– Пошла ты… – я использовала такое крепкое словцо из заокраинского языка, что покраснела бы большая часть моего ратарана.

Судя по вытянувшемуся лицу Элеи, на праматери языков, на которой говорили боги и от которой произошли людские языки, это слово имело сходное значение. Но она быстро преодолела замешательство.

– Там много незавершенных дел. Пишется книга судьбы, и некоторые страницы суждено заполнить именно тебе. Останешься здесь – в мире нарушится баланс. Природа попытается восполнить пустоту, и… даже боги не знают, к чему это приведет.

Я с ироничной усмешкой взглянула на Элею:

– А мне-то какое дело до мира? До богов? Вас что-то не особенно интересует мое счастье. И… – Я резко подняла руку, предупреждая желание богини возразить. – Можешь не говорить мне о тысячах невинных жизней. Мне правда плевать. Во всех сказаниях герои предпочитали приносить свои чувства и своих близких в жертву ради мира. А я… Я – отвратительный герой.

Ухмыляясь, я следила за тем, как на лице богини отражается работа мысли. Для чего бы я ни была нужна на земле, стало ясно, что за мою пропажу ответственность нести именно ей. Еще одно едва заметное движение пальцев Слэйто. Погоди, маг, еще немного.

Элея задумчиво теребила рваные края своего рубища, Кисуно полыхал рядом. Время в этой комнате текло иначе, и не исключено, что снаружи пролетел еще один день. Перед богиней явно стоял непростой выбор, но я не хотела упрощать ей задачу, поэтому молчала. Наконец Элея приняла какое-то решение. Она указала за мою спину:

– Кого из них ты заберешь с собой?

Я обернулась. Теперь позади стояло два стула. На одном сидел Тоби, низкорослый, хромой, с веснушчатым лицом и раскосыми глазами подросток. На другом – Слэйрус, почти на голову выше мальчика печальный, красивый и отрешенный от мира молодой мужчина. Более легкого выбора в моей жизни не было.

– Что за вопрос? Разумеется, я заберу обоих. Я не знаю этих ребят. Судя по всему, один был редкостным гордецом, а другой – идиотом. Мне нужен Слэйто, а не парочка неудачников.

– Это будет сложно, – произнесла богиня тихо.

– А ты постарайся. – Я поднялась с пола и одобрительно похлопала ее по плечу. – Не ради меня, так ради невинных душ нашего мира, – прибавила я, надеясь, что богиня не уловила сарказма.

– Еще семь сотен и семьдесят семь дней. Нет, Лис, не спорь! Это все, что я могу. Это все, что может любой из богов! Подумаешь о лучшем варианте уже сама через два года. Если вы оба будете живы.

С этими словами Элея ловко провела по живому огню Кисуно ладонью и плавным движением собрала своего фамилиара в некое подобие шара. Полыхающая огнем, на вид раскаленная сфера покоилась в руках у богини.

– Ты, должно быть, шутишь, – проговорила я. – Что мне делать с Пушком, то есть с Кисуно?

– Фамилиары богов – больше, чем просто компаньоны, Лис. Мы прячем в них часть нашего могущества, вкладываем в них наши тайные знания. Говоря языком простых людей, Кисуно – это моя личная заначка на период тяжелых времен. Как раз таких, какие ты мне решила устроить.

– И что я буду с этим делать? – перебила я Элею. – Оно выглядит горячим и опасным.

– Ты можешь и отказаться, – пожала плечами богиня. – Но эта живая сила на время даст оболочке Слэйто шанс на жизнь. Разумеется, если он не слишком далеко ушел по небесным дорогам. Он может откликнуться на твой зов, а может и не услышать тебя. Это уже не в моей власти.

– А в прошлый раз у тебя был другой лис? – недоверчиво спросила я, разглядывал шар-Кисуно. – В белой башне на севере, оживляя мальчика Тоби и Слэйруса, ты использовала те же силы?

– Я не циркач, дрессирующий лис, чтобы у меня их была пара. – Элея начала терять терпение. – Кисуно – мой друг и сподвижник. Я отдаю его силы, лишаюсь его общества на два года, по твоей глупой прихоти. Покинь он меня на более долгий срок, я могу потерять его навеки. А этого я не допущу даже ради судеб земли.

– Что до прошлого раза я использовала большую часть магического дара Слэйруса, чтобы объединить Сияющего и паренька. Если сделаю это еще раз, то от мага ничего не останется, и ты получишь только Тоби, – сказала Элея без тени злорадства, просто сообщая о последствиях.

Я оценила это и решила не настаивать. Прямо скажем, я была не лучшем положении, чтобы торговаться.

С некоторым сожалением богиня прибавила:

– Прощай, друг. – И она вложила горящий шар в мою раскрытую ладонь.

Как ни странно, Кисуно не обжигал, но дарил мягкое тепло, разливавшееся не только по руке, но по всему телу.

Я посмотрела через плечо. Мужчина и мальчик на стульях вновь объединились, став Слэйто, который больше не шевелил пальцами. Я перекатила шар из ладони в ладонь, следя за отсветами, которые эта концентрированная жизнь оставляла на коже.

– Ты хоть когда-нибудь его любила?

Этот вопрос у меня вырвался сам собой. Я даже глаз на богиню не подняла. Но она промолчала, и я с интересом на нее взглянула. Элея стояла, прикрыв глаза, словно погрузившись в воспоминания.

– Я богиня, Лис, – наконец сказала она. – Не забывай, что когда-то и я была салана-но-равэ, бесчувственной Сияющей. Я не умела любить. Но когда я была Аэле, – Элея лукаво взглянула на меня, – я была человеком, а это совсем другое дело!

– И что?.. – Шар застыл в моих онемевших от волнения пальцах. – Когда ты была Аэле, то и вправду любила Слэйто?

– Слэйто? О, милая, нет, конечно. – Богиня звонко рассмеялась. Я силилась разглядеть в ней девочку, за которую бы с радостью отдала жизнь. К сожалению, Аэле уже давно исчезла. – Сложно полюбить растяпу Слэйто, тем более когда большую часть пути он пялится на другую. С другой стороны, ты, Лис, смелая, волевая, так заботилась о бедняжке Аэле. О нет, сейчас я помогаю вовсе не Слэйто.

Элея с неожиданной для ее маленького тела силой притянула меня к себе и поцеловала. Огненный шар чуть не выпал у меня из рук. По голове словно ударили молотом, так что в ушах зазвенело – не самые приятные ощущения дарят нам поцелуи богов. Хотя, когда она отпустила меня, на секунду мне показалось, что в светло-серых глазах богини я увидела всю любовь мира. Зрелище меня не впечатлило.

– Если передумаешь насчет того, чтобы стать богиней, зови, – шутливо произнесла Элея.

Я лишь покачала головой и повернулась к сидящему на стуле Слэйто. Кем он мне только ни казался раньше: и пугалом, и кузнечиком, и летучей мышью. Но сейчас он напоминал лишь марионетку с обрезанными нитями. Сердце сжалось от жалости и боли.

– Ты просто не помнишь, от чего отказалась, Элея. Когда ты была Аэле, то имела гораздо больше.

Я поднесла шар-Кисуно к безжизненному лицу мага. Мягкий свет лизнул щеку. От тепла ресницы затрепетали, но больше ничего не изменилось. Затем шар словно разлился горячим воздухом и между моих пальцев заскользил к Слэйто, впитавшись в бледную кожу, в вырез рубашки, в волосы и даже в одежду. Но ничего не изменилось и теперь. Я высвободила пару светлых прядок и светлую косу, зацепившуюся за спинку стула. Возможно, движения пальцев лишь почудились мне – потому что я страстно желала, чтобы Слэйто снова был здесь.