Стоп. Домой вернуться можно. Дом у него имеется. А вот где прелестная особа?

Подробным анализом своих желаний Доминик не занимался. Никогда этого не делал и делать не собирался. Просто желал, и всё тут. Смутно припоминалось, что с прелестной особой не всё в порядке, но сосредоточиваться на неприятном не хотелось. Где-то на краю сознания телепались бессмысленные усилия, которые он вовсе не намеревался предпринимать, поскольку прелестная особа не усилия должна была ему обеспечивать, а райское наслаждение. И где её только черти носят?

Подумал было позвонить, но мобильник разрядился. А поскольку Доминик уже сидел на мотоцикле, то совсем растерялся, не зная, что делать, и снова начал потихоньку свирепеть. А ведь месяца три назад прочесал бы весь город в поисках своей нимфы. Теперь же голод почему-то заглушил страсть и вылез на первое место.

Не задумываясь над своими чувствами и поступками, Доминик нажал на газ и поехал домой.

Дома в нос сразу ударил горячий пельменный дух с какой-то обалденно аппетитной приправой. Перестав заморочиваться, Доминик переобулся и вошёл на кухню.

Сияющая Майка, поливавшая приправой пельмени в большой дымящейся миске, оглянулась на мужа.

— О, хорошо, что успел, — радостно улыбнулась она вошедшему. — Не надо будет разогревать, можешь сразу ужинать. Представь себе, детям удалось купить самые лучшие: с тремя сортами мяса.

Ах да, у него и дети есть!

Злость скрипнула и затрещала по швам. В кухне находилась сияющая особа, с которой он не желал иметь ничего общего, ни здесь, ни где бы то ни было. Так-то оно так. А, собственно говоря, почему?

Внутри Доминика продолжали происходить абсолютно не осознаваемые им процессы. Кроме наличия здесь нежелательной сияющей особы, других проблем дома не существовало. От него ничего не требовали. Ни к чему его не принуждали. Даже пельмени мог есть, а мог не есть — как угодно (хотя как раз пельмени были очень даже угодны, в этом-то он не сомневался). Неприятных вопросов не задавали…

— В таком случае их надо почаще посылать в магазин, — вырвалось у него как ни в чём не бывало.

Майка нутром почувствовала происходящие в муже изменения, и это самое нутро затрепетало. Ей с трудом удалось сохранить беззаботный тон.

— Нет гарантии, что всегда так будет везти, но мы постараемся, — ответила она и вышла из кухни.

А Доминик внутренне разделился как бы на три части. Сел за стол, принялся за пельмени, и одна из частей ощутила полное удовлетворение. Хорошо, спокойно…

Другая вдруг почувствовала себя задетой. Постараемся? Мы? Это кто? Он бы тоже хотел принимать в этом участие…

Третью часть охватило лёгкое раздражение. Хотелось же поделиться профессиональными достижениями со своей желанной прелестной особой, но что-то мешало… А поделиться требовалось…

Вернулась Майка, поставила чайник и всё же спросила:

— Хочешь пива к пельменям?

Вопрос был необычным, поскольку Доминик пил пиво раз пять в год, не больше. Алкоголя он не любил, а пиво, как ни крути, алкоголь, но сейчас идея ему понравилась. К вкуснющим пельменям очень даже подходило и к тому же годилось, чтобы отметить успехи по работе.

— А есть?

— «Карлсберг». Лучшее.

Из холодильника были извлечены две банки, а на столе появились два стакана. Майка присела за стол, взяв себе один пельмень. Доминик машинально налил и ей, и себе. Нежеланная особа подняла стакан:

— Ну, за успех!

— Чей? — насторожился Доминик.

— Как это — «чей»? Двойной: наших детей и твой.

— Откуда о моём знаешь?

— Так по тебе же видно. Невооружённым взглядом. Что-то получилось, и очень удачно. Хотелось бы знать, что. Но не хочешь — не говори.

— Тот подвижный пьедестал из замка ужасов, — не утерпел Доминик, ведь именно этим так хотел похвастать.

— Шутишь? — обрадовалась Майка. — Закончил расчеты? И внизу будет пропасть с кипящей смолой?

— Ещё какая! А сверх того, держит уровень и автоматически встаёт на место…

Ему вдруг стало легко и спокойно. Майка понимала всё, о чем он рассказывал, проявляла искренний интерес, расспрашивала, обсуждала с ним высоту поручней и как скрыть от глаз публики систему канатов и консолей. Наконец Доминик мог похвалиться перед кем-то, кто не являлся сослуживцем, но в сути вопроса разбирался.

А вот то, что обожаемой Эмильке он мог бы растолковывать всё это с таким же успехом, как кухонной раковине, ему и в голову не пришло. Даже мысли такой не возникло. Даже тени мысли!

Майка старательно контролировала себя, чтобы, не дай бог, не заикнуться о механиках. Механиков просто не было в природе. Доминик же настолько забылся, что иногда даже о них упоминал, но она притворялась, будто не слышит, пропускала мимо ушей. Вертижопку выдувало из дома со страшной силой.

И всё было бы чудесно, пусть не замечательно, но, во всяком случае, мило и непринуждённо, если бы не пиво.

«Карлсберг». Доминик на эту надпись сперва и внимания-то особого не обратил, но в какой-то момент ехидное название марки принялось его покусывать. «Карлсберг». Бренд он знал и ценил. Что-то он напоминал: неприятное, навязчивое… Доминику и так хватало неприятностей.

— Пиво из Швеции? — с изумлением услышал он свой вопрос.

— Нет, из магазина, — слегка удивившись, ответила Майка. — А вообще «Карлсберг» датский.

— У них постоянно фирмы сливаются. Я думал, может, кто привёз. К примеру, тот исторический персонаж с зубами…

И вовсе он не собирался ничего такого говорить. Это его совсем не касалось, не интересовало и было до лампочки, но почему-то вырвалось.

Майке одновременно сделалось и жарко, и холодно. Сохранить спокойствие позволила ей, с одной стороны, наработанная закалка в боях за Доминика, а с другой — мысль, что его странности превосходят всякие границы. Вместо того чтобы в данный конкретный момент сходить с ума от беспокойства за здоровье ненаглядной Вертижопки, слоняться у неё под окнами или с непроницаемым лицом и очередной работой запереться в ванной, он вдруг вспомнил о Харальде?

— Исторический персонаж, если что и привозит, то марципановое печенье, — вежливо заметила она. — Теоретически детям, но лопают все, только за ушами трещит. Уж, скорее, я отвезла бы им полный багажник польской водки, поскольку их «живая вода» годится только кожу протереть, если комары покусали. Кроме того, ты, похоже, ещё не в курсе… Именно в эту минуту — ну, может, чуть раньше — некая Данута Мартенсон, их менеджер, ведёт переговоры с Большим Шаманом о заказе на громадный комплекс на окраине Стокгольма: жилые дома, супермаркет, гостиницы и прочее. Тебя это тоже касается — грунты отличные, сплошные скалы и камни, приятный контраст с нашим луна-парком.

— Меня это… — сухо начал Доминик, собираясь сказать «не касается», но сам себя оборвал, сообразив, что не правда, ещё как касается, особенно скальный грунт. — А ты откуда знаешь?