– Смотрите, вон там! – Берни вскинул руку и указал на едва уловимый просвет в стене деревьев и зарослей верескового кустарника.

Остальные пока еще ничего не видели, но через пару десятков шагов и они стали различать возвышающуюся вдали громаду из серого камня. Отряд прибавил шагу, торопясь поскорее покинуть опостылевшие болота. Один только Джеральд, казалось, никуда не спешил, за что то и дело получал болезненные тычки в спину от своих бывших подчиненных – пленнику отчетливо представлялось, что торопиться к этому форту равнозначно тому, чтобы радостно и вприпрыжку бежать в страну Смерти вслед за улетевшим туда воздушным змеем. В то время как глубоко в душе у остальных еще только зарождалось зловещее необъяснимое предчувствие, кормчему с каждым шагом все громче чудились шипящие голоса… А может, это он уже окончательно сходит с ума, и после памятного удара по затылку к говорящим головам трофеев (что исправно скрашивали его одиночество и чьи советы порой бывали даже полезны!) добавилось кое-что похуже. Чему теперь верить, Риф уже не знал и поэтому просто брел вперед, покорно шагая навстречу своей судьбе и жуткому, непрекращающемуся шепоту. Рыжим Удальцом он себя больше не чувствовал.

Наконец, через какую-то половину часа, они вышли к каменному подножию. Болота и жиденький лес обступали со всех сторон огромные стены древних укреплений. Форт представлял собой правильный восьмиугольник, в каждой из вершин которого, словно копье в землю, была воткнута квадратная башня с прямыми зубцами на вершине. Сооружение выглядело заброшенным и покинутым – ворота оказались наглухо закрытыми, но покосились от времени – ржавые петли уже не в силах были держать окованные железом массивные створки. Бастионы и башни также пребывали в не лучшем состоянии – некогда грозный камень во многих местах осыпался, а кое-где обвалились и вовсе целые участки стены.

– Эх-хе, ну и здорова! – присвистнул Берни Мор, придирчиво оглядывая крепость. – Да здесь же лет сто, поди, никого не было, чтоб мне в пучине сгинуть!

– Триста, – тихо прошептал Джеральд, застывший рядом, – триста тридцать шесть лет как его в последний раз запечатали…

– Что? Чего ты там бормочешь, Риф? – Чернобородый Рон недобро зыркнул своим единственным глазом на бывшего кормчего.

Тот не ответил. И вправду – что он мог рассказать? Конечно же, не о голосах в голове, поскольку он сам не мог разобраться, что они такое вообще. Как он их понимает? Да и понимает ли, или просто умом тронулся, что более вероятно? Джеральд не знал.

– Ничего, господин капитан, – с кривой усмешкой ответил Риф. – Вон там ворота немного отходят. Если просунуть багор и отжать их, можно будет пролезть.

– Джимми, Стивен, Уэтерби! А ну, за дело! – приказал одноглазый. Трое корсаров тут же бросились вскрывать створки. – А вы чего стоите, лентяи? Ждете, пока мы за вас все сокровища отыщем? – Рон повернулся к оркам. – Зерах, займи своих парней делом! Пусть найдут пару-тройку бревен, надо будет чем-то укрепить вход!

Атаман зеленокожих прорычал короткий приказ, и вскоре его подчиненные приволокли несколько упавших, но все еще крепких осиновых стволов. Ворота между тем поддались, мерзко заскрипев, – одна из громадных петель треснула и оторвалась, не выдержав. Общими усилиями пираты и орки сумели просунуть в образовавшуюся щель бревна – внизу получился вполне приличный проход – достаточно, чтобы можно было протиснуться внутрь.

– Чего ждем, крысы трюмные?! – радостно вскричал Черный Глаз. – Вперед, я уже слышу звон червленого металла! И не забудьте: дверь, отлитая из золота, – моя! Она будет закрывать мою новенькую капитанскую каюту! Берни, проверь, что там!

Мор пробрался в дыру первым, и вскоре его бодрый голос возвестил, что за воротами все в порядке, опасности нет. Пираты один за другим, кряхтя и неизменно поминая Бансрота, протискивались в проем и исчезали внутри.

