Эйси с растущим недоверием наблюдал за этим любезничанием. Чарующие манеры Романа его встревожили. Пожимая ему руку, Эйси прищурился и поджал губы. Этому бездельнику совершенно нечего здесь делать. Явился и кружит Марии голову!.. Какого черта? Приехал к Шелли, а кокетничаете Марией! Тоже мне родственничек!.. Кузен!..

У Романа в глазах прыгали чертики. Он прекрасно понимал инстинктивную реакцию Эйси на нового человека, появившегося на территории, которую он считал своей.

– А-а, вы, наверное, почтеннейший Эйси, – воскликнул он, – страшный дракон из детства Шелли. Она клялась, что вы хватали ее, окровавленную, с земли и сажали на дикого норовистого коня, только что ее сбросившего. – И тихо добавил: – Я слышал эти рассказы много раз, вместе с теми, которые доказывали ваше терпение, доброту и заботу о ней. Она говорила, что именно вы научили ее ездить верхом, и хорошо ездить и что вы в какой-то степени заменили ей отца. Она очень к вам привязана… и, по-моему, вполне обоснованно. Я счастлив познакомиться с вами.

– Я не слишком много о вас наслышан, – промолвил Эйси прилагая все силы, чтобы не поддаться обаянию сладкоречивого чужака. – Знаю только, что вы какой-то двоюродный родственник и живете в Новом Орлеане… Вот и все. – Он сощурился.

Шелли подавила смешок.

– Ну, Эйси, дай человеку шанс. Я уже предупредила Ника, что не собираюсь принимать ничью сторону. Если хочешь вести себя как неандерталец, делай это не здесь.

Какой-то момент Эйси держался, но, видя, с какой симпатией Шелли смотрит на кузена, протянул:

– Я знал, что все эти разговоры о женском равноправии до добра не доведут. У нынешних женщин нет никакого уважения к мужским традициям, так что придется нам отменить обязательную драку, перед тем как стать друзьями.

– Звучит разумно, – со смешком отозвался Роман.

День оказался очень плотно занятым. После ленча, во время которого Романа засыпали вопросами и ответили на его – те, что он сумел вставить в беседу, – чемоданы гостя отнесли наверх. Он быстро устроился в гостевой спальне, расположенной через площадку от комнаты Шелли. Окинув взглядом винный, с серым, бархатистый ковер, прекрасную мебель и чудесный вид из высоких окон, Роман вздохнул:

– Да, это похоже на Новый Орлеан. – Они перешли в примыкающую к спальне приятную гостиную, и Роман, улыбаясь, сказал: – Наслаждаясь такой элегантностью и комфортом, я готов вынести все, что мне преподнесут Ник и Эйси.

– Они могут купиться на твой ленивый придирчивый тон прирожденного горожанина, – отозвалась Шелли с ласковой насмешкой в глазах. – Не сомневаюсь, что Эйси и Ник устроят тебе проверочку, но уверена, что ты ее выдержишь на ура. Не забывай, что я отлично знаю, что ты совсем не изнеженный дилетант, каким притворяешься.

– Изнеженный! Это несправедливо, – усмехнулся Роман. Он обнял ее за плечи, и так они стояли, глядя на далекие горы. – У тебя все в порядке? – тихо спросил он.

Шелли кивнула, от нахлынувших чувств у нее перехватило горло. Она положила голову на плечо Роману.

– Не буду притворяться: пришлось тяжко… Но думаю, теперь худшее позади. – Она подняла на него встревоженные глаза. – Оказалось, что я многого в Джоше не понимала и не понимаю. Я узнала вещи, которые заставили меня усомниться, что я вообще когда-нибудь его знала.

Роман ответил ей доброй улыбкой.

– Ма bеllе, твоя проблема в том, что ты видела в нем некое богоподобное существо, не способное поступить плохо. – Он поморщился. – И хотя я с этим не соглашался, винить его в том, что он позволял тебе так думать, не могу. – Он с грустью продолжил: – Мы, мужчины, рады позволить женщинам смотреть на нас с обожанием… – Тон его стал серьезным. – Джош был просто человеком, Шелли, не больше и не меньше.

