Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Насколько активно? — спросила я.
— Не настолько, как если бы появился любовник, которого ты мог предпочесть ей. Я имею в виду, она бы не стала убивать того, с кем ты просто дружен, но достаточно, чтобы она удостоверилась, что ты усвоил урок.
— Так если не любовник или друг, кого ты там оставил? — спросила я.
— На самом деле, нельзя удержать людей от дружбы, Анита. Есть люди, которых я спас бы от ее рабства, если бы мог, не рискуя снова попасть в него самому. Я ненавижу себя за такие слова, но так оно и есть. Одна из вещей, которые я понял о себе — это то, что я не такой храбрый. В бою, конечно, это несложно, но ежедневные пытки и истязания… Такой храбрости у меня нет.
— Все ломаются, Дамиан, — сказала я.
Он посмотрел на меня:
— Нет, Анита, не все.
— Эдуард говорил мне, что, в конечном счете, можно сломать любого. Может, люди, о которых ты думаешь, просто пока что не дошли до этой конечной точки.
Дамиан опустил взгляд на руки, которыми он все еще удерживал на коленях полотенце.
— Как много веков должен кто-то выдерживать пытки, прежде чем ты назовешь его нерушимым?
— Не знаю, что на это ответить, Дамиан.
— О скольких веках идет речь? — осведомился Натэниэл.
— Восемь столетий.
— Это очень долго, — поднял брови Натэниэл.
— Восемьсот лет, хорошо. Как насчет того, чтобы назвать его… трудноломаемым? — спросила я.
Дамиан посмотрел на меня:
— Ты на самом деле думаешь, что в конечном счете сломать можно каждого?
— Да.
— Но ты все еще хочешь, чтобы я отправился в Ирландию и дал ей еще один шанс разобраться со мной.
— Нет, я хочу, чтобы ты вернулся в Ирландию и помог нам остановить шайку вампиров-убийц, кромсающих людей. Полиция и наши охранники будут с тобой.
— Мне придется говорить с ней?
— Я в этом сомневаюсь, но даже если и так, ты будешь под охраной наших людей и полиции.
— И мы с Анитой будем с тобой, — вставил Натэниэл.
— Нет, — покачала я головой.
— Ты только что сама сказала: у нас будет наша охрана и полиция. Я не собираюсь охотиться с тобой на вампиров. Я просто буду там, чтобы убедиться, что у Дамиана будет вся сила всего нашего триумвирата, которую мы сможем ему дать.
— Мы везем его не для того, чтобы он вызвал свою старую госпожу на дуэль, Натэниэл.
— Я знаю это, но вместе мы получим больше силы, чем порознь.
— Больше силы — это хорошо, — согласился Дамиан.
— Жан-Клод прекрасно обходится и без постоянного присутствия Ричарда, — возразила я.
— Давай спросим его, — предложил Натэниэл.
— А если он скажет то, что ты хочешь услышать, что тогда?
— Тогда едем в Ирландию.
— А если я не согласна?
— Мике или Жан-Клоду ты не сказала бы «нет».
— Это другое.
— В чем же?
— Просто другое. — И да, я слышала, что это звучало неубедительно.
— Да, никто из них не помог бы мне обрести больше силы, потому что они не часть моего триумвирата, — сказал Дамиан.
— Вы оба постоянно говорите, что когда Натэниэл управлял ситуацией, мы разделили больше силы, чем когда-либо прежде, но откуда мы знаем, что разделили какую-то силу? То, что мы все знаем наверняка, так это то, что мы трое занимались сексом, без возражений с моей и вашей стороны и не мешали друг другу. Мы вдвоем даже мало что помним из этого.
Мужчины переглянулись.
— Я чувствую себя более энергичным, — сказал Натэниэл.
— Как и я, но может, это прилив после секса, — засомневался Дамиан.
— Я не могу позволить, чтобы Натэниэл завладел мной во время расследования. Я имею в виду, как отреагирует ирландская полиция, если двум экспертам по вампирам трахнет мозг их же леопард и они потеряют часы, в то время как они должны были бороться с преступностью?
— Я не говорил, что мы сделаем так, чтобы потерялись часы, — возразил Натэниэл.
— Я знаю, но когда метафизика впервые вот так включается (выходит on-line), всегда нужно учиться. Не желательно, чтобы приобретение опыта происходило в тот момент, когда я больше всего нужна полиции или Эдуарду, мы больше всего нужны.
— Я думал, что точно знаю, что произошло и что должно было произойти. Я в этом так уверен, что могу остаться с вами, я вам там понадоблюсь. Ему понадоблюсь. Я не прав? Только я хочу, чтобы наш триумвират работал так?
— Как? — не поняла я.
— Так, будто я важнейшая часть, и когда мы вместе втроем, это повышает силу и укрепляет каждого из нас.
— Ты важнейшая часть для меня, — улыбнулась я и погладила его по бедру.
Он улыбнулся и потрепал мою руку, однако до глаз улыбка не дошла. Они остались серьезными и несчастными.
— Давайте поговорим с Жан-Клодом, — предложил Дамиан.
— Зачем? — спросила я.
— Он знает о контроле над триумвиратом больше, чем мы. Если кто-то и знает ответы на наши вопросы, то это он.
Лучшего я предложить не могла. Я думала, Дамиан будет настаивать на том, чтобы одеться, но он этого не сделал. Казалось, он нормально себя чувствовал, затягивая полотенце вокруг талии и босиком шагая по коридору в комнату Жан-Клода. Для Натэниэла это было в порядке вещей, но это было совсем не похоже на Дамиана. Натэниэл бросил на меня полный печали взгляд и беззвучно сказал: Мне жаль.
Я пожала плечами, потому что, возможно, это было временно.
Дамиан обернулся на нас. Его длинные ноги легко унесли его вперед. Он так широко усмехнулся, что показались изящные кончики его клыков. Я могла по пальцам одной руки пересчитать все те разы, когда он это делал, будучи в своем уме. Дерьмо. Он дождался нас, взял руку Натэниэла, и мы рука об руку пошли дальше. Он начал напевать себе под нос. Я не была уверена, что хоть когда-то видела его таким расслабленным и счастливым. Мы с Натэниэлом переглянулись.
— Не будьте такими угрюмыми, — сказал нам Дамиан. — Я сейчас вспомнил, о чем еще думал: что хочу быть счастливым.
Он покачал руку Натэниэла в своей, будто собирался пуститься вприпрыжку.
— Я счастлив. Я просто счастлив, без вины, без страха. Мы отправимся в Ирландию, и все будет в порядке. Теперь, когда человеческая полиция знает о ней и об остальных из нас, разве она не попадает под действие человеческих законов, как это сделал малый народ, который имеет дело с человеческими властями?
— Да, так должно быть, — ответила я.
— Тогда она удерживает людей против их
