— Не нравится мне все это, Паоло! Просто так над рефрижераторами не летают истребители.

— Не летают, Лючано! Не летают! И заткнись на минутку, Лючано! Заткнись! Дай поговорить с Ричардсоном!

Он извлек откуда‑то из‑под ног какой‑то плоский чемоданчик, положил его Дику на колени.

— Синьор Ричардсон, вот вам подарочек от профессора Хименса. Он говорил, что там есть все необходимое. Что теперь вы сами должны знать, что делать дальше… Мы думали там миллионы, — он подмигнул своему приятелю, — но там лишь какие‑то оранжевые приборчики, какой‑то блестящий черный кабель…

Дик снова прикрыл глаза, снова начал дремать. Мысли шевелились вязко, липко, лениво. Что там сказал этот мафиози в белом?… Оранжевые приборчики?… Гибкий черный кабель?… Ну и что, хи‑хи, кабель так кабель. Его не съешь. Его не выпьешь. Хи‑хи! Не выпьешь!.. Профессор сказал, что там все есть?… Что я сам теперь знаю, что делать дальше?… Хи‑хи! А что делать дальше? Едем мы и едем, и мне неплохо в кабине. Доедем, наверно, до Эйрунепе, а там пересядем на самолет. Если, конечно, нам не помешает там полиция. Полиция?… А, полиция!.. Гибкий кабель в чемоданчике?… Кабель разрыва пространства?!.. Разрыва пространства!..

Дик вцепился в руль, начал требовать, чтобы остановили машину. Но тот, плюгавенький мафиози, двинул его локтем в лицо, разбил нос, и магистр размазал кровь по подбородку, но опять попытался вцепиться в баранку, и опять мафиози его отпихнул, крича:

— Ты что, парень, рехнулся? Нам нужно уйти как можно подальше от фараонов! Они через десять минут все попросыпаются! Нам крышка будет! Всем нам! И тебе тоже!

— Останови машину, — шипел Дик, отплевывая капающую с носа кровь. — Останови, кретин безмозглый! Наше спасение в этом чемоданчике!

И сидевший справа мафиози все понял, он еще там, в лаборатории у профессора Хименса, наслушался интересных речей, они‑то, эти умники профессора, насобачились перебрасывать людей мгновенно не только в пространстве, но и во времени. И он тоже завопил на плешивого:

— Тормози, Лючано! Тормози!

— Как тормози? — все переспрашивал тот, морща низенький лобик. — Нам же нужно уйти подальше!

Инстинкт самосохранения, выработанный природой и дополненный еще и специфическими особенностями его профессии, требовали лишь одного — скорее и быстрее уходи от места преступления! И его разум был подавлен этим инстинктом.

— Ладно, Лючано! Останови на пару минут рефрижератор! Останови! Поглядим, что будет делать мистер Ричардсон.

Они выбрались из машины. Паоло ножом отковырнул замок на чемоданчике. Дик схватил гибкий кабель, разложил его в пяти метрах от машины на песке, согнул его кругом, подсоединив концы к координаторам и блочкам перекачки энергии, образовав, таким образом, зону разрыва пространства. Тут же настроил миниатюрную портативную радиостанцию. И из крошечного динамика загремел голос профессора Перри Хименса.

— Куда вы запропастились, Дик? Что это за автомобильные гонки? Вы что, перепились там все? Отвечай немедленно! И отрегулируй лучше свой координатор местности! Сначала давай тех, макаронников!

Плешивый аж подпрыгнул от радости, выхватил свой револьвер и уже хотел салютовать в небо. Но его остановил Паоло. Тот чуточку обиделся на мистера Хименса, зачем он обозвал их макаронниками? Но вскоре об этом забыл.

— Даю настройку, — ответил Дик, чуточку злорадствуя над этими кретинами, и думая, как бы проучить того, что пнул его локтем в нос.

