Альруна бежала через лес. «Три дня, — думала она. — Три дня, чтобы пробраться через чащу, дойти до Руана и вернуться назад. Три дня — слишком мало. Что, если я заблужусь, если не найду выхода из леса? Или потом не найду хижину Замо?»

Она не помнила, сколько они с Арфастом ехали по лесу. Девушка укоряла себя в том, что не выторговала у Агнарра больше времени. Впрочем, вряд ли с ним можно было договориться. Это был ее единственный шанс.

Альруна все бежала и бежала, пока у нее не закололо в груди и не заболели ноги. Завидев ручей, девушка остановилась и присела выпить воды. Нужно было торопиться. Встав, она вдруг услышала ржание коня. Что, если она заблудилась и вернулась обратно к хижине? Или это конь лорда, которому принадлежит этот лес?

Девушка оглянулась.

— Арфаст!

Он спешился, изумленно глядя на Альруну: грязная изорванная одежда, потное от быстрого бега лицо. Но он даже не успел заговорить с ней.

— Что ты тут делаешь? Зачем вернулся в этот лес?

Невзирая на грубый тон, Альруна была рада видеть его. Она даже подумала, не рассказать ли ему о случившемся. Арфаст был силен и вооружен, значит, он справится с тем воином. Но тогда ее план не сработает. План, который она измыслила в считаные мгновения, едва завидев незнакомца и осознав, чего тот хочет.

— Я приехал сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, — смущенно признался он.

Значит, он тайно следил за ней. А она ведь предупреждала его, что не хочет, чтобы он видел ее в таком состоянии — в нищете, грязи, без будущего. Альруна была тронута и в то же время рассержена.

— Ах, Арфаст…

— Но что ты делаешь тут, так далеко от хижины? И почему так торопишься? За тобой словно сама смерть гонится!

Альруне вспомнилось разрубленное тело Гильды. Это зрелище испугало ее, но там, перед домом, она не поддалась страху, не поддастся и сейчас.

— Мне нужно в Руан, к Гунноре, — выдохнула она.

Альруна раздумывала, что сказать Арфасту, чтобы он выполнил ее просьбу, но тот лишь покачал головой.

— Гуннора сейчас не в Руане. Они с Ричардом недавно поехали на север.

У Альруны опустились руки. Что, если Гуннора уже далеко? Больше, чем в трех днях верховой езды?

— Но зачем они уехали?

Арфаст поспешно объяснил ей, что случилось. Альруна все больше впадала в отчаяние. Ричард ни за что не отпустит жену, тем более с ней.

— Может быть, ты все-таки расскажешь мне, что произошло? — спросил Арфаст. — Почему ты бегаешь тут в лесу?

Альруна вздохнула.

— Ты должен довериться мне… Мне нужна твоя помощь.

Гуннора не могла уснуть. Ей не мешало то, что приходилось лежать на паре шкур на твердой земле, не мешал ветер, задувавший в шатер. Не разделяла она и опасений Ричарда, которому тоже, несомненно, не спалось в его шатре. Конечно, восстание язычников в Котантене вызывало тревогу, и нужно было приложить все усилия, чтобы подавить его без особого кровопролития. Но Гуннора была уверена, что Ричард — пока она с ним — сможет завоевать сердца людей в этом городе точно так же, как это удалось ему в Жефоссе. И все же, откуда эта смутная тревога? Откуда беспокойство?

Дело ведь не в том, что она оставила сына в Руане, — там о нем хорошо позаботятся. И не в том, что она впервые надолго рассталась с Дювелиной и Вивеей, — да, она скучала по сестрам, но знала, что Матильда присмотрит за ними.

Нет, ее тревогу вызвало что-то другое. Мысли о Сейнфреде неотступно лезли ей в голову. Она не видела сестру уже несколько месяцев, но до сих пор чувствовала ее близость. Их связь была очень крепка — иногда Гуннора могла бы поклясться, что знает и мысли, и чувства Сейнфреды, хотя та была так далеко. Гунноре было жаль, что у Сейнфреды до сих пор нет детей. Она подозревала, что эта боль останется с ее сестрой на всю жизнь, но та примет свою судьбу, как смирилась со своей участью, когда ей пришлось выйти замуж за Замо. По крайней мере Сейнфреда настойчиво отвергала все уговоры сестры переехать в Руан и жить при дворе. Она говорила, что ее место рядом с Замо, в лесу. Гуннора не знала, откуда в Сейнфреде взялось такое упрямство. Ей казалось странным, что Сейнфреда отказывается от жизни с сестрами ради мужчины, за которого вышла замуж только для того, чтобы этих сестер спасти. Но она больше не пыталась поколебать уверенность Сейнфреды, понимая, что ей это не удастся. Невзирая на кажущуюся хрупкость и мягкость, Сейнфреда была сильной женщиной.

Теперь же, когда Гуннора думала о сестре, та представала перед ней не с привычной нежной улыбкой на губах. Нет, на ее лице читался страх.

Гуннора все ворочалась с боку на бок, но в какой-то момент все-таки уснула, провалившись в пространство кошмаров, и в этих снах у Сейнфреды вместо лица было белое пятно. Может быть, прошло слишком много времени с их последней встречи и теперь Гуннора не может ее вспомнить? Но если черты Сейнфреды во сне и скрывал туман, голос она услышала: «Мне угрожает опасность… Она угрожает нам всем…»

Гуннора вскинулась ото сна, прислушиваясь. И действительно что-то услышала. Голос Сейнфреды отзвучал. Незнакомца в ее шатре не выдало ни дыхание, ни шаги, ни позвякивание доспеха, но когда он склонился к Гунноре, она услышала, как бьется его сердце. Его рука зажала ей рот.

— Тихо! Никто не должен узнать о том, что я здесь!

Фекан

996 год

Герцога похоронили, и уже через пару часов после его смерти появились первые легенды о том, как благосклонен был к нему Господь и какое чудо свершилось в тот миг, когда он испустил последний вздох… С каждым