— Да, верно, треть всей территории Коваленхальда занимает озеро Лигейя… Но ничего забавного в этом нет, можешь мне поверить. О тех краях мало что известно; а нам с тобой придется проникнуть в самое сердце острова — и вернуться обратно живыми. Вот такие дела, малышка!

— Расскажи, что ты знаешь про него… — попросила Кларисса; она забралась на кровать и с головой укуталась одеялом, оставив лишь маленькое отверстие для дыхания.

Атаназиус отложил в сторону бумаги и задумчиво уставился на печную дверцу — там, в щели, плясали оранжевые блики пламени.

— Это странное место, странное и загадочное. Остров известен с незапамятных времен; он упоминается в самых древних легендах — хотя, скажем, материк Гляционида, находящийся ближе к обитаемым землям, был открыт значительно позднее. В мифах Коваленхальд описывается как место, куда во время великой небесной битвы упала отрубленная голова темной богини. Есть гипотеза, что озеро Лигейя — и впрямь след падения кометы, витавшей в межзвездном пространстве. Считается, что этот вселенский катаклизм стронул с мест все острова и материки…

Девочка поежилась: она уже слышала нечто подобное — от Франто Эгре. Воспоминания о маньяке принесли с собой легкий озноб.

— С севера, востока и юга озеро окружено высокой горной цепью Пояс Борея; с запада же тянется пустынная равнина, покрытая песчаными дюнами и редкими скалами. От Пантитании остров отделяет Море Дьявола; как ты можешь судить из названия — отнюдь не самое благоприятное место для мореплавания…

— А что с ним не так? — выглянула из-под одеяла Кларисса.

— Рифы, блуждающие мели, неверный рельеф дна, изменчивые течения, постоянные туманы и внезапные ураганные ветры; причем все это случается значительно чаще, чем в любой другой точке мира… И тем не менее в этих водах существует постоянное мореходство — с конца мая по октябрь, когда акватория свободна от льдов.

— Там ловят рыбу?

— Только у берегов… А на остров ходят суда, прозванные «кораблями мертвецов». Туда свозят каторжан, девочка; вот уже многие сотни лет Коваленхальд служит местом бессрочной ссылки. Во времена старого королевства этапы шли даже из Пробрианики. Дело в том, что убежать с Коваленхальда практически невозможно, он изолирован от цивилизованного мира — и последний, надо сказать, совершенно не интересуется происходящим там.

— А зачем нам отправляться на этот остров?

— Чтобы… Чтобы найти некую точку — шестьдесят два градуса десять минут северной широты и пятнадцать градусов пятьдесят три минуты восточной долготы. Это где-то на северном берегу озера Лигейя…

— Да, но… Что находится в этой точке?

— Не знаю, — тихонько вздохнул капканных дел мастер. — Подозреваю, что — судьба.

* * *

В середине апреля республиканские войска предприняли решительный штурм Клирики — и, после нескольких кровопролитных боев, оттеснили солдат Бриллиантиды на юг, к узкому проливу, разделявшему острова Клирика и Селентина. Газеты пестрели победными реляциями. «Летняя кампания станет победоносной для наших доблестных воинов, — писали они. — К осени Бриллиантовый архипелаг будет принадлежать Республике». Капканщик мрачнел с каждым днем, невозможность действия угнетала его беспокойную натуру ужасно. Он отослал уже несколько донесений, но ответа все не было; а начинать экспедицию пока не представлялось возможным — навигация в порту Писквилити открывалась только в двадцатых числах мая. Конечно, они могли бы покинуть Уфотаффо и отправиться в путь раньше, но Атаназиус прекрасно помнил некоторые особенности северного морского пути. Единственная дорога туда пролегала между Червонными и Пиковыми горами; стоило перекрыть ее — и путники оказались бы заперты в Писквилити, как в большой мышеловке. Население городка было невелико, вдобавок чужаков там недолюбливали; так что шансы угодить в ловушку по сравнению со столицей увеличивались многократно.

В начале мая капканщик все же не выдержал.

— Пожалуй, надобно трогаться в путь, милая, — сказал он дочери. — Мы поедем не торопясь; сперва в Понтигению, а оттуда уже к северному побережью. Ежели повезет — наймем паровой баркас, поднимемся по реке Пан… Я закажу фургон, а ты посмотри — вдруг мы что-то забыли?

Назад Атаназиус вернулся спустя два часа, крайне недовольный.

— Проклятье! Рабочие перекопали всю улицу, подъехать к дому нет никакой возможности… Придется тебе сидеть под брезентом, караулить наши пожитки, покуда я перетаскиваю остальное…

— А зачем они тут роют?

— Во всем городе устанавливают электрическое освещение, — пояснил капканщик. — Прокладывают кабели, заменяют газовые фонари… Осторожнее, не свались в канаву.

Наконец погрузка была завершена. Капканщик прохладно распрощался с букинистами, сел на место возницы и взял в руки вожжи.

— Ну, поехали!

Подпрыгивая на колдобинах, фургон тронулся в путь. Кларисса уютно устроилась под брезентом, между ящиками с провизией и снаряжением. Вечер стоял теплый, и заднюю часть фургона отец оставил открытой — чтобы она могла любоваться пейзажами. «Мы с тобой сегодня будем ночевать в степи, возле своей кибитки, как самые настоящие кочевники! — говорил Атаназиус. — Заодно проверим — вдруг все-таки упустили какую-нибудь важную мелочь? Тогда в Понтигении можно будет исправить дело… Сама понимаешь: там, куда мы отправляемся, вряд ли сыщется хоть одна лавка!»

Мимо проплывали дома; чем ближе к окраинам, тем меньше становилось этажей — пока вокруг не остались одни лишь низенькие деревянные постройки, зачастую даже некрашеные — доски и бревна приобрели от времени одинаковый светло-серый цвет. Улица стала широкой, по обочинам зазеленели сныть и лебеда; собственно, это была уже и не улица, а дорога. Лошади пошли медленней: фургон начал карабкаться в горку. Девочка сама не заметила, как задремала. Разбудил ее отцовский голос:

— Проснись, мышка! Посмотри, как красиво…

Кларисса выглянула наружу. Увиденное разом согнало сон; она тихонько ахнула.

— Все как на ладони, верно? — Атаназиус, не замечая испуганного взгляда дочери, широким жестом обвел расстилавшийся внизу пейзаж. Фургон как раз взобрался на вершину холма; с этого места открывался весь Уфотаффо — и необъятное зеркало озера Сильферра, подернутое легкой вечерней дымкой. Но не пастельные краски сумерек заставили судорожно сжаться сердце девочки — а призрачное кобальтовое сияние, залившее дома и улицы города.

— Тебе нравится… — Тут капканщик заметил состояние дочери. — Да что с тобой, милая? Ты как будто призрак углядела… Не бойся, все хорошо!

— Ты не видишь этого, — чуть слышно прошептала Кларисса. — Некросвет… Он повсюду! Весь центр города точно в синей паутине!!!

— Не может быть!

— Это фонари… Они не просто освещают улицы… Они испускают N-лучи!

— Значит, в Уфотаффо отныне правит бал колдовство Властителей… — Помрачневший Атаназиус тряхнул вожжами. — Что ж, похоже, мы и впрямь уехали вовремя.