Вернулся я только вечером. Графиня ждала меня.

— Сколько мне ещё сидеть здесь взаперти? — закапризничала она. — Это меня с ума сведет!

— Идите хоть сейчас, если хотите. Графа Роберта в городе, может, и нет, но шпионы его здесь есть, я уверен.

— Вы могли бы, по крайней мере, остаться со мной!

— У меня есть дела, которые следовало устроить, а кроме того, я думал, что вы предпочли бы побыть в одиночестве. Находиться в одной комнате с простым купцом для вас, должно быть, нелегко.

Графиня ничего не ответила. Сегодня она выглядела ещё красивее: обвила косы вокруг головы, что очень ей шло, и надела жемчуга. Я немного разбираюсь в таких вещах и приметил, что они явно стоили больше денег, чем я когда-нибудь видел своими глазами.

На графине было облегающее белое нижнее платье и плотно пригнанное по фигуре верхнее, с рукавами, от плеча узкими, а ниже локтя расширяющимися и спадающими свободными складками. В этом наряде она со своими темными волосами и глазами была умопомрачительно прекрасна. Понятия не имею, как ей это удалось при том небольшом запасе одежды, который она взяла в дорогу, но результат был воистину достоин затраченных усилий.

Я рассказал ей о городе — таком славном, уютном городке, обнесенном стенами. Наше прибытие как будто не вызвало особого любопытства, однако лучше оставаться настороже. Ни на миг я не позволил себе недооценить ревность графа Роберта, которому хотелось заграбастать не только замок, но и женщину. Первое означало власть, сравнимую с властью коронованной особы, второе же вполне объяснялось красотой графини.

Будучи в городе, я купил подбитую мехом тунику, доходившую мне до колен, и новые кожаные сапоги, которые надевались прямо на чулки. Сапоги полностью закрывали икры ног и были красиво сшиты. Выходя в город, я не надел меча, но под туникой спрятал два кинжала, которые можно было легко достать через прорезь, сделанную в тунике спереди немного повыше пояса.

В дверь постучали. Зашел хозяин гостиницы — явно взволнованный.

— Тут расспрашивали насчет какой-то дамы. Зная, что вы — друг гансграфа, я ничего не сказал о вашей… вашей сестре.

— Кто расспрашивал?

— Солдаты графа Роберта. Он приехал в город сегодня утром, с ним примерно тридцать человек, и, я уверен, они ещё вернутся сюда.

— Ты хочешь, чтобы мы уехали?

— А вы уедете? Но останьтесь до вечера. К тому времени гансграф должен быть уже здесь.

Взяв меч, я положил его на стол, чтоб был под рукой. Еще раз взглянув на хозяина, я решил довериться его благоразумию.

— То, что я сказал — правда. Я действительно купец из каравана, который ведет гансграф Руперт фон Гильдерштерн. Как ты догадываешься, эта госпожа — не сестра мне. Ее силой принудили выйти замуж за графа Роберта. Здесь на кон поставлен богатый замок, а также и счастье графини.

Он жестом отверг мои объяснения.

— Все это ерунда. Граф Роберт как приехал, так и уедет, и за всю жизнь я его больше не увижу. А гансграф прибывает в Провен каждый год, тратит здесь много денег, дает большие заработки. Он — человек достойный и весьма уважаемый. Не беспокойтесь.

Когда он ушел, графиня резко повернулась ко мне:

— Вы должны уйти! Если вас найдут вместе со мной, он вас убьет!

Мою мужскую гордость возмутило предположение, что меня так легко убить.

— Мадам, нас, Кербушаров, убить не так-то просто. Вот этот клинок, — я показал на меч, — не так давно отнял жизнь у одного барона. Не сомневаюсь, что он может отнять её у ещё одного…

— Вы убили б а р о н а?

— После того, как мы штурмом взяли его крепость. Бароны, дорогая графиня, испускают дух так же, как купцы или крестьяне. Тот, о котором я говорю, испустил дух как вор, которым, по сути, и был. Барон де Турнеминь…

— Турнеминь?

— Он вам не родня, надеюсь?

— Нет; но ему одно время служил один из капитанов в замке Саон, человек по имени Тайллефер.

— Не доверяйте ему. Я считаю, что он предал моего отца, а ограбить меня он точно пытался. Это наемник, не имеющий основного в этой профессии достоинства — верности. Я был бы сильно удивлен, если бы узнал, что он не подкуплен графом Робертом.

— Я ему доверяю.

— Другие тоже доверяли, за что и поплатились. Однажды я чуть не раскроил ему череп, и сейчас жалею только о том, что не ударил сильнее.

Она была испугана:

— Кому же тогда верить, если я не могу доверять своим собственным капитанам?

Я поклонился:

— Мне вы можете доверять, пока речь идет о вашем замке, вашем богатстве, вашей жизни… но только не о ночах в одной комнате с вами.

Ее глаза вспыхнули смехом:

— Ты так много говоришь об этом, купец, что я уж думаю, не болтун ли ты просто-напросто…

Уязвленный, я начал было отвечать, но она расхохоталась и повернулась ко мне спиной. Это белое платье великолепно облегало её бедра, которые были красивы, очень…

Внезапный шум на улице заставил меня броситься к окну. Там объявились шестеро вооруженных всадников, и с ними был высокий, крепкого сложения человек, смуглолицый и с густыми черными бровями. Излишне было бы сообщать мне, что это и есть граф Роберт де Малькре.

Быстро повернувшись, я сказал:

— Оставайтесь здесь, и ни звука. Я пойду вниз.

Я затянул на себе пояс с мечом и повернулся к двери.

Она схватила меня за руку:

— Нет! Пожалуйста, прошу, не надо! Он вас убьет!

Наклонив голову, я легонько поцеловал её в губы и пожалел, что приходится уходить.

— Жди меня. Если умру, то унесу с собой память о твоих губах.

Про себя — и для собственного сведения — я добавил, что пока умирать не собираюсь. Слишком много остается неисполненных дел.

Граф Роберт как раз подходил к лестнице, когда я появился наверху её.

— А ну, посторонись, — приказал он, — я хочу подняться наверх.

— Наверху этой лестницы, — ответил я, — одна комната. Комната эта моя. А тебе там делать нечего.

— Посторонись, я сказал! — Его черные глаза обожгли холодом. — Или я выпущу тебе кишки и по ним пройду в комнату.

— Если ты поднимешься по этим ступеням, — сказал я, — мы ещё посмотрим, чьи кишки будут здесь валяться, — и выхватил меч. — Подходи, если есть желание. Можешь попробовать эту сталь на зуб.

Он спокойно отступил на шаг и показал на людей, стоящих позади:

— Я не бьюсь с простолюдинами. Вот они это делают вместо меня.

— Отличное оправдание для труса, — заметил я.

Граф Роберт подал солдатам знак рукой: