class="p1">Я так и сделал. Наклонился и припал к раскрытым губам раненой красотки. Она в ответ с такой жадностью впилась в меня, будто пиявка, желающая выпить побольше крови. В какой-то степени так и было.

Сатир деликатно отвернулся.

— Не жадничай. — разорвав поцелуй, в котором с моей стороны не было ни любви, ни страсти, я с удовлетворением отметил, что на щеки союзницы стал возвращаться румянец. Да и кровь больше не сочилась из раны, хотя до полного выздоровления было еще далеко.

— Какое-то время еще протяну. — суккуба облизала губы. Дернула плечиком, чтобы выставить вперед грудь. — Но этого мало.

— Не здесь, Кара. И не сейчас.

— Так давай выбираться из этого склепа! Помоги мне встать!

Кряхтя и матеря особо прыткого адепта, который распорол ей живот, девушка смогла подняться на ноги. Но на этом прогресс и закончился. Почти сразу же она обмякла и упала бы, не подхвати я ее. Но хоть внутренности не вывалились, и то хорошо. Рана все-таки смогла схватиться.

— Ох и тяжелая же ты! — теперь настала моя очередь кряхтеть. Повернулся к сатиру и попросил. — Эстр, прихвати документы, а то у меня руки заняты. Пора выбираться отсюда.

Карина только выглядела, как фотомодель, которая питается солнечным светом и росой, но весила при этом, как атлет-тяжеловес.

— Ты же под Печатью? — удивилась лилиту, удобнее устраиваясь на руках.

— Я сюда уже выжатым пришел. — хмыкнул я. Бросил еще один взгляд на мертвого Урила, сжимающего сердце Осириса. Сглотнул. — И остался бы тут, если бы не он.

— Это его выбор, Кеша.

— Да я понимаю. Просто…

— Мертвые — мертвым. — снова напомнила она. — А живым все еще нужно немного энергии.

— Кара, блин! Нимфоманка долбанная! — как в такой момент можно себя ТАК вести?

— Ой, я вас умоляю, господин! Этим дешевым шлюшкам до меня, как до Луны пешком! Могу доказать это прямо сейчас! Если действовать осторожно…

— Во имя сисек Иштар, женщина, помолчи хотя бы минуту! — не выдержал уже и сатир.

Но требовать от лилиту молчания — это что-то из области ненаучной фантастики. Она тут же обозвала Эстра слишком старым, чтобы понимать потребности молодых Падших. Тот ответил, что вовсе он не старый, а опытный. И готов доказать свою силу хоть сейчас. Не вполне шуточная перебранка быстро свернула в какую-то вообще дикую сторону, мне оставалось только глаза закатить — уши-то закрыть я не мог, нес суккубу. Но в какой-то момент я понял, что благодарен этим двоим. Своими глупостями они отвлекала от чувства потери и вины.

— А мы чего до сих пор по слепку-то идем? — вдруг спросила Карина. — Враг ведь побежден, а ты и так ослаб.

Я этому вопросу удивился. В самом деле, а почему я до сих пор не развеял карманное измерение, и не вышел вместе с соратниками в реальность. Но быстро сообразил. Мне не хотелось его закрывать. Ведь с ним пропадет и тело Губителя, принесшего себя в жертву. За меня.

С другой стороны — можно ли обеспечить лучшие похороны другу? Сергею, Урил ведь наверняка уже давно подготовил себе смену. Нашел невозможного ребенка. Не мог этого не сделать — он же понимал риск. Кстати, это что же получается. Мне теперь нужно будет выяснить, в ком пробудится наследие Губителю, и взять его под защиту? Ну, блин, спасибо, Серега!

Уже выйдя в настоящий бизнес-центр, мы поднялись по лестнице на последний этаж, где находился центр финансовой империи Осириса. Кадры, бухгалтерия, юристы и, конечно же, секретарша. Она-то нас и встретила в коридоре — окровавленных, с раненной девушкой на руках. И завизжала.

Какой, блин, молодец, Осирис, а! Двадцать второй эвакуировал, а про двадцать третий даже не подумал! Этажом ниже рубка шла, а тут люди дебеты с кредитами сводили!

— Ну вот, сейчас еще и полицию вызовет. — вздохнула Карина.

— Вряд ли. — ответил Эстр. — Они у Осириса пуганые, без его разрешения ни за что на такое не пойдут.

— Будем надеяться. Мне сейчас только ментов соблазнять.

— Они уже давно не менты, забыла?

— Большую часть моей жизни они были ментами, забыл? — парировала девушка, напомнив про свой настоящий возраст.

Но на подходе к кабинету руководителя, нас встретили не полицейские, а охранники. За их спинами маячили несколько любопытных женщин. Опасность или нет, но увидеть все они должны были собственными глазами.

— Стоять!

Двое охранника, возможно даже телохранителей человеческой ипостаси Господина, уверенно загородили нам проход. Выглядели они совсем не как чоповцы внизу, а матерыми волкодавами, возможно даже из бывших силовиков. Вот только за главного и самого опасного субъекта, приняли именно пожилого сатира. Пацан с девушкой на руках выглядел менее опасным.

— Мужики, давайте вы еще не будете обострять, ок? — миролюбиво произнес я, активируя Знак простоты. Правда, ослаб я настолько, что его действия хватило лишь на одного мужчину. — Вашего босса мне за глаза хватило.

Взгляды секьюрити тут же переместились на меня. Я будто снова почувствовал себя под прицелом шуду. Измерен, взвешен, но нет — не признан слишком легким. Пережитые испытания сильно изменили меня. И теперь впечатление легкомысленного пацана я производил только, если не присматриваться. А в глазах поселилась холодная решимость. Которую оба охранника смогли разглядеть.

— Кто вы такие? — тем не менее спросил старший из них. Не мог не спросить. — Это частная территория, вам нельзя здесь находиться!

Второй выступил вперед, характерно хрустнув шеей. Поиграл мышцами — смешной такой! Сатир наступил ему копытом на носок ботинка, а когда тот вскрикнул от неожиданности, зарядил коленом в пах. После чего подхватил пострадавшего и бережно уложил на ламинат.

— Серьезно, дядь. — произнес я, останавливая готового сорваться второго бойца. — Мы сейчас не в том настроении и состоянии, чтобы разбираться еще и с вами. Так что давай ты просто успокоишься, и поможешь мне устроить раненную поудобнее. А потом будем обсуждать все остальное. Мирно.

И указал глазами на Карину. Так, лицемерка, тут же скорчила гримасу умирающей красавицы и жалобно застонала. Не знаю, что именно сработало: Знак, мой тон, молниеносная расправа над напарником или игра суккубы, но охранник коротко кивнул, и отступил на шаг.

— Вот сюда кладите. — сказал он, указывая на диван для посетителей. Хороший, дорогой, кожаный. Впрочем, другой мебели на этом этаже и быть не могло.