– Вперед! – рявкнул Иона, и тут же опасно высунувшийся в дверной проем монах-сигнальщик замахал флажками… Но они могли бы и не напрягаться. Радостный и полный ликования клич прокатился по рядам заранее проинформированного о планируемом ходе боя христианского войска, когда то увидело крушение вражеской цитадели. Но его практически заглушил топот тысяч ног, чьи обладатели самостоятельно ринулись в атаку. Да, они устали, очень устали… Но чего стоит боль в натруженных ногах, если враг испуган, растерян, понес ощутимые потери и совершенно точно не сможет их достойно встретить?! Да каждый шаг, который получится пробежать до наполовину обрушившейся стены без того, чтобы в тебя могли попасть стрелой или чем похуже, бывалые солдаты готовы были ценить больше, чем водившиеся в их кошельках редкие монетки. А на этой войне даже новобранцы становились ветеранами очень быстро, ведь кто не желал учиться – погибал.

– Бронированный, сволочь! – Алекс резко рванул машину вверх и в сторону, уходя от почти непрерывного потока сгустков заряженных частиц, который хозяин города обрушил на атаковавшую его бронетехнику. Облаченный в действительно тяжелую броню малинит выдержал единичное попадание плазмы без особых видимых последствий. Массивная темно-зеленая горбатая фигура ростом далеко за два метра даже не пошатнулась, когда ее со всех сторон окутало материей, разогретой до превращения в энергию. То ли личный силовой щит у коменданта имелся, то ли обмундирование его было сделано из действительно термостойких и герметичных материалов, а может, даже обе эти причины совпали одновременно. Скорее всего, обладатель менее совершенного боевого экзоскелета просто не смог бы ворочать скрученным с крейсера излучателем. Тот действительно отдаленно походил на высокотехнологичный посох, поскольку был длинным и приклада не имел. Но Алекс-то знал, что подобное устройство весит от сорока пяти до семидесяти килограмм в зависимости от модели. – Всем держаться! Моя машина недостаточно хорошо изолирована, чтобы выдержать такой огонь без отказа систем!

Сами по себе заряды антиторпедного ионизатора особой угрозы для корпуса не представляли. Нет, проплавить его они бы могли… где-то за минуту концентрированного огня. Проблема состояла в том, что являвшийся, по сути, гражданской техникой летающий автобус намного раньше превратился бы в груду металлолома. Его высокотехнологичная начинка просто спеклась бы и напрочь перестала функционировать. Разумеется, выгоревшие цепи Алекс мог заменить… если бы кто-то нашел ему ой какие дефицитные в этом времени детали.

Артиллерийская дуэль между вспомогательным корабельным излучателем и сделанным из обломков автобусом на антигравитационной тяге продолжалась по меркам военного пилота непозволительно долго. Целых полминуты. За это время управляемый Алексом транспорт успел выдать по приоритетной цели четыре залпа, и все-таки его несколько раз зацепили сгустки заряженных частиц. На периферии сознания пилота отметились сообщения о некритичных повреждениях. А потом площадка прямо над городскими воротами, где уже не осталось никого живого, кроме Фирингара Девять тысяч сто семнадцатого, не выдержала и рухнула. То ли камень расплавился достаточно, чтобы потечь, то ли деревянные балки прогорели от жара. В любом случае комендант города рухнул куда-то вниз, выдав напоследок длинную очередь в небеса, словно старался поразить засевшего там Бога, в которого верила большая часть его нынешних противников.

– Вторая реакторная шина, четвертый нижний эмиттер, габаритники, прожектор, автопилот, кофеварка… А вот ее я раньше ни разу не ремонтировал. – Алекс быстро перечитал список полученных повреждений и успокоился. Ничего действительно важного в бою из строя не вышло, а с остальным он и до «Амаласунты» спокойно долетит, если сразу после боя не починит. – Эй, святое воинство, готовьтесь к десантированию!

