умеет высасывать магию. Я почти сразу почувствовала всё нарастающиую сосущую пустоту внутри, словно готова вот-вот схлопнуться. Голова отключилась, мысли стали вязкими и полупрозрачными. Я едва цеплялась за какую-то одну, но она выскальзывала из метафорических рук, утекая сквозь пальцы. А остальные противно дразнили, ошиваясь рядом. Кружили вокруг, подмигивая и не давая себя рассмотреть.

Потусторонний стеклянный хруст возвестил о том, что Фьярин принялся за мой сосуд. Ощущение было такое, будто мне ломают кости живьём. Я распахнула закрывшиеся было сами собой глаза, чтобы посмотреть на его лицо. И увидела круговорот сильных ярких эмоций. Наслаждение, злость, страсть и… страх? Или это боль?

Бог словил мой взгляд. В его глазах отразились мой искаженный мукой рот и расширенные в ужасе, но полные решимости, глаза. По лбу Фьярина глубокой складкой проскользнула неуверенность и, кажется, горечь. Он ослабил хватку, а я испугалась, что бог передумает, не захочет меня убивать и оставит души себе. Да, он не зло, но слишком долго катился вниз по наклонной. Вот правда, кто запретит ему взять желаемое и просто уйти?

И иллюстрируя эти опасения, Фьярин прекратил ломать мой сосуд, неуверенно отстранился, придерживая моё обмякшее тело. Я захлопала ртом, ловя ускользающий воздух. Скривившись, как от чего-то горького, бог бросил на меня последний взгляд и, оттолкнув, резко умчался прочь. А я могла лишь протянуть к нему руку, даже позвать и попросить… нет, умолять сделать всё до конца, даже на такую малость сил не осталось.

Я просто падала вниз, чувствуя неимоверную лёгкость во всём теле. Мысли как-то разом прояснились. Хм, если вспомнить, что боги суть энергия, что они состоят целиком из магии, то… что от меня теперь осталось? Не много, я вполне оправдано ощущаю себя лёгким пёрышком. Зато душа в целости. Но можно ли сказать это про умерших невест?

Удара об облако не было. Причину я поняла не сразу. Всё смотрела вверх, стараясь выхватить глазами Фьярина, который давно скрылся из виду. Не сразу смогла сфокусироваться на том, кто склонился надо мной.

— Вур… теа. р-риз, — неимоверными усилиями мне удалось сложить звуки в слово.

Внутренние ощущения отозвались чем-то странным. Тягучее, но вроде бы приятное чувство. Хотя куда мне с выеденным сосудом и без капли магии судить…

— Да, Лира, это я. Не плачь, не надо, ты всё сделала верно.

Он ухмыльнулся, а я… продолжила глотать солёные слёзы. И когда успели потечь, не могу вспомнить. В глазах Фьярина отражалась без них, это точно.

— Смотри, — шепнул демиург, — во-он там, в высоте. Нет, ты не увидишь, я покажу иначе, — и он прислонился своим тёплым лбом к моему ледяному. — Закрой глаза.

Я послушалась и расслабилась, выдохнула. Попутно отметила, что мой покорёженный сосуд, от которого осталась хорошо если четверть, начал потихоньку-помаленьку восстанавливаться, зарастать. Края перестали быть такими острыми. О, какой, оказывается, интересный образ у меня в голове сложился при мысли о нём, моём сосуде… Но опять и снова додумать не успела.

— О-о-о, — только и смогла выдать я от открывшейся перед внутренним взором картины.

Своими же глазами, плотно закрытыми, кстати, ведомая демиурговой магией Вуртеариза, я вдруг увидела так далеко вперёд, что меня замутило. В мыслях пронеслось: “У-у-ух!” Взгляд проник сквозь мои веки, голову демиурга и твёрдые облака и выхватил над ними десятки маленьких светящихся разноцветных точек, которые, подобно испуганным мотылькам, разлетались прочь от оболочки мира.

А на её границе барахтался Фьярин. Верхней половиной тела он был уже снаружи. Руками упирался в твёрдую тонкую внешнюю границу и быстро протискивался через неё, окружившую его тело плотным сверкающим контуром. Из этого свечения как раз и вылетали разноцветные светлячки один за другим.

Помню, я как-то прочитала в одной книге про занятное морское явление. Мол, раз в год у берегов некоего острова можно, входя в воду, видеть свечение вокруг своего тела. Это какие-то растения, касаясь тепла человека, начинают испускать свет. Но происходящее с Фьярином было страннее. Разве можно упираться в поверхность воды ладонями? Нет, тут другое. Он словно прожигал себя оболочкой, вплавляясь в неё, а не пытался пройти насквозь. Это столкновение не на уровне материи — тут взаимодействуют энергии.

Раздался хлопок. И яркая вспышка возвестила о том, что все души остались в Кеацфине, в то время как Фьярин его покинул, забрав с собой только то, что взял у меня. Сей факт стал мне кристально понятен. Должно быть, Вуртеариз подсказал.

Всхлипнув, я рассмеялась. Точнее, попыталась, но вместо этого закашлялась. Слёзы всё текли, но теперь это меня не волновало. Улыбка пробивалась даже сквозь кашель.

— Я смогла… — шепнула радостно.

— Умница, важная миссия выполнена. А теперь тебе надо умереть, — ошарашил демиург.

Да сколько ж можно, в конце то концов!

Я почувствовал что-то странное. Не знаю, что, но с миром нечто происходило. В этот момент я был уже в шаге от победы над Роуданом. Белый дракон извивался под моими лапами, придавленный к земле. Нет, правильней — к летающему облаку. Он пытался выбраться, отчаянно старался зацепить меня когтями. Роудан, конечно, оказался в бою как дракон не плох, но опыта реальных поединков ему явно не доставало. Потому шансов победить у него и не было.

Я отвлёкся на новое ощущение, и противник не преминул воспользоваться случаем, чтобы спастись. Он вывернулся, перекинулся в человека и… вместо того, чтобы бежать, непонимающе заозирался. Лицо у него было крайне шокированное, но, полагаю, дело не в моих боевых талантах. Он ощущает этот мир, как родной, гораздо полнее, чем я. А то, что изменение глобальное — это даже я понял.

Признаюсь, мог бы воспользоваться его замешательством и придавить. Но за время боя мой пыл улетучился. Хотя вру, больше повлияло это странное чувство… Очень приятное, наполняющее радостью и… Хм, ощущение, сродни тому, что бывает в полёте. Когда летишь против ветра и борешься с потоком, а потом вдруг поворачиваешься и ветер подхватывает тебя, не заставляя больше тратить много сил для поддержания высоты. Всё стало естественно, словно так и должно быть. Будто после затяжной духоты, наконец, разразилась гроза, унося с собой тяжёлое давящее ощущение, заменяя его приятной свежестью.

Сориентировавшись, Роудан взмыл вверх. Обернувшись человеком, я полетел вслед за ним туда, где находится источник приятного чувства. По мере приближения, я начал различать какие-то сгустки энергии в окружающем пространстве. Присмотрелся, но понятней не стало. Яркие, мощные, очень концентрированные шарики беспорядочно болтались то тут, то там. Играли даже друг с другом в догонялки.

И вот мы влетели в самую их