litbaza книги онлайнИсторическая прозаРокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 170
Перейти на страницу:

— На днях они будут в вашем распоряжении.

— Спасибо!

— Константин Константинович, мы надеемся на вас, — протянул руку Сталин. — Успехов вам.

Солдаты и генералы Брянского фронта сразу же почувствовали опытную руку военачальника. Заместитель командующего фронтом по формированиям П. И. Батов вспоминает:

«К. К. Рокоссовский не любил одиночества, стремился постоянно быть ближе к своему штабу. На Брянском фронте чаще всего мы его видели у операторов или в рабочей комнате начальника штаба. Придет, расспросит, над чем товарищи работают, какие встречаются трудности, поможет советом, предложит обдумать то или иное положение. Все это создавало удивительно приятную атмосферу, когда не чувствовалось ни скованности, ни опасения высказать свое мнение, отличное от суждений старшего. Наоборот, каждому хотелось смелее думать, смелее говорить. Одной из прекрасных черт командующего было то, что он в самых сложных условиях не только умел оценить полезную инициативу подчиненных, но и вызывал ее своей неугомонной энергией, требовательным и человечным обхождением с людьми. К этому нужно прибавить личное обаяние человека широких военных познаний и большой души.

Строгая, благородная внешность, подтянутость, выражение лица задумчивое, серьезное, с располагающей улыбкой в голубых, глубоко сидящих глазах. Преждевременные морщины на молодом лице и седина на висках говорили, что он перенес в жизни немало. Речь немногословна, движения сдержанные, но решительные. Предельно четок в формулировке боевых задач для подчиненных. Внимателен, общителен и прост».

И действительно, командующий фронтом надежду Ставки оправдал — были отражены все попытки противника продвинуться вдоль Дона к северу. После этого по приказу Верховного командования Брянский фронт перешел к обороне. Теперь основные бои шли юго-западнее. Гитлеровцы, отбросив за Дон соединения Воронежского фронта под командованием Ватутина, продолжали развивать наступление к югу, по западному берегу реки.

3

К июлю 1942 года был оставлен Крым, советские войска потерпели поражение под Харьковом, в Донбассе и под Воронежем. Стратегическая инициатива вновь перешла к фашистам. К концу июля они вышли к Дону и захватили Ростов. Вводя в бой свежие силы, немецкие войска начали стремительное продвижение к Волге и на Кавказ. Перед фашистскими дивизиями маячили хлебородные степи Ставрополья, а за ними — нефтяные вышки Баку, снежные вершины Кавказа и экзотика черноморского побережья.

Ставка Гитлера жила ожиданием сообщений, могущих искупить горечь разочарований от проваленных военных планов и заставить мир заново оцепенеть от страха перед силой немецкого оружия. И снова, как и во время битвы под Москвой, стрекотали телеграфные аппараты, стучали пишущие машинки, мчались из Берлина курьеры мировой прессы с баснословными цифрами, из которых следовало — противник повержен и путь на Кавказ открыт.

Положение Советской страны было действительно тяжелым. С невеселыми думами об этом Рокоссовский и Малинин изучали только что поступивший в войска приказ № 227 Народного комиссара обороны И. Сталина от 28 июля 1942 года.

После совещания с начальниками управлений и командующими родами войск по совершенствованию обороны они остались одни. Класс школы, где размещался штаб фронта, был увешан картами, схемами и диаграммами.

Рокоссовский сидел в углу за партой и, как прилежный ученик, следил за начальником штаба фронта Малининым, который, расположившись за столом, читал приказ. Командующий, облокотившись на руки, задумчиво прослушал список перечисленных в приказе районов и городов, которые захватили гитлеровцы, и рассказ о том, как «многие проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток», о «позорном поведении на фронтах» отдельных командиров.

— Эти слова я подчеркнул красным карандашом, — сказал Малинин и со свинцом в голосе читал дальше:

«Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжавшие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов и фабрик. Мы потеряли 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону». Малинин поднял голову.

— Как, Константин Константинович? Здорово сказано, правда?

— Жаль, Миша, что мы начали думать об этом только сейчас, а не перед началом войны, — произнес Рокоссовский. — Читай дальше.

«Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца и политработника является требование — ни шагу назад без приказа высшего командования, — продолжал читать с воодушевлением Малинин. — Командиры рот, батальонов, полков, дивизий, соответствующие комиссары, политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины».

— Ничего себе, — сказал командующий фронтом и, заложив руки за спину, начал прохаживаться по классу. Он, как человек, испытавший на себе ярлык «врага народа», не мог безоговорочно принять такое категоричное требование приказа. В душе он боялся, что, выявляя «предателя Родины», можно наломать дров. Рокоссовский остановился, посмотрел на начальника штаба.

— Что там еще?

Малинин откашлялся, выпил глоток воды, «Сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до двухсот человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте комиссаров, трусов и тем помочь честным бойцам дивизии выполнить свой долг перед Родиной. Сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150–200 человек в каждой), куда направить рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

Малинин отложил в сторону приказ и, чувствуя какую-то смутную вину за то, что принял его содержание с каким-то повышенным энтузиазмом, наблюдал за командующим, который стоял у окна с дымящейся во рту папиросой.

— Как ты думаешь, Михаил, где мы подхватили эти радикальные идеи? — спросил Рокоссовский, подойдя к начальнику штаба. — В истории военного искусства я не встречал таких примеров.

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 170
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?