А тот, в черном костюме, хохотал как дегенерат, подбрасывал в воздух свой кольт, ловил его, топтался по своей черной шляпе. Вдруг он перестал смеяться, издал какой‑то гортанный крик и указал кольтом куда‑то на запад. В небе, приближаясь к месту стоянки рефрижератора, поблескивали зелено‑оранжевой обшивкой и увеличиваясь постепенно в размерах, рокотали вертолеты военной полиции.

* * *

Стрелка накопителя энергии медленно приближалась к красной контрольной точке. Реактивные вертолеты полиции, сделав над ними круг, разлетелись по радиусам и начали приземляться в двух километрах от рефрижератора. Высокий мафиози забрался в кабину, потом выбрался из нее, но уже сжимая в руке свой револьвер, кольт сорок пятого калибра. Он небрежно отряхнул пыль с брюк, поправил шляпу и, повернувшись к Дику, осклабился.

— Нас засекли, Перри! — заорал Дик благим матом. — Девять вертолетов военной полиции приземлились вокруг нас! Из них выскакивают вояки! С автоматами! Направляются к нам, Перри!..

Он мог бы и не орать так громко. А то на телестудии Эр‑би‑си пришлось то убавлять громкость, то прибавлять. Их телерс и сам все видел, и сам все выдавал на экраны. И эти вертолеты в лаборатории профессора обнаружили еще раньше, еще когда эти типы, да и Дик вместе с ними, участвовали в гонках на рефрижераторе. Время, свободное время, тихое, спокойное, когда так беззаботно спали там, в окопах, было упущено. Но они делали все возможное, все что от них зависело. Чуть ускорили работу накопителя энергии. Но не могли же они за какие‑то минуты перестроить работу всей аппаратуры, всего комплекса.

Дик кивнул сначала высокому, тому, что в белом костюме, хотя ближе к кольцу разрыва пространства стоял плешивый. Нет уж, падла, ты у меня попляшешь, хихикал про себя Ричардсон. Нос еще побаливал, кровь запеклась по лицу мазками какого‑нибудь сюрреалиста.

И тот как мальчик прыгнул в центр кольца двумя ногами, застыл в нем, прижимая к животу кольт, посматривая все же на бегущих вдали полицейских. Вскоре он опять будет дома, в Нью‑Йорке, опять дон Дженовази будет его мучить. И тут он вдруг запричитал:

— В прошлое, синьор Ричардсон! В прошлое перебросьте меня! Куда‑нибудь на Сицилию!.. А то знаете, время сейчас пошло такое, что и обидеть никого нельзя! Скука, тоска! Ни пострелять тебе, ни убить кого‑нибудь. Крестный отец играет на скрипке. И нас заставляет играть. Я вот три года проучился в консерватории, а все по настоянию его, нашего Поэта! А теперь еще и стишки учит сочинять, осваивать разные там синекдохи и силлабизмы. Скука, синьор Ричардсон! Скука!

— И меня туда же! Туда же, синьор Ричардсон! — взмолился второй мафиози, но Дик сделал вид, что его не слышит, повернулся к тому спиной.

— Перри, объект в кольце! Координатор настроен! Он просится на Сицилию, в прошлые времена! Ну, в те, когда жил мой далекий предок!..

— Минутку! Вес объекта?

— Где‑то килограммов семьдесят два — семьдесят пять!

— Шестьдесят девять, синьор Ричардсон! Шестьдесят девять! — закричал высокий мафиози.

Дик подкрутил и у себя ручку настройки и тут же нажал на кнопку.

Когда вспыхнуло голубое свечение, он успел закрыть глаза, не предупредив того, второго мафиози. И тот, отпрянув в сторону, заорал потом: «Я ослеп! Я ничего не вижу! Помогите мне!» — но через минуту снова привык к дневному свету, чуть согнулся, уставившись на то место, где стоял его напарник. Лишь следы башмаков сорок третьего размера говорили о том, что тут кто‑то стоял.