Однако они сидели в пластиковых креслах и смотрели, задрав голову, на экран. Все не раз слышали, что то, что они сейчас видят, до безумия опасно и должно быть запрещено. Им вбивали в голову, что картинка на экране может в любой момент исчезнуть, сменившись белым шумом, а корабль в долю секунды может превратиться в огненную звезду в небе. На данный момент в рамках космического туризма погибло около десяти человек, но каждый такой случай становился поводом для гигантского скандала, хотя в авиакатастрофах ежегодно гибли сотни людей, а от терактов тысячи.

Но здесь ничего страшного не происходило.

В какой-то момент пилот четко и ясно произнес:

— Мы на орбите. Повторяю. «Айтра» на орбите, все системы в норме, начинаем маневр Гомана на орбиту «Стар Резорт».

Норберт кричал и аплодировал вместе с остальными, а потом они отправились в бар.

Все на космодроме было стилизовано на подчеркнуто космический лад, но атмосфера нисколько не походила на стерильную благоговейную обстановку, царившую в национальных космических агентствах. Скорее это была атмосфера времен расцвета пилотируемой программы семидесятых годов прошлого века, времен отчаянных молодых астронавтов, которые гоняли на своих «шеви-корветах» в летных куртках и противосолнечных очках, устраивали безумные гулянки на Какао-Бич, где царили сигары, ром и девушки в бикини, а в не подвергнутых цензуре исторических фильмах можно было увидеть сотрудников центра управления с трубками и сигаретами в зубах.

Кстати, Норберт видел в ангаре три таких «корвета», тщательно отреставрированных, с водородными двигателями, и у него возникли серьезные подозрения, не носится ли на них иногда кто-нибудь по взлетной полосе.

Команда «Айтры», находившаяся сейчас на орбите, тоже устроила попойку в здешнем баре за два дня до старта, чтобы успеть прийти в себя. Хоть все и происходило под крышей, было ясно, что провинция Гоби-Алтай — далеко не Флорида.

На этот раз они праздновали выход на орбиту и ждали завершения операции. Процесс стыковки со станцией занимал семь часов. «Айтра» должна была выйти на ту же орбиту, что и отель, с точностью до одного метра, и развернуться, после чего слегка затормозить, чтобы уравнять относительные скорости. Оба объекта должны были осторожно сблизиться, а затем коснуться друг друга стыковочными модулями, все это время двигаясь со скоростью около восьми километров в секунду и каждые сорок пять минут совершая виток вокруг Земли. Все это требовало времени, расчетов и железных нервов. Норберт прекрасно это знал, поскольку постоянно смотрел симуляции, фильмы и лекции на любую связанную с космосом тему. Это тоже была часть тренировки. Виртуально он уже побывал на орбите, в космическом корабле и на Луне столько раз, что ему самому было интересно, заметит ли он хоть какую-то разницу.

Они могли ждать стыковки в баре, а те — в кабине, глядя в иллюминаторы на попеременно погруженную в ночь или голубую, окутанную лучами солнца Землю. Вероятно, картина была незабываемой и вряд ли могла наскучить, но семь часов? Даже если ты при этом семь раз видел восход солнца?

Норберт снова начал клеить пластыри и носил с собой аэрозоль с успокоительным, благодаря чему мог хотя бы заснуть. Он сам не знал, что чувствует — волнение или страх. Сейчас он пользовался всеми благами: ванной, нормальной кроватью с постелью, баром и рестораном, но через несколько дней ему предстояло оказаться далеко от дома, и невозможно было предугадать, когда он снова сможет нормально сесть на унитаз или выпить из стакана. Дракон паранойи полагал, что, скорее всего, никогда.

На следующую ночь, перед тем как заснуть, он снова увидел «конькобежцев» — двоих, прогуливавшихся по взлетной полосе. Конечно, это вполне могли быть работники наземного обслуживания — даже наверняка. Он в этом нисколько не сомневался. Правда, те носили желтые комбинезоны и белые каски, но почему бы им не надеть какие-нибудь черные костюмы с капюшонами для защиты от холода монгольской ночи? Потому ему и показалось, будто их поглотил песок пустыни. Впрочем, он очень устал.

«Айтра» вернулась через два дня, но выглядело это тоже не особо зрелищно. Небольшой уродливый самолет приземлился на главной взлетной полосе, тормозя двумя парашютами. Как и прежде, он сверкал белизной, и ничто не говорило о том, что он пережил ад вхождения в верхние слои атмосферы.

Старт второго корабля, «Керкесис», ничем не отличался от первого. Стратосферное чудовище, взмывающее в синее монгольское небо, одетые в комбинезоны трясущиеся фигуры в разложенных креслах, бесчисленные, похожие на разговор роботов, аббревиатуры и команды по радио, похожий на наконечник горящей стрелы освободившийся от носителя корабль, взрыв энтузиазма после выхода на орбиту, наконец, семичасовой маневр Гомана и стыковка со «Стар Резорт».

Норберт сам не знал, означает ли это, что все хорошо, идет по плану и немногим труднее, чем транзит до отеля, или же это очередной круг безумной русской рулетки, где каждая последующая попытка повышает вероятность неизбежной катастрофы. В третий раз не повезет, и все такое.

Запас пластырей у него имелся, так что он мог есть, функционировать, спать и даже туалетом пользовался не чаще обычного. Собираться особого смысла не имело, поскольку они брали с собой лишь небольшой контейнер с личными вещами. Их багаж находился уже на орбите, выстреленный в Гайане с двухкилометровой электромагнитной катапульты компании «Спейс Рэйл», специализировавшейся на запуске коммерческих спутников и снабжении орбитальных баз. Создаваемое катапультой ускорение исключало отправку таким способом чего-либо живого. Норберт начинал понимать, почему стала возможна их операция. С Земли не посылали гигантский корабль, имевший на борту все необходимое. Все предприятие разобрали на элементы и отправляли их по одному, более простыми и дешевыми методами. Лунная миссия в виде деталей для самостоятельной сборки, вроде шкафа из «Икеи».

После отлета «Керкесис» в отеле стало пустовато, хотя персонала было столько же, сколько и раньше. В ресторане и баре царила атмосфера конца сезона, и не хватало лишь перевернутых стульев на столах и катающегося под ногами пылесоса.

Их корабль, «Астеропа», завершил утомительный многодневный цикл испытаний и подготовки, в котором им, к счастью, участвовать не приходилось, и его уже установили на спине самолета-носителя.

Настоящий ЛММ практически не отличался от тренировочного. Он был чуть тяжелее, но не слишком, и пах как новенький, в то время как учебный, несмотря на весь уход, начинал вонять как мужская раздевалка в тренажерном зале. Новый ЛММ Норберт надевал лишь однажды, в самом начале, и теперь скафандр, выстреленный мощным магнитным полем с чудовищных русских горок в Гайане, находился уже на орбитальной базе.

Для полета он получил оранжевый «эвакуационный комбинезон», названный очередным странным сокращением ЭКОМ — мягкий, снабженный набитыми аварийным комплектом карманами на плечах и бедрах. У него тоже имелись перчатки и шлем, он тоже был герметичным, но не защищал от вакуума. Система жизнеобеспечения размещалась в небольшом, подсоединенном гибким шлангом чемоданчике, установленном возле кресла. Легче «космических» были и ботинки, позаимствованные из снаряжения пилотов и плотно стягивавшиеся дисковым зажимом.