увидев у нее на лице удрученное выражение. — Не беспокойтесь, милочка, на его место пришло телевидение. Это означает, что работы у нас прибавится. В конце концов, почему люди должны платить за возможность ходить в кинотеатр, когда у них будет собственный экран прямо в гостиной?

Лиза почувствовала облегчение.

— А я уже начала думать, что приехала сюда слишком поздно!

— Нет, на этот счет можете быть спокойны, — пренебрежительно обронил Брент. — Мой агент живет в следующем квартале. Хотите побродить по окрестностям или сумеете найти дорогу обратно?

— Пожалуй, я еще немножко прогуляюсь, и да, спасибо, я запомнила обратную дорогу.

— Раз уж вы тут, почему бы вам не подыскать себе агента? Полагаю, вы бы не отказались приступить к работе как можно скорее.

— Я могу нанять вашего?

— Что за глупости! У меня литературный агент, хотя, по-моему, в том же здании сидит агент, работающий с актерами. Посмотрите на указателе, он висит у входа.

Вскоре Брент распрощался с Лизой и нырнул в узкий дверной проем между крошечным кинотеатром и магазином готовой одежды.

После того как он ушел, Лиза принялась изучать список имен рядом с дверью. В здании, как оказалось, работало великое множество агентов — страховых, литературных, просто агентов по найму. На четвертом этаже она увидела то, что искала: «Дик Бродбент, агент по работе с актерами».

Лиза сделала глубокий вдох, расправила плечи и решительно двинулась вверх по лестнице.

— Дик Бродбент, я иду, — громко произнесла она.

Некоторое время спустя, когда Лалли узнала о том, что интересы Лизы представляет Дик Бродбент, она настоятельно посоветовала ей сменить агента.

— Да ему же лет восемьдесят, не меньше, и он может сыграть в ящик в любой момент.

— А мне он нравится, — упрямо ответила Лиза. — Он очень милый.

Собственно говоря, Дик был не так уж стар. Ему было около семидесяти. Он трудился один, не имея даже секретарши. Маленький сухонький старичок, ростом не выше четырех с половиной футов, он, к своему величайшему сожалению, не мог похвастаться тем, что работал с настоящими звездами. Когда к нему вошла Лиза, изрядно нервничающая и готовая к тому, что ей откажут, Дик принял ее с распростертыми объятиями.

— Звездный материал! — закудахтал старик. — Я вижу, у вас большое будущее.

Лалли предупредила Лизу, что так он отзывается обо всех своих клиентах.

— Этот мелкий мошенник приносит несчастье. Если ты подпишешь с ним контракт — все, можешь поставить на своей карьере крест.

Лиза в ответ заявила, что готова рискнуть, хотя бы для того, чтобы доказать, что Лалли ошибается.

Дик не только заставил ее уменьшить свой возраст, он еще и изменил ее фамилию.

— Вы уверены, что в вас нет латинской крови? — поинтересовался он при первой встрече, глядя на Лизу лукавыми глазами.

— Абсолютно, — твердо ответила она. — Я чистокровная ирландка, родилась в Ливерпуле. Смуглая кожа досталась мне в наследство от предков-кельтов. — Так говорила ей Китти.

— Ну, вы похожи на настоящую латинянку. А имя Лиза О’Брайен создает неверное впечатление. Вам нужен более романтичный псевдоним. Лизу можно оставить…

— Благодарю вас, — сухо отозвалась она.

Он пропустил мимо ушей ее саркастическую реплику.

— Как насчет Розы? Лиза Роза.

— Уже есть певица с почти таким же именем, Лита Роза. Она, кстати, тоже из Ливерпуля.

— Хм. — Дик склонил голову старенького гнома к плечу и пристально уставился на нее. — Лиза Гомес?

Лиза решительно покачала головой:

— Это имя мне совсем не нравится.

— Лиза Ла Планте?

— Нет. — Имя должно быть таким, чтобы, называя его, она чувствовала себя вполне комфортно. В конце концов, ей придется жить с ним очень долго, быть может, до конца жизни.

В пыльной, забитой мебелью комнате воцарилось долгое молчание. Оба погрузились в глубокие раздумья.

— Как насчет Áнжелис? — предложила Лиза. — Нет, Анжéлис, с ударением на втором слоге. Лиза Анжелис. — Она не могла вспомнить, где слышала его раньше, но сейчас это имя показалось ей красивым и звучным.

— Великолепно, — сказал Дик.

Через неделю Лиза получила в Голливуде свою первую роль.

Фильм был высокобюджетным триллером, и она провела весь день на съемочной площадке, изображавшей железнодорожный вокзал. Режиссер, истеричный и высокомерный тип, требовал снова и снова переснять сцену, в которой двое мужчин, знаменитые актеры, преследовали один другого, проталкиваясь сквозь толпу на перроне. День уже клонился к вечеру, когда режиссер наконец провозгласил, что удовлетворен, к вящему облегчению всех присутствующих, включая Лизу, у которой ужасно разболелась голова.