К тому моменту, когда прозвенел звонок, возвещая, что настало время делать последние заказы, они уже все достаточно поднабрались, не было нужды суетиться, бежать в последнюю минуту за добавкой. Слотер недолго посидел с ними, в непристойных выражениях рассказал им. про какого-то парня, который кому-то что-то сказал такое, что не понравилось Слотеру, и когда Картер увидел под пальто этого ебаната ножны от мачете, его сердце выстрелило прямо до нёба. Так вот почему он носит это пальто в такую жару. Картер хотел спросить, почему в такой красивый летний вечер он бродит в полном вооружении, потом решил, что узнай Слотер что-нибудь о них с Дениз, то не рассиживался бы здесь и не болтал языком без толку. Лучше, конечно, начинать сматываться, пора шевелить задницей.

Секс-Дивизион вышел из паба в полном составе, Уилл оставил парней в Карибской забегаловке. Он медленно шел домой, он повернул в двери ключ и заметил, что лампа на стенке прихожей не горит. Значит, Карен уже вернулась домой. Он вздохнул с облегчением. Разделся, сходил отлить — и затем забрался в кровать. Она спала и не слышала, как он вернулся домой.

Уилл наблюдал, как преображаются на занавесках узоры от уличных фонарей. В эту игру он играл с детства, пытался представить себе картины и сцены из этих рваных и изогнутых линий. В возрасте между девятью и двенадцатью у него были большие проблемы со сном, все эти загадки жизни неистово вертелись у него в голове. Он лежал часами, мечтая о том, чтобы уснуть. Когда он стал подростком, все опять вошло в норму. Забавно, как срабатывают подобные вещи. Как у Гарри с его снами. Этот парень явно измучился. Ему приснился аборт еще до того, как Уилл узнал, что собирается сделать Карен. У Гарри был дар. Ему надо бы работать с психами, оттачивать свое мастерство. У него реальный талант, а вместо этого он околачивается по пьянкам. Манго так и не объявился, и это было попятно, если учитывать всю эту историю с Питом, а вот чем живет Картер. Уилл никогда не понимал. Этот парень ни о чем не парится. Невозможно изменить ничего из прошлого, а будущее — это лотерея. Он был прав. Но почему-то Уиллу не казалось, что на этом — все. Чего-то тут явно не хватает. Если ты не видишь никакого смысла ни в прошлом, ни в будущем, то, может, в действительности тебя самого просто не существует.

Забить на философию. Завтра ему предстоит работа, а еще он собирался поговорить с Карен. Он бросил взгляд на ее спину и пожалел, что скатился до этих обычных пацанских разглагольствований. Начал обвинять ее и думать об Эйлин.

Уилл вспомнил, как много лет назад Балти говорил им, что единственная реальная разница между мужчиной и женщиной в том, что телка может родить ребенка. Вот и все. Конечно, они все ржали, и Уилл вместе со всеми, потому что женщины — они в принципе другие, во многих смыслах, физически и психологически, но на более глобальном уровне Балти был прав. Разделяй и властвуй. Обычные мужчины и женщины из «Юнити» и с окрестных улиц, в клубах и на рынках по всему Лондону, Англии, Британии, по всему миру, — у них больше общего друг с другом, чем с крохотной шайкой финансистов, которые приставили их к горлу друг друга. Женщины обвиняют мужчин, и мужчины обвиняют женщин, но покуда ты не голубой, в отсутствие противоположного пола у тебя не будет нормальной жизни. Это про то, чтобы иметь регулярный секс, нет, это нечто другое. Нужно соблюдать равновесие. Сами по себе они просто мужчины, практически получеловеки. Мужчина без женщины заканчивает в Секс-Дивизионе.

Уилл встал и подошел к к окну, отдернул в стороны занавески. Окно оставалось открытым, в комнату ворвался ветер. Он вспомнил Бев, какой она была, когда они встретились в последний раз. Интересно, она сейчас спит или нет? Случалось ли ей вдруг вспоминать о нем? Он часто задавался этим вопросом. Как она теперь выглядит? О чем она думает? Есть ли у нее муж и дети? Он попытался представить, как она сидит перед телевизором и смотрит кино, или крепко спит, сомлев от жары, откинув прочь одеяла. Помнит ли она, как они отправились на Трафальгар Сквер в самый канун Нового года, они тогда напились в пабе в Сохо, только они вдвоем, и у нее был шарик, но его кто-то проколол, и еще она была такая пьяная, что вдруг начала плакать. Но она была счастлива. Он не помнил, чтобы звонил Биг Бен. Они долго ждали свой автобус, чтобы добраться до дома, за это время выпивка успела выветриться, и автобус останавливался на каждой остановке, как обычно и делают ночные автобусы, запотевшие окна, а количество ебанатов в салоне гораздо выше среднего. Что было дальше? Он уже не помнил, но, может, они поругались. Хороший способ начать новый год. Это было очень давно, так что больше не имеет значения.

