Всё поле перед нами покрылось живым человеческим ковром, а так как рва перед нашим укреплением не было, а палисад был по высоте от двух с половиной до трёх метров, у врага были все шансы нас одолеть. И если смотреть правде в глаза, то если бы на стене стояла не имперская линейная пехота, а кто-то другой, нас бы задавили с ходу. А так первый, самый серьёзный натиск мы отбили. Хотя тяжело пришлось, потому что мирные граждане, женщины с детьми и старики прикрывали драгун от нашего обстрела, а мы, лишь только чья-то голова показывалась над палисадом, тут же оказывались под ливнем стрел.

В общем, если выражаться мягко и без мата, всё было достаточно плохо. Мы с Альерой долго не могли решиться стрелять, и только окрик имперского лейтенанта Айка заставил нас действовать.

– Стреляйте же! – выкрикнул он. – Бейте в толпу! Без разницы! А иначе пропадём!

Мы приподнялись и, всё же стараясь не попасть в пленников, разрядили арбалеты в людскую массу под нами. Попали или нет, смотреть было некогда. Снова спрятались в укрытие, перезарядили оружие и опять выстрелили. А затем настал черед рукопашной. По доскам и верёвкам с металлическими кошками на конце или просто подсаживая друг друга, драгуны полезли на палисад, дротики имперских пехотинцев не смогли остановить всех, и сталь наших ирутов обагрилась кровью врагов. На укреплении закипела яростная, кровавая схватка. Врагов было слишком много. И – чёрт побери! – некоторые бойцы начали отступать. А куда отступать в лагере, который со всех сторон окружён превосходящими силами противника? Некуда. Мы с Альерой понимали это очень хорошо и, встав на земле за палисадом спина к спине ещё с парой пехотинцев, просто стояли насмерть и держали проход между двумя деревянными казарменными бараками. Была надежда, что битва выделит из вышестоящих офицеров лидера, и он сделает хотя бы что-то для спасения наших жизней. И слава всем добрым богам, кто отвечал за здравый рассудок, такой человек нашёлся.

Командир 17-го линейного пехотного полка полковник Мурманс, тот самый столичный хлыщ, про которого говорил лейтенант Айк, всё же разобрался в обстановке. С помощью резерва он смог собрать всех дружинников, добровольцев и магов, которые не участвовали в сражении, и кинул их на ликвидацию прорывов. Драгун выбили из лагеря, и имперские пехотинцы вновь вернулись на палисад, который местами был обрушен. Долгожданный вечер и темнота были всё ближе, мы надеялись на прорыв и, пока имелось время, проверили своих лошадок, которые под охраной наёмников из «Лихой сотни» находились в конюшне ушедшего полка лёгкой кавалерии вблизи ворот. Ещё пара часов, и мы начнём прорубаться к горам.

Однако противник выдвинул вперёд своих магов, которые с помощью боевых талисманов начали бомбардировку наших укреплений ледяными иглами, и, хотя зарядов было выпущено относительно немного, около сотни, вся западная сторона оборонительного палисада рухнула, а среди пехотинцев было много убитых. Имперские маги пытались отразить удары противника. Но, как правило, против организованной группы одиночки бессильны и почти всегда проигрывают. Так же было и в нашем случае. Ассирские чародеи убили своим льдом, который не только крупными снарядами, но и шрапнелью проносился над лагерем, троих наших магов, и эти, ещё вчера сильные и могучие представители своих школ, отступили.

После этого оборона рухнула. Драгуны, уже без пленных, которые все полегли под стенами, снова выдвинулись на исходные позиции. Маги и конные стрелки были готовы оказать им возможную поддержку. И когда вся эта масса воинов рванулась на нас, я подумал о том, что нам приходит конец, сдержать противника было особо нечем, и он должен был нас просто растоптать. Но у полковника Мурманса имелся ещё один, наверное, самый последний резерв – 3-й дивизион БМ магической школы «Трансформ», двенадцать выживших после всех боёв и стычек на передовой линии мутантов. И командир имперцев кинул этих монстров навстречу врагу.

Облачённые в устрашающие бронзовые доспехи и продолговатые каски с прорезями для глаз грозные мутанты вышли через заваленные ворота метров за сто левее нас с Альерой, быстро растеклись в линию и бегом, на большой скорости помчались навстречу драгунам. Миг! И двенадцать смерчей врезались в наступающие на лагерь вражеские колонны. Боевые монстры, словно какие-нибудь роботы, каждое движение которых было чьей-то смертью, взмахами своих когтей распарывали доспехи ассиров с такой лёгкостью, как если бы они были сделаны не из металла, а из картона или тряпок. Они рвали тела, и оторванные руки и ноги подлетали в воздух на три-четыре метра. И всё происходящее на щедро политом сегодня кровью людей поле было страшным и непривычным для меня зрелищем.

Сквозь массу драгун к полкам вражеской кавалерии пробились только восемь боевых особей. Перепуганные кони вставали на дыбы и сбрасывали седоков наземь. Лучники стреляли и пытались уйти от удара монстров, но скученность не давала им свободы манёвра. И только маги, казалось, были невозмутимы. Они оставались на месте и, разя всех подряд, и своих, и чужих, по одному накрывали монстров льдом и огнём. Так что к ним смогли прорваться уже только два мутанта, которые дорвались до их тел, и половина из двух десятков ассирских чародеев были порваны в клочья. Но остальные не отступили и смогли уничтожить последних монстров 3-го дивизиона БМ. Насколько я мог понять, разглядывая всё происходящее с остатков палисада, ассирами было применено что-то вроде воздушных таранов, которые оглушали монстров и затем отбрасывали их на несколько метров в сторону. А добивали мутантов падающими сверху на закованные в доспехи тела световыми решётками, которые рассекали монстров на квадратики. Ни дать ни взять лазер, действующий на дистанции в пять – семь метров, вряд ли больше.

После гибели боевых монстров дневной бой прекратился. Колонны наступающих драгун были расстроены и, понеся серьёзные потери, на время отступили. Помощь к нам так и не подошла, а враг с каждым часом только усиливался. Конные массы катились мимо нас в сторону Тайреса и перевалов, и остаться на месте значило только растянуть время своей жизни до утра, а потом нас всё равно вгонят в землю. Ни меня, ни Альеру такой вариант не устраивал, и мы решили, что всё же попытаемся прорваться к горам, хоть с армией, хоть без неё. Однако полковник Мурманс тоже всё понимал. И примерно в десятом часу вечера, оставив на месте маркитантов, шлюх и часть сбродных ватажников, которые уже завтра будут убиты или станут обслуживать ассиров, мы пошли на прорыв…

Скир Пран, боевой монстр 3-го дивизиона БМ, открыл глаза, и его чуткий нос втянул в себя воздух. Пахло сырой землёй, кровью, дерьмом и гнилью. Это истинные запахи поля боя, и главным для мутанта в этот момент было то, что на расстоянии трёхсот метров вокруг не было ни одного живого человека.

«Это хорошо», – отметил Пран и потянулся всем своим сильным, мощным телом. Особо размяться было нельзя, монстр лежал под грудой трупов, но и так смог понять, что у него перебита правая нога и повреждена левая рука, которая висит плетью. И если бы Пран был человеком, то наверняка бы выл от боли и пытался выбраться из-под завала. Но маги школы «Трасформ» хорошо поработали над ним – всё его тело было пропитано энергиями дольнего мира, а значит, он был крепче любого обычного двуногого воина. Не обращая внимания на поломанные конечности, Скир вспомнил прошедший день и задумался, что ему делать дальше.