— То есть тех, кто башлял императору?

— Не понял, ваше сиятельство? Ваше величество! — Он специально делал оговорки, хитрый лис, приучал меня к имперскому титулу.

Я легонько постучал ногой по диабзовому черному полу, чьи плиты за века изрядно вытерлись, вплоть до глубоких выемок:

— Здесь, под моими ногами, лежат останки тех, кто приносил Растарам богатые дары?

— Да-да, о да! Они за… заслужили своей щедростью место в к-крипте под главным храмом Ашара! Внизу огромная крипта, и монахи ее все время расширяют… Есть отделения для мужской части, для женской… Для видных рыцарей. Есть отделение, где похоронены святые девственницы…

Он прервался, ибо Омеди Бейдар особенно сильно взвыл, достал из кармана рясы жемчужные четки и начал потрясать ими над головой Эквериса Растара.

— Еще раз. Здесь полтысячи лет…

— Намного больше, государь! Простите, что перебил!

— Здесь много сотен лет хоронили Растаров, а также людей, которые подносили имперскому дому великие дары.

— Именно так, г-государь!

— И все захоронены в виде мумий… — На самом деле, в местном языке не было слова «мумия», термин звучал как «нетленный покойник».

— Да! Ибо лишь в виде мумии можно попасть в к-крипту на вечный покой! Мужчины в доспехах и с оружием — ибо так полагается по древнему уложению. Женщины в богатых платьях и с драгоценностями…

Помимо воли я скосился вниз, внимательно разглядывая пол.

Когда панихида закончилась, гробы начали торжественно, под колокольный звон сносить в крипту. Двинулись туда и мы.

Раньше я полагал, что в могильной крипте темно, вонь, паутина, крысы, не видно ни зги, все надо ощупывать трехметровой палкой. Оказалось наоборот: сухо, тепло, комфортно, на стенах — лампы. Это было разветвленное, многоуровневое подземелье с низкими шатровыми потолками и прочными колоннами из кирпича. Отделение Растаров было неподалеку от входа. Гробы располагались в нишах кирпичных стен, и тянулась эта радость куда-то во тьму.

Мы вошли с Блоджеттом, кардиналом, частью клира. Алые принялись заносить гробы, вкладывали их в стенные ниши и прикрывали эти ниши железными заслонками.

Железо, хм…

— Три коридора для Растаров, господин архканцлер, — поведал мне Бейдар голосом сбивчивым после служения. — И мы постоянно расширяем крипту, дабы иметь место для новых захоронений.

Он говорил и говорил, увлеченно читал мне лекцию об устройстве подземелья, борьбе с сыростью и крысами, а я стоял и думал: знает ли он, что я крейн? Ведь знает, точно. Подробности о крипте известны каждому горожанину, а значит, нет смысла в такого рода лекциях. Их будут читать лишь пришельцу, который об устройстве крипты ни ухом, ни рылом…

Вдруг я заметил, как вдоль стены крадется Гицорген. Лицо он имел по-детски сосредоточенное, с закушенной губой — ну точно ребенок, задумавший шалость. Подкравшись к кардиналу сзади, он молодецким ударом, с воплем сбил с него квадратную шапочку.

— Х-ха-а-а!

Он взглянул на меня и подмигнул. Был мертвецки пьян, это ясно. У пьяных, даже мертвецки, иногда включается в заднице очень мощная батарейка.

— Там еще оставалось! Я допил, что оставалось… И сразу к вам, господин архканцлер! А тут… ни одной женщины… Голые женские ноги, вот что меня возбуждает! Вы знаете, эти бедра… Лишь стоят задрать милке юбку…

Я кивнул Алым, Гицоргена схватили под мышки и потащили к лестнице.

Все-таки он тупой мужлан. Шпион-дешевка. И этого урода я боялся?

Бейдар поднял шапочку, отряхнулся, однако ораторский запал в нем, конечно, пропал. Он что-то бормотал себе под нос.

