— Вам, майор Мисливец, совместно с оперативниками из Третьего главного управления будет задание по отработке следующих вопросов. Во-первых, надо установить все его контакты в ГРУ и Генштабе Вооруженных сил СССР. Выяснить, не интересовался ли он информацией, выходящей за пределы его компетенции. Во-вторых, определить объем известных ему сведений по другим подразделениям ГРУ, в которых он не работал. И последнее: к каким секретным документам был допущен в Военно-дипломатической академии.

Осталось обозначить задачи старшего следователя, майора Алексея Посевина, который недавно был переведен в отделение Духанина.

— Алексею Ивановичу предстоит не менее важная и ответственная работа по подготовке и проведению экспертиз документов и материалов.

Закрыв папку, Духанин внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, а затем негромким ровным голосом сказал:

— Все, что я говорил вам сейчас, необходимо для того, чтобы как можно больше знать об обвиняемом. Когда много знаешь о человеке, то легче работать с ним, он почувствует, что мы знаем о нем почти все, и это позволит мне полностью владеть инициативой при ведении допросов. А самое главное, чтобы он не забывал о том, что Комитет госбезопасности имеет в американских спецслужбах своих источников информации, что через них мы отслеживаем всю историю его сотрудничества с американской разведкой. А если не догадается, то я сам скажу ему об этом. — И Александр Сергеевич вопросительно посмотрел на начальника отдела: согласен ли он с его мнением.

Кузьмичёв промолчал.

— Тогда у меня все, — заключил Духанин. — Если есть у кого-то вопросы, пожалуйста, задавайте.

Руку поднял старший следователь из Кемеровской области майор Мисливец:

— А кто из нас должен выяснять мотивы измены Родине и причины, способствовавшие этому?

Духанин кивнул:

— Вопрос правильный. Цель и мотивы измены Родине, а также возможные причины измены Родине Поляковым будут выясняться сообща в процессе расследования. И прошу вас всех не забывать американскую формулу вербовки MICE. Напоминаю, что ее название образовано первыми буквами слов: Money — деньги, Ideology — идейные соображения, Compromise — компромат, Ego — самомнение. Скрупулезно ищите ответы на эти вопросы, а потом мы все это обобщим. Конечно, очень важно выяснить мотивы измены Родине. Это даст нам возможность более точно составить психологический портрет предателя и точнее судить о сущности этого человека, о возможности тех или иных его действий в различных жизненных ситуациях. О человеке можно безошибочно судить только по тому, как он действовал и каким являлся в те моменты, когда на весах судьбы лежали его честь, достоинство и счастье. Итак, если нет других вопросов, то имейте в виду: при возникновении каких-либо затруднений, связанных с выполнением ваших заданий, можете смело рассчитывать на абсолютную поддержку руководства нашего отдела и управления.

* * *

Сразу же после совещания оперативно-следственной группы Духанин пригласил на допрос арестованного генерала. Как и накануне, Поляков чувствовал себя погано из-за того, что позволил сам загнать себя в угол, раскрыв связь с американской разведкой первому следователю Жучкову и второму — Духанину. Он понимал, что теперь у него остались только два варианта: продолжать утверждать, что пошел на контакт с американцами по идеологическим соображениям, что действовал как социал-демократ, или же надо раскрывать следователю всю правду. Решил остановиться на втором варианте. «Но всего я ему все равно не скажу, даже если он что-то и выпотрошит из меня, — размышлял Поляков. — Главное, надо и впредь сохранять спокойствие, трезвую голову и не запутаться в своих показаниях».

Находясь в следственном изоляторе уже длительное время, Поляков надеялся, что переданная им противнику информация политического характера сама по себе ничего не значит и что она не является основанием для обвинения в шпионской деятельности. «Что касается допущенных мной нарушений установленных правил и норм поведения за границей и взаимоотношений с иностранцами, то такие формальности в худшем случае приведут к увольнению из разведки и, может быть, исключению из членов КПСС, — продолжал размышлять Поляков, идя на допрос в сопровождении конвойных. — Самое страшное, что сейчас следователь начнет опять задавать очень много уточняющих вопросов. Больше всего удивляет, что он затрагивает факты и эпизоды из моей жизни, о которых почти никто не знал и не знает в ГРУ. Да и Александр Сергеевич, как назло, оказался слишком въедливым следователем. Хотя его можно понять: он заинтересован в получении полной и объективной информации обо мне. Поэтому и спрашивает буквально обо всем, иногда доходит даже, казалось бы, до малозначительных фактов и деталей. Его вопросы и уточнения — это не что иное, как игра со мной. И если это так, то я должен быть заинтересован в минимизации и преуменьшении причиненного вреда своей стране и разведке. Именно в этом и должна заключаться моя последующая борьба за выживание…»

С этими мыслями он и вошел в кабинет № 319. Все в нем было, как прежде: рабочий стол, приставной столик с телефонами, настольная лампа, пишущая машинка «Эрика», большой двустворчатый сейф, тумбочка с графином и стаканами для воды, на столе тумблер для включения табло, извещавшего об идущей в кабинете работе.

Как обычно, Духанин поинтересовался у Полякова, выходил ли он утром на прогулку, как чувствует себя, и только после этого начал допрос:

— Итак, со вчерашнего вечера у нас остался без ответа один из главных вопросов: почему советский генерал пошел добровольно на сотрудничество с американской разведкой? Что могло его подтолкнуть к этому? Ведь ни один здравомыслящий человек не стал бы рисковать карьерой в свои сорок лет, занимая уже тогда престижную должность заместителя резидента. Да не в какой-нибудь Эфиопии или Гондурасе, а в самих Соединенных Штатах Америки.

Поляков глубоко вздохнул, посмотрел на следователя и произнес тихо, словно спрашивая самого себя:

— С чего же мне начать, Александр Сергеевич?

— Начните с Нью-Йорка конца 1961 года, — подсказал ему следователь.

Напряжение покинуло Полякова, он почувствовал себя в эту минуту легко и свободно.

— Если говорить честно, — начал он, — то я сознательно перешел на сторону американцев…

— И в силу каких же причин вы перешли на их сторону? — перебил его Духанин.

— Причин несколько.

— А может быть, все же одна — материальная, как у всех тех предателей, которых мне доводилось допрашивать? Доллары для них были магнитом, притягивающим к себе непреодолимой силой.

Поляков кинул на следователя критический взгляд и, досадливо поморщившись, начал спокойно рассказывать:

— Я пошел на сотрудничество с американцами только по политическим мотивам. Я их тогда предупредил, что мне не нужны доллары. А сказал я так потому, что не хотелось быть зависимым от них. Мне хотелось все делать так, как я считаю нужным. Если и