– Ты прав, – вздохнула она, – но узнать об этом… приспособиться к этой мысли трудно. – Она искоса посмотрела на Романа. – Ты знал о его проигрышах?

– Мне известно, что он играл по-крупному, но ты, как я понимаю, имеешь в виду нечто большее чем легкое развлечение.

– Да, нечто большее, – тихо откликнулась она. За последние годы она привыкла полагаться на Романа почти как на Джоша. Будучи старше ее на три года и на десяток лет опытнее, он легко брал на себя роль старшего брата, когда Джоша не было рядом. Именно Роман помог ей найти квартиру в Новом Орлеане и вместе с ней излазил кучу антикварных магазинов, подбирая обстановку. Он познакомил ее с владельцем галереи, где потом выставлялись ее работы. Роман направлял ее шаги в те первые мучительные недели в Новом Орлеане. Он всегда был рядом, когда она нуждалась в помоши, и в отличие от ее отношения к брату, насчет Романа она никаких иллюзий не питала. Он умел быть дьяволом, но ему можно было доверять. И Шелли рассказала ему все. О том, как Джош играл в казино, о связях с Мило Скоттом, о растрате трастовых денег, неясности с отцом Ника, о возобновлении ее романа со Слоаном. Все. Она могла без подробностей рассказать о щекотливых деталях ее отношений со Слоаном, но ничего существенного не пропустила.

Роман только растерянно моргал. Вид у него был изумленный. Он глубоко вздохнул.

– Ну и ну! А я-то считал Новый Орлеан городом греха. Получается, что тихий, скромный Сент-Гален не уступит ему в греховности и коррупции. Вы с этим Джебом действительно считаете, что Джоша убил какой-то наркоделец?

Шелли скривилась.

– Не знаю. Наверное, мне хочется, чтобы было так, потому что это легче принять, чем самоубийство.

– Хм. Я готов согласиться, что самоубийство признать труднее, но посмотри, как ты ошибалась насчет денег, которые он взял с Боллинджера за право прохода. Он намеренно ободрал Слоана, а затем развернулся и отдал эти деньги на доброе дело… эту самую стипендию. – Роман ухмыльнулся. – Это похоже на того Джоша, которого мы знали и любили: негодник, но с золотым сердцем.

– Но, видишь ли, ты знал его с этой стороны, а я нет, – возразила она. – И мне с трудом верится, что он вдруг ни с того ни с сего взял и покончил с собой. – Криво усмехнувшись, она заметила: – Я, право, считала, что он способен ходить по водам.

– Так не было. Поверь мне, – сказал Роман. – И вот еще над чем тебе стоит подумать: я почти склонен поверить версии Слоана о том, что случилось семнадцать лет назад. – И, видя ее огорчение, добавил: – Джош любил тебя. Но не забывай никогда, что он желал для тебя лучшего по своему разумению. И могу тебя заверить, что он категорически не хотел, чтобы ты выходила замуж за Боллинджера. – Когда она попыталась возразить, он поднял руку: – Послушай меня. Поскольку я находился далеко от источника ссоры, хоть я такой же Грейнджер, как и ты, я не обращал особого внимания на все эти байки о зловещих и гадких Боллинджерах. Но Джош ими жил. Он ненавидел Боллинджеров… и мертвых, и живых… То, что произошло сто лет назад, было в его мозгу таким же свежим и реальным, будто случилось в прошлом году. Я знаю: время от времени я не мог удержаться и подначивал его насчет этой враждой так он чуть голову мне не отрывал. Я не хочу чернить его имя, или заставлять тебя плохо о нем думать, или, Боже упаси, выглядеть сторонником Боллинджеров, но поверь мне, Джош пошел бы на что угодно, лишь бы помешать тебе выйти за Боллинджера.