– Брат Павел уже… того. Десантировался, – отозвался отец Михаил откуда-то из завала, образованного пластиковыми креслами и издающими нечленораздельные ругательства человеческими телами. На этот раз Вей заранее дотошно разъяснил своим пассажиром, зачем нужны страховочные ремни. И потом проверил, пристегнулись ли инквизиторы, которым предстояло захватить одну из ключевых точек города. Одного бывший военный пилот не учел. Того, что масса одетых в железные латы и обильно обвешавшихся оружием священнослужителей заметно превышает вес обычных пассажиров, на который были рассчитаны кресла. Не выдержав воздушной акробатики, из магнитных креплений вывернулось одно кресло, налетело на второе, а там уж пошло-поехало… – Флажками сигнальными еще махал, аки крыльями, так из рук их и не выпустил. Хорошо хоть мы тогда не успели улететь далеко от грешной земли, может, и выжил. Гребень стены уже наш?

– Да побойтесь вы своего Бога, солдаты даже до подножия не добежали. Мы крутились-то меньше минуты, просто субъективно у вас с непривычки время растянулось, – фыркнул Алекс, пересчитывая расползающихся в разные стороны пассажиров и убеждаясь, что пропал только сигнальщик. Хотя его вроде первым привязывали… А еще кабель страховочный вниз свисает и неритмично дергается. – Кстати, а это не ваш потеряшка там внизу орет?

– Он. Ну, точно он, – прислушался к доносящимся через открытый дверной проем латинским ругательствам Иона, а после взялся за уходящий вниз канат из синтетических полимеров и принялся втягивать «десантника» обратно в салон. – Только мой лучший сигнальщик может на языке святых апостолов загибать так, что в его родном Лондоне от этого вся рыба в Темзе вверх брюхом всплывает. Еле успел, помнится, с костра снять такой талант и разузнать, что на самом-то деле порчу на воду навела гильдия красильщиков, вывалившая испорченный товар прямо у пирса…

Немного отошедшие от шока, вызванного детонацией пороха, малиниты принялись стрелять по неумолимо накатывающим на них солдатам, бросившим на месте так и не пошедшую в дело осадную технику. Единственным, что тормозило защитников Европы, были длинные штурмовые лестницы, при помощи которых предполагалось взбираться на изрядно подсократившиеся в высоте укрепления. Поскольку основной массой тяжелого оружия на этом участке являлись уничтоженные ныне пушки, опасность для легионеров представляли лишь выпускаемые из луков стрелы и ранее замеченные Алексом трубы, оказавшиеся чем-то вроде гранатометов. Само по себе такое оружие против пехоты должно было быть в лучшем случае умеренно эффективным. Увы, малиниты хорошо разбирались только в двух вещах: как оболванивать людей и как их убивать.

– Химические боеприпасы! – выругался военный пилот, увидев, как люди вблизи от исходящих мутным дымком при разбивании о землю снарядов падают на землю, хватаются за горло и отчаянно пытаются не выхаркать собственные легкие. – Черт, как они смогли сделать эту отраву без химической промышленности?! Неужели у кого-то из террористов завалялась база по изготовлению ядов не просто с помощью подручных средств, а практически из ничего?!

Возмущение не мешало Алексу проворно ворочать плазменной турелью, отстреливая одного гранатометчика за другим, вместе с теми, кому не посчастливилось стоять рядом с ними. Впрочем, особого эффекта действия бывшего пилота не вызвали. Судя по всему, оружие противника являлось одноразовым, а потому сделавшие свой единственный выстрел малиниты отбрасывали ставшую бесполезной трубу в сторону и хватались за клинки. Грязное дело они уже сделали, чему служили доказательством десятки и сотни легионеров, попавших под газовую атаку. Моментально понесшее потери в несколько процентов от общей численности войско заколебалось и чуть замедлилось… И тут вперед пошли паладины. Новые из тех, что привез Алекс, и старые, выглядящие чуть менее нарядно и двигающиеся куда менее резво по причине веса своей сверхтяжелой стальной шкурки. Никто из них не был защищен от ядовитых газов, даже получившие свою экипировку в «Амаласунте» рыцари церкви ничего не могли противопоставить отраве. Но они не боялись. Или умели преодолевать свой страх. И не так уж важно, какой именно природы их храбрость – врожденная или же растекшаяся по венам вместе со средневековым боевым коктейлем на основе мухоморов и прочей дряни.