Ни музыки, ни косяка, ничего, только пустая улица и жара, от которой по спине струятся кайли пота. Уилл долго простоял вот так, в раздумьях, а затем ветер усилился, и он замерз. В конце концов он вернулся, и улегся на кровать, и начал перебирать имена для их ребенка. В первую очередь он подумал про имена для девочек, он знал, что у них родится девочка. А затем имена для мальчиков, потому что вдруг все-таки получится мальчик? Интересно, размышлял он, задумывался ли хоть раз вообще когда-либо Картер о ребенке, который мог бы у него родиться? Должно быть, задумывался, и не раз.

Уилл прижался к спине Карен и обвил ее руками, левой провел по всему ее телу, дошел до животика и положил открытую ладонь на ее теплую кожу, гадая, что же происходит сейчас внутри ее лона.

Балти второй день усиленно вкалывал в «Вест Лондон Декорэйшнс». Он чувствовал себя на вершине мира. В паре с Джимми Кагни, водя специальным длинными валиком вверх-вниз по стене. Кагни — как черно-белая бомба замедленного действия, вокруг него падают пули, и он зовет свою старушку, а потом это место взрывается ко всем чертям. Вершина мира? Больше похоже на вершину детской горки. Это как сидеть на игровой площадке развлечений и сверху вниз смотреть на несчастных психов, которые шатаются по улицам и возят тележки из супермаркетов, набитые жестяными банками, и бошки у них напичканы всякой пижией на тему экологической политики. Несчастные ебланы типа Балти, которые околачиваются в компании этих эксцентричных джентльменов, заботников об обществе. Потеют в лотерейной лихорадке. Играют в игру чисел, наполняют корзину дешевыми банками консервированной фасоли. Выстраиваются в очередь, протягивают сэкономленные фунты, жонглируют мячиками, просто клоуны в цирке. Средства, вырученные от лотереи, пойдут па возведение оперных театров в Вест Энде и галереи искусств. Не то чтобы Балти вообще отказался от игры в лотерею. Никоим образом, ведь он успел в это дело прилично вложиться, теперь придется продолжать до тех пор, пока не выиграешь. Но с Настоящего момента все пойдет легче. Он стал победителем Глубоко в душе он это знал. Теперь ему капает зарплата, и потому он может позволить себе пощекотать нервишки, и это не потому, что он сидит без гроша. Прощайте, дешевые банки с фасолью, поприветствуйте вернувшегося в мир живых. Он отработал уже два дня, и это было великолепно — то, как все вдруг закрутилось. Худшее время его жизни случилось тогда, когда ему целый день нечем было заняться- и он сходил с ума от своих мыслей и от того, что не ночевал и хуй в кармане.

Он думал про всех тех парней, которые имеют семьи. Представить не мог, как они умудрялись выживать. Фишка в том, что по большому счету они И не выживали, и вот в один прекрасный день ты врубаешь ящик и видишь какого-то пиздюка из Парламента, и он заявляет, что правительство выделяет слишком много средств на пособия но безработице. Что они собираются урезать подобные льготы, и это в то время, как их приятели, которые рулят промышленностью, прикарманивают сотни тысяч фунтов в ходе сделок по приватизации. И потому ты чувствуешь себя полным дерьмом. Как будто вот-вот раздастся стук в дверь, а затем ее проломят кувалдой. Это самая мерзкая хитрость в искусстве политики. Заклеймить позором, поставить к столбу самых слабых людей общества, а затем направить на них ненависть всей остальной нации. Члены Парламента заседают в консультативном совете, чертовы эгоисты, они зарабатывают в неделю больше, чем основная масса народу — за год. Балти от этот тошнило. По крайней мере, он одинок. У него нет маленьких детей, которым пришлось бы объяснять, что к чему, когда они увидели бы на витринах магазинов и по телеку все эти красоты, весь этот бесконечный поток потребительских товаров. И из-за того, что он не смог бы себе позволить все это купить, его дети выглядели бы перед своими дружками весьма говенно. Кто ж с этим будет разбираться, у них не существует профсоюза безработных. Никакого чувства товарищества. Ты — один, совсем один. Оппозиция разгромлена, остальных просто купили. И те схватили свой шиллинг. Навели внешнего лоску и пытаются убедить всех, что в этом нет ничего криминального. Они — все вместе, а ты — изгой, но Балти чувствовал, что теперь его дела пойдут на лад, потому что он работает и старается изо всех сил. Но хрен его знает, что еще надо делать в жизни. Он даже не знал, с чего начинать.