– Джеральд, ты следующий. – Чернобородый ткнул в спину Рифа, когда они остались вдвоем и, усмехнувшись, добавил: – Уж не думаешь ли ты, что я тебя брошу тут одного любоваться столь изысканным фасадом? Хе-хе…

– Руки хоть развяжи, как я связанный здесь пролезу? Клянусь, сбегать не стану.

– Ладно, только смотри, без глупостей. – Нож Черного Глаза резанул стягивавшие запястья веревки, и вскоре Джеральд уже с наслаждением разминал задубевшие кисти. – Все, давай, лезь.

– Погоди, Рон.

Совсем не обращая внимания на нож, зажатый в руке бывшего помощника, кормчий задержался перед воротами, нагнулся к земле и, порывшись в грязи, подобрал довольно крупный осколок сургуча, должно быть, слетевший с дверей, когда ломали петлю. На нем ничего не было. Обычно на печатях значится герб, надписи, знаки, рассказывающие о том, кому принадлежит эта самая печать, но здесь – лишь гладкий, ровный оттиск. Джеральд обреченно вздохнул. Старые сорванные печати совершенно точно не сулили кладоискателям ничего хорошего, но Черный Глаз был слишком упрям, чтобы внять голосу разума. Этот болван даже название крепости правильно запомнить не может! Считает, что «Дверь, Отлитая из Золота» и «Дверь, Залитая Золотом» – одно и то же. Эх, сейчас бы вырваться, прикончить мерзавца и бежать, да вот только куда? Даже если удастся совладать с Верленом, что делать с остальными бунтовщиками, которые остались на корабле?

– Не нравится мне все это… – пробормотал рыжий. – Не иди туда, Ронни.

«Отвяжись. Отвяжись. Отвяжись»… – закрыв глаза, твердил про себя Риф.

Назойливый шепот в голове звучал все громче, и от него уже нельзя было избавиться, словно множество безликих, как ветер, фигур сгрудились за его спиной и одними губами что-то твердили без остановки в самые уши. Ничего конкретного нельзя было разобрать из этого сплошного злобного шипения, но подчас из него вырывались крики на разные голоса: то злобный – так мог бы говорить меч, вонзающийся в сердце, имей он губы; то утробный, будто раздающийся из глубины могилы; то высокий и срывающийся на режущий уши визг, словно лезвие, затачиваемое на кузнечном круге. И в этих криках угадывались обрывки слов. Джеральд дернул головой. Он тщательно потер руками виски – наваждение отпустило. Надолго ли?

– Что, зависть душу теребит? – неверно истолковал его сомнения Черный Глаз. – Ну так завидуй. Новый капитан покажет тебе, как действительно нужно добывать сокровища. – В спину Рифу недвусмысленно ткнули ножом. – Вперед, пошел…

Внутренний двор был пуст, правильнее даже сказать – пугающе пуст. Люди и орки застыли у врат, не решаясь двинуться дальше, и завороженно наблюдали, как равнодушний ветер гоняет сухие листья по выщербленным серым камням. Почти осязаемые тоска и обреченность повисли в воздухе. Ветхие стены пристроек взирали на незваных гостей пустыми провалами узких стрельчатых окон, зловеще ухмыляясь при этом щелями между створками скособоченных дверей. Что там скрывалось, во тьме внутри? Бывший капитан готов был поклясться всеми известными морскими течениями, что ничего хорошего.

– Хранн-заступник, – тихо прошептал кто-то сзади. – Как же здесь…

Никто не мог подобрать нужных слов, описывающих состояние, в которое погружаешься, оглядывая серые стены, плиты, которыми вымощен двор, и могучие башни. Появилась странная уверенность, что ни одна человеческая рука не приложилась к постройке этой крепости, ни одна нога орка или же гнома не ступала в клетку восьмиугольных укреплений. Не было здесь и демонской скверны, от которой в носу стоит мерзкий запах серы, а все тело бросает в жар, не было и потустороннего холода жителей с Терновых холмов: фоморов, спригганов и остальных духов, в присутствии которых сердце леденеет, а из легких вырываются облачка пара. Кто же возвел это сооружение, отталкивающее настолько, что руки сами собой сжимаются в неосознанном порыве разрушить все вокруг до основания? Ответа не было…