А я стоял посреди коридора и думал.

Если принять во внимание, что мумификация препятствует разложению, значит можно предположить, что мечи и доспехи в гробах в достаточно хорошем состоянии. А еще железные ставни-заслонки, и отсутствие сырости… Что-то сразу пойдет в дело, что-то придется обточить, что-то — перековать, в самых запущенных случаях — оружие и доспехи пойдут на переплавку. Но в целом — в крипте храма Ашара скрывался огромный Клондайк, внутренний резерв — финансовый и оружейный, на который просто необходимо наложить лапу. Уцелевшие Растары возражать, по ясной причине, не будут, с прочими фамилиями… Я договорюсь и с ними, пообещав им халявные места рядом с имперскими мощами.

Железо. Оружие. Драгоценности.

Все, что нужно для войны

Все, что нужно для победы.

Придется тебе, Аран Торнхелл, стать официальным расхитителем гробниц.

*Официальное отречение от престола.

Глава тридцать седьмая

С утра во дворце подозрительно тихо, придворные попискивают как мышки и жмутся к темным углам, откуда стреляют на меня бусинками глаз. Подозреваю, слухи о моей скорой абдикации просочились от господ послов на похоронах, и за вчерашний вечер разлились по всем закоулкам Варлойна.

В Санкструме не в обычае устраивать поминки, так что наш похоронный поезд вернулся во дворец изрядно прореженным. Дорогие гости разъехались по домам, хотя многие и многие, едва мы поднялись из крипты, пытались принести мне соболезнования. Как и в нашем мире, соболезнования сильным мира сего преподносятся с целью саморекламы — авось сильный тебя отметит, запомнит, что в последующем может принести значительную пользу.

Когда я уже садился в карету, меня нагнал Омеди Бейдар; двое кардиналов за ним, отдуваясь, несли сундучок. В нем оказалось ровно две тысячи золотом. Просто чудо расчудесное! Как видно, послы приказали Бейдару меня умаслить, они все-таки полагали, что я спешно выдираю деньги откуда могу, покуда кормушку не прикрыли. Я прибавил еще тысячу и вечером под расписку отдал средства Ричентеру, пусть распределит среди семей Алых, что погибли. Сказал еще следующее: все семьи тех Алых, которые пали от рук Нечестивых, берутся под опеку короны. Это значит: ежегодный пансион, а дети могут рассчитывать на учебу при Университете. Он благодарил и, в свою очередь сообщил сухо, что о Нечестивых я больше могу не вспоминать.

— Оставили одну бабу, — сказал еще суше. — Ребра у нее сломаны, дышит еле-еле.

Та самая, что пыталась убить Амару…

— От прочих ничего не узнали толком…

Значит, перед смертью их подвергали тяжким пыткам.

— Лейтенант, — произнес я. — Я поговорю с Хватом и с этой… убийцей. Но, скажу вам по секрету… Впрочем, к черту секретность: расскажите об этом всем Алым! Но не сейчас, а через… В воскресенье расскажите. Так вот: истинные заказчики акции в доме Реннира Доловаца — послы Адоры и Рендора, Сакран и Армад. Пытаются меня устранить, подозревают, что я не хочу отдать корону… Работают на упреждение.

Сказал и подумал: а ведь правда, послы через подставных лиц наняли целое киллерское бюро, препоручив его заботам Хвата, с которым, явно, имели давно налаженный контакт. А вот чего я Ричентеру пока не сказал, так это того, что кто-то из Алых был, несомненно, подкуплен, и сообщал послам все новости, какие только мог узнать… Скорее всего, он не высокий чин, о том, что я намерен сохранить корону, знают только Бришер и Ричентер, и им приказано не трепаться. Когда прибудет Бришер — я сообщу ему о подозрениях, дальше пусть сам копает, шпиону нужно будет устроить ловушку.