— Здравствуй, Игорь. Спасибо.

Выгляжу я обычно, но вид Ярослава и наша встреча все же окрашивают мои щеки в легкий румянец. До сих пор мы виделись очень коротко, когда меня пускали к нему на несколько минут — потому что против этих свиданий был мой лечащий врач и физическое состояние обоих. И, конечно же, я чувствую волнение.

Наверное, это уже никогда не пройдет и ничего не забудется — картина с раненым Ярославом во дворе дома Вормиева, которая запечатлелась в памяти, и животный страх за него, у которого, как оказалось, нет глубины.

Третьим с парнями стоит мой друг Максим — как всегда в бейсболке и в дутой куртке-безрукавке, наброшенной на футболку, он широко улыбается. Этот парень за последнее время умудрился стать просто незаменимым, развлекая своим присутствием, как Ярослава, так и меня. И, если честно, я не ожидала, что он окажется таким преданным. Это Максим первым приехал сдать кровь для моего мужа, и подтянул ребят из офиса. Это он носил мне из ресторана каши и свежие персики. Травил анекдоты и прочую ерунду, в первые дни не давая сойти с ума — потому что не было сил говорить, только надеяться. И подозреваю, это он первым возвращал Борзова к жизни. Просто потому, что вынести тяжелый характер Ярослава и расшевелить мог только Зощенко.

— Привет, Мариш! — здоровается со мной Максим, тоже приложившись к щеке. Отобрав у Ярослава букет, торжественно вручает тюльпаны. — Держи цветы, Борзова, твой муж их сам выбирал! Только представь, два раза меня в магазин гонял, пока нашел тот, который сможет поднять. Но что не сделаешь для дорогого брата!

— Максим, что сказал врач? — спрашиваю я парня, давно привыкнув к его шуткам и зная, что Борзова пытать бесполезно. — Он хоть какие-то рекомендации дал? Или, может, выписку?

Максим пожимает плечами.

— А кто его спрашивал? Твой муж просто собрался и ушел. Я его предупреждал, что будут проблемы, а он: «Не лезь, Макс, не в свое дело». А как не лезть, когда вы мне, считай, родные люди!

Мимика у Зощенко очень живая, он говорит убедительно, и Игорь удивляется, ухмыляясь над парнем:

— Борзов, у тебя появился брат — вот этот коротышка? Почему я впервые об нем слышу? Ты по отцу или по матери родственничек, приятель? — усмехается. — Что-то я не заметил между вами сходства.

— По крови, чувак, — не обижается Максим, вернув Серову ухмылку. Полноватый Зощенко действительно ниже обоих парней, но простачком никогда не был. — В Яром теперь течет целая пинта моего уникального кода! Яр, скажи это круто, иметь кровного брата? — обращается к Ярославу, но тот лишь хмуро разжимает губы, продолжая обнимать меня за плечи:

— Обдрыстаться от радости.

— Вот, не благодари! А я-то как рад, чувак! Я давно говорю, что наше знакомство — это знак! Вот увидите, я буду самым лучшим крестным отцом вашему ребенку. Заметано!

Сегодня даже мне не угнаться за логикой друга, хотя до сих пор у меня не возникало с этим трудностей. И Борзов тоже удивленно хмыкает, низко ворча:

— С чего бы вдруг? Хватит с тебя и моих спортивных трусов, проныра!

Но парня он терпит, что для Ярослава редкость, и Игорь не может этого не заметить.

— А почему вдруг ты, а не я? — снисходительно обращается к Зощенко. — Как там тебя… Макс? Я промоутер Ярослава и самый близкий друг. Мы с ним восемь лет бок о бок, а ты только что появился.

— И что? Это не поможет, — уверенно щерится Максим.

— Почему?

— Потому что мне он доверяет, сам сказал, а тебе — сомневаюсь! Я с его женой знаешь сколько раз…

Реакцию и скорость Ярослав не растерял, и через секунду на лице Максима сидит не только кепка, но и безрукавка с худи.

— Эй! — возмущенно взмахивает тот руками, не сразу сообразив, как стянуть с головы одежду. — Ты чего, Ярый?

— Ничего, — отвечает Ярослав, рыкнув на парня. — За языком следи… брат! Иначе в следующий раз немым сделаю.

— …кофе выпил и рабочих проектов сдал, а ты что подумал? Марин? — друг смотрит на меня с надеждой, и я ему улыбаюсь.

— А почему бы и нет, Максим. Спасибо тебе за все! Я позвоню на днях.

Наставленный на меня палец Зощенко говорит о том, что друг ничуть не обижается.

— Договорились!

— Нам пора, — заканчивает разговор Ярослав, и я с ним согласна. Сейчас вернуть мужа в больницу не смогут ни уговоры, ни острастки. Он твердо намерен уехать домой, и мне этого хочется ничуть не меньше, чем ему. Слишком много времени мы потеряли.

— Ты как, дед? — обращается Яр к Данилу Егоровичу, и тот пожимает плечами, легко хлопнув внука по рукаву.

— В порядке. Садитесь с Мариной, отвезу вас. За руль тебе пока рано.

Оказалось, что в тот день, когда я приехала в дом Данила Егоровича после звонка Анжелы, женщина явилась к бывшему мужу незадолго до этого с легендой о том, что неизлечимо больна, и попросила ее выслушать. Но после того, как вошла и села за стол, добавила мужчине в напиток капсулу с запрещенными веществами, которую ей дал Макар — коктейль из снотворного и наркотического веществ. А после того, как Данил Егорович отключился, они вдвоем с Макаром перетащили его во внутренний двор, где и оставили лежать в траве под лестницей.

На самом деле капсул было две, но Анжела к тому времени уже не доверяла Бугровскому. Она побоялась убить близкого ей человека, поэтому выбросила одну из капсул. Во всяком случае, так она рассказала адвокату, и действительно вторая капсула нашлась под одним из кухонных шкафов.

Не знаю, жалость ли к бывшему мужу заставила ее это сделать, или страх за себя, но Данил Егорович смог прийти в себя уже в тот же вечер, очнувшись в больнице. А благодаря собственному здоровью и хорошему лечению, через несколько дней вернулся домой.

Сейчас он выглядел, как прежде — немного угрюмый с виду крепкий пожилой мужчина с заботами на плечах. Я была искренне рада видеть его прежним.

И он тоже не собирался спорить со своим внуком.

Что ж, нам всем пора домой.

Когда мы садимся в машину, я слышу голос Максима. Друг обращается к Игорю, пожелав нам прежде хорошего пути.

— Слушай, подбрось