Польша: 146

истребители

Германия: 771

Польша: 315

разведчики

Германия: 356

Польша: 325

военно-транспортные и другие

Германия: 981

Польша: 56

Качественное сравнение бронетанковой и авиационной техники оказывалось для поляков еще более удручающим.

Численность войск была сопоставима, но качество тоже было у немцев выше (хотя рядовой польский улан или пехотинец могли сражаться порой весьма стойко).

Перед самым началом польской кампании вермахт ощущал себя не лучшим образом, и настроение в частях создалось не самое боевое. Как-никак это был для большинства дебют — если иметь в виду рядовой состав и младший офицерский корпус. А ведь под пули и снаряды идут прежде всего они — двадцати— и тридцатилетние…

Третий офицер штаба III корпуса Франц фон Меллентин напротив — рвался в строй и был прикомандирован к 5-му танковому полку, куда должен был явиться 1 октября 1939 года…

Нараставший «польский» кризис планы изменил, но уже скоро Меллентину предстояла фронтовая работа и в штабе корпуса. В последние дни августа части корпуса прошли по улицам Берлина к польской границе…

Берлинцы, глядя на походные, а не парадные колонны, были молчаливы и серьезны. Меллентину невольно вспомнились ликующие толпы, которые он видел десятилетним мальчиком в 1914 году. Теперь же ни население, ни солдаты не проявляли никакого энтузиазма.

И вот началось…

XIX армейский корпус генерала Гейнца Гудериана в составе 4-й армии генерал-полковника фон Клюге наступал из Померании в зону «Коридора», перерезая его. Промежуточная цель — родной для Гудериана старый немецкий город Кульм, переименованный поляками в Хелмно.

Земли Померании — это же и земли польского Поморья. Так уж здесь все наложено одно на другое… И теперь германская померанская пехота противостояла польской поморской кавалерии. Впрочем, поляки больше имели дело с танками, идя на них в атаку с холодным оружием. Сабля против брони? Что ж, смело и даже беззаветно, вот только — абсолютно безрезультатно…

4 сентября «Коридор» был прорван.

А 5-го в корпус Гудериана прибыл Гитлер…

Для командира корпуса это были не просто родные места, а еще и родина предков. Имением Гросс-Клоня владел прадед генерала — барон Гиллер фон Гертринген. Кроме могилы прадеда, там же была и могила деда — Гудериана, и в Гросс-Клоне же родился отец будущего танкового полководца. Мать его тоже родилась в округе Кульм.

Версаль отобрал у Гудериана родину, а теперь он отбирал ее у поляков обратно. И вот ехал в машине фюрера в направлении Кульма— Хелмно…

Они проезжали по местам вчерашних боев — фронт ушел вперед, и Гитлер спросил о потерях.

— Насколько мне докладывали, — ответил Гудериан, — 150 убитых и 700 раненых в четырех подчиненных мне дивизиях.

— Так мало? — удивился фюрер. — Полк «Листа», в котором я служил в ту войну, потерял две тысячи убитыми и ранеными после первого дня боевых действий!

— Ну а наши незначительные потери в боях против храброго и упорного противника следует объяснять эффективностью танков… Теперь, после наших успехов, вера в них сильно возросла!

На горизонте появились характерные башни…

— Это что — Кульм? — поинтересовался Гитлер.

— Так точно! В марте прошлого года я имел честь приветствовать вас на вашей родине, а сегодня могу принять вас на моей. Я родился в Кульме…

Гудериан напомнил фюреру о времени аншлюса, когда он встречал его машину, заваленную цветами австрийцев в Линце… Оба помолчали… А потом разговор перешел на проблемы улучшения конструкции средних танков «T-III» и «T-IV»…

Машина въехала в город… Население уже выбиралось из убежищ, и Гитлер тут тоже получил цветы… В Кульме-то жили тоже в основном немцы…

А фронт уходил все дальше — к Плоцку, к Варшаве… Уже 6 сентября в дневнике Гальдера появилась запись: «16.00. Варшава взята»…

Однако на самом деле передовые части 4-й танковой дивизии вышли на ближайшие подступы к польской столице 8 сентября… И те поляки, у которых не было поместий и которые уже при рождении могли рассчитывать в будущем на вечное владение лишь парой квадратных метров родной земли, защищали Варшаву до 28 сентября… Защищали стойко, под мощным артиллерийским огнем и воздушными бомбежками, неоднократно отвергая предложения немцев сдаться…

Что ж, не все в Польше стремились быть похожими на полковника Бека… Было там, как видим, немало и тех, кто хотел при любых обстоятельствах оставаться человеком…

Жаль только, что такие были в меньшинстве… В противном случае не стала бы возможной сама Польша беков и мосьцицких, а такая Польша — уважающая себя — могла бы отнестись с пониманием к чувствам другого народа и достойно уступить ему то, что ей не принадлежало… И генералу Гудериану не пришлось бы отвоевывать свой родной город с оружием в руках… Он ведь тоже воевал за родную землю, и 10 сентября генерал Гальдер пометил в своем дневнике: «Гудериан находится на самом переднем крае с пистолетом в руке!»

У немецких солдат боевой дух рос. У польских— угасал… У польского же руководства его не было изначально…

Да, Варшава капитулировала лишь 28-го. Но уже 6 сентября правительство Польши тайно покинуло столицу и перебралось в Люблин… Оттуда оно вскоре сбежало в Румынию… И прослеживать его дальнейшие странствия у меня, честно говоря, нет ни охоты, ни необходимости.

Однако кое-что еще сказать надо бы…

Сразу после объявления Францией войны Германии французский главнокомандующий генерал Морис Гамелен направил польскому коллеге Эдварду Рыдз-Смиглы телеграмму с уверениями в дружбе и обещал начать боевые действия на суше 4 сентября.

И не начал…

В Лондоне Галифакс заявил Эдварду Рачиньскому, что он «разделяет его горе, но правительство Его Величества не может распылять силы, необходимые для решительных действий».

А ведь обещали за Польшу воевать…

Начальник британского генштаба Эдмунд Айронсайд в ответ на просьбу польской военной миссии о помощи посоветовал закупить вооружение в нейтральных странах…

Ни более и не менее…

А в это время…

А в это время (если точно —2 сентября) советский все еще полпред в Варшаве Шаронов пришел к Беку и спросил его, знаком ли он с интервью маршала Ворошилова. Суть была в том, что сразу после заключения советско-германского пакта, 27 августа, Ворошилов в интервью «Известиям» сообщил, что СССР готов оказать помощь Польше сырьем и военными материалами, поскольку это «является делом торговым».

Бек с интервью был, конечно, знаком, но изобразил непонимание того, на что намекает русский полпред.