– У вас еще не до конца выздоровели связки, а скамья холодная, – заметил он.

И он взял ее босую ступню и стал согревать, потом помассировал щиколотку.

– Спасибо, – сказала она, невольно поджав пальцы ноги от щекочущего прикосновения его пальцев.

– Позвольте я прочту вам одно стихотворение, инспектор Рон. Последние несколько дней мне то и дело вспоминались из него отдельные строчки.

– Ваше стихотворение?

– Не совсем. Скорее подражание «Свету солнечного сада» Макниса. В нем говорится о людях, которые благодарны за то время, которое они провели вместе, хотя и очень короткое.

Он начал читать, не выпуская ее щиколотки из теплой ладони:

– «Свет солнечного сада», – тихо произнесла Кэтрин.

– Вообще-то главный образ первой строфы пришел мне в голову, когда мы с вами сидели в «Подмосковье». А потом, когда я получил поэму Лю о девушке, исполняющей «Танец верности», особенно после встречи с Вэнь и Лю, появилось еще несколько строк, – объяснил он.

– Танцовщица и танец… Понимаю, – кивнув, сказала она. – Своим «Танцем верности» Вэнь сотворила для Лю настоящее чудо.

– Стихотворение Макниса посвящено беспомощности людей.

– Да, Макнис – тоже ваш любимый поэт-модернист.

– Откуда вы знаете?

– Я немного изучала ваше прошлое, старший инспектор Чэнь. В одном из последних интервью вы говорили о его печали из-за того, что работа не оставляла ему времени на занятия поэзией, а на самом деле вы сожалели о себе, о том, что не стали поэтом. Люди часто говорят в стихах о том, в чем не смеют признаться окружающим.

– Даже не знаю, что и сказать…

– А вам и не надо ничего говорить, старший инспектор Чэнь. Задание мы выполнили, и через день-два я уеду домой.

Парк обволакивал вечерний туман.

– Если не возражаете, я прочту вам последнюю строфу, – сказал Чэнь.

Кэтрин поняла, почему он выбрал именно эти стихи.

В них говорилось не только о Вэнь и Лю.

Они долго молча сидели там, заходящее солнце освещало их силуэты на фоне сада, но она не испытывала грусти, она знала, что этот вечер навсегда запечатлеется в ее памяти, и была благодарна за него Чэню и судьбе.

Вечерняя панорама разворачивалась перед ними наподобие свитка со старинным китайским пейзажем: все то же и вместе с тем с каждым мгновением чуть изменившиеся очертания далеких гор на горизонте, смягченные легким туманом.

Вечный поэтический сад, так же поскрипывал мостик во времена династии Мин, так же заходило солнце в эпоху Цин.

Сотни лет назад.

Сотни лет спустя.

Было так тихо, что они слышали, как лопаются пузырьки воздуха на зеленой поверхности воды.

Поезд прибыл на вокзал Фучжоу точно по расписанию, в половине двенадцатого дня.

На вокзале царила обычная суета: кто-то ожидал своего поезда, кто-то махал рукой вслед только что отошедшему, кто-то бежал рядом с вагоном, в стороне несколько человек держали в руках таблички с именами прибывающих пассажиров. Но среди них не было встречающих из полиции Фуцзяни.

Чэнь ничего не сказал Кэтрин; некоторую небрежность местных полицейских он мог понять, но только не в данном случае. На душе у него стало тревожно.

– Подождем здесь, – предложила Кэтрин. – Наверное, они опаздывают.

Вэнь стояла молча, с бесстрастным лицом, как будто возвращение в этот город ничего для нее не значило. За время поездки в поезде она почти не разговаривала.

– Нет, у нас слишком мало времени, – не желая признаваться в своих опасениях, сказал Чэнь. – Лучше я возьму машину напрокат.

– А вы знаете, куда ехать?

– Следователь Юй набросал для меня план местности с дорогой. Подождите меня здесь.

Когда он вернулся в фургоне «дачжун», на платформе оставались только Кэтрин и Вэнь.

Он пригласил Вэнь в машину:

– Садитесь рядом со мной впереди. Будете указывать дорогу.

– Постараюсь, – впервые заговорила с ним Вэнь. – Простите, что причиняю вам столько забот.

Устраиваясь на заднем сиденье, Кэтрин постаралась ее успокоить:

– Ничего страшного, не вы в этом виноваты.

Руководствуясь картой и подсказками Вэнь, Чэнь нашел нужную дорогу.

– Сейчас карта служит целям, о которых Юй и не думал.

– Я только один раз говорила со следователем Юем по телефону, – сказала Кэтрин. – Мне не терпится с ним познакомиться.

– К сожалению, в данный момент его самолет, наверное, уже подлетает к Шанхаю, так что увидитесь с ним там. Юй и его жена Пэйцинь – замечательные люди. Пэйцинь к тому же изумительно готовит.

– Не сомневаюсь, что это так, раз ее хвалит такой гурман, как вы.

– Обязательно пойдем к ним в гости, там уж вы отведаете настоящую китайскую еду. А у меня дома полный кавардак.

– Буду с нетерпением ожидать такой возможности.

Они предпочитали не говорить о делах в присутствии Вэнь, которая словно окаменела, сложив руки на животе.

Поездка была долгой. Чэнь только раз остановил машину на деревенском рынке, где купил пакет плодов личи.

– Очень питательный фрукт. Теперь у вас в крупных городах тоже можно купить личи. Их доставляют самолетом, – сказал он, – хотя они не такие вкусные, как в деревне.

– И правда вкусно! – Кэтрин надкусила сочную мякоть личи.

– Главное, свежие! – сказал Чэнь, очищая один фрукт для себя.

Не успели они съесть фрукты, как показалась деревня Чанлэ. Впервые Вэнь ожила, она потерла глаза, как будто в них попала пыль.

Автомобиль въехал на узкую улочку.

– Вам долго собираться, Вэнь? – спросил он.