Корди так и не опустила кастрюлю.

— Все в порядке, Корди, правда. Я простила его. А значит, и ты можешь его простить.

— Наверное. А ты… — Она разворачивается к Мэлу, тыча в него кастрюлей.

Рэндел думает, что побоище началось, и изо всех сил бьет Мэла по колену молочником.

Риа подпрыгивает, Рэндел роняет молочник и начинает рыдать. Корди замирает на мгновение, а потом бросается утешать сына, роняя при этом кастрюлю. Мэл хватается за колено, падает и, стиснув зубы, стонет от боли. Риа бежит к маме, не желая упускать возможности пообниматься.

Они не обращают никакого внимания на Мэла.

«Все в моей семье сумасшедшие», — думаю я. Ну надо же! Я спала всего пару часов в день в течение последнего месяца, я на грани физического и эмоционального срыва, и я самый вменяемый человек в этой комнате.

— Ты ведь на самом деле не простила меня, верно? — спрашивает Мэл, когда мы идем в кафе.

— Ни на секунду, — не задумываясь, отвечаю я.

— Эми, это Мэл, — говорю я. — Один из моих старых друзей. Мэл, это Эми, мой партнер по бизнесу.

Я не говорю, что это моя сотрудница. Благодаря приветливости и трудолюбию Эми «Под сенью звезд» процветает. Она не просто сотрудница. Она потрясающий друг. Ее помощь в последние недели неоценима для меня. Она открывала кафе, обслуживала посетителей, убирала со столиков, потворствовала смехотворным требованиям наших экстрасенсов, иногда сама читала ауры, собирала дневную выручку, покупала продукты. И ни разу не пожаловалась. Еще она навещает Лео в больнице при каждой удобной возможности.

— Шекспир! — кричит Эми, всматриваясь в лицо Мэла так, словно хочет дотронуться до него кончиками пальцев. — Ты Шекспир! — Она восторженно хлопает в ладоши, поправляет заколку над ухом и поворачивается ко мне. — Он Шекспир! Я была права тогда! И все поняла правильно! — Она тычет в Мэла пальцем (если бы такое сделал Лео, я бы уже отругала его). — Он — твоя связь с Шекспиром.

Мэл подозрительно смотрит на нее. Волосы по талию, сережка в языке, татуировка на животе. Может, эта женщина слегка чокнутая?

— Когда мы с Эми познакомились, она подумала, что я актриса, — объясняю я.

— Ага, — кивает Эми.

— Она экстрасенс, — продолжаю я.

— Точно, — глубокомысленно изрекает Мэл, будто я только что сказала: «Она немного не в себе».

— Нет, правда, — заверяю его я. — Она одна из лучших экстрасенсов, которых я когда-либо встречала.

Глаза Эми блестят, улыбка становится еще шире, она краснеет. Я ей подобного еще не говорила. У Мэла точно такой же вид, как и у Кейта, когда я говорю на эту тему. Он словно раздумывает над тем, не поможет ли мне психиатр.

— Когда мы встретились, Эми подумала, что я актриса, потому что она увидела меня в окружении звезд. Тогда она еще не знала моего имени, — вспоминаю я тот день. — Она сказала, что чувствует мою связь с Шекспиром. И когда я ответила, что у большинства из нас есть какая-то связь с Шекспиром, потому что все учили его произведения в школе, Эми заявила, что это как-то связано со словом «двенадцать». Или «двенадцатая». И что у меня связь с театром «Вик». Или с человеком по имени Вик.

Я знаю, что Мэла это проймет. Большинство старых сотрудников отца Мэла звали его не Виктор, а Вик.

Мэл бледнеет и растерянно смотрит на Эми.

— Эми читает ауры только в том случае, если чувствует связь с человеком. Если она не может ничего прочитать, она не берет с клиентов денег. И не занимается пустыми предсказаниями, — говорю я. — Вот за что я ее уважаю. Только таким людям я позволяю работать здесь.

— Ты Шекспир! — Эми вновь хлопает в ладоши. — Как я рада, что познакомилась с тобой!

Я уверена, что когда Эми будет шестьдесят, она все так же будет приходить в восторг по любому поводу.

— Иногда я думала, что же это за связь Новы с Шекспиром? И Лео. Послушай, Вик — твой отец?

Мэл хмурится, от него веет холодом, лицо — маска безразличия. Очевидно, он все еще предпочитает не говорить о своем отце. Он испепеляет Эми взглядом.

— Эми, я хотела попросить тебя об услуге, — говорю я, чтобы сменить тему разговора и не позволить им поссориться еще до того, как у них появятся причины невзлюбить друг друга.

Эми поворачивает голову, не отрывая глаз от Мэла. Наконец она переводит взгляд на меня, но я вижу, что ей не терпится продолжить разговор с ним.

— Да?

— Мэл только что приехал, и у нас не было времени забронировать ему номер в гостинице или отеле. Может, он мог бы пожить у тебя пару дней? Пока мы не найдем гостиницу?

Я думала, что Эми сразу согласится, такой уж она радушный человек. Потому-то я ее и попросила. Но вместо этого она поворачивается к Мэлу и долго рассматривает его.

— Мы можем перекинуться парой слов? — Ее пальцы впиваются мне в руку, и, прежде чем я успеваю что-то ответить, Эми тянет меня в кабинет.

Мэл с невозмутимым видом отодвигает стул и усаживается за столик.

— Он отец Лео, верно? — спрашивает Эми.

Я киваю.

— И он разбил тебе сердце, верно?

Я опять киваю.

— Так что он тут делает? Почему он собирается остаться здесь?

Я ей не сказала. В хаосе происходящего я не рассказала Эми о словах доктора. Все остальные были там, а Эми в это время находилась в кафе, стараясь спасти меня от банкротства. И она еще не знает.

Эми видела Лео каждый день практически всю его жизнь. Единственным человеком, которого Лео видел чаще, была я.

Эми и Лео очень любят друг друга. Лео нравится, когда Эми говорит по-японски и пытается играть с ним на приставке.

Она не должна была узнать об этом от меня. Ей должен был сказать кто-то отстраненный, кто-то объективный, кто-то спокойный.

Я ненавидела врача за его слова, но он рассказал о состоянии Лео всей моей семье, поэтому мне не пришлось сообщать им об этом. Не пришлось сообщать о том, что может случиться с Лео.

— Тебе лучше присесть, — говорю я.

— Рассказывай. — Эми понимает, что раз Мэл здесь, то дело плохо.

Заикаясь и запинаясь, я повторяю слова доктора. Я стараюсь в точности припомнить их, чтобы не говорить ничего от себя.

Я смотрю на Эми, ожидая, что она разрыдается, как мама или Корди. Что она отвернется, как папа. Что обнимет меня, как Кейт. Или оцепенеет, как я или тетя Мер.

Но Эми удивляет меня. Она медленно кивает и оседает на пол.

Я запираю кафе, так и не забрав выручки — просто кладу деньги в сейф. Сейчас у меня есть дела поважнее. Мэл присмотрит за Эми, чтобы я могла отправиться в больницу. Я не видела Лео со вчерашнего вечера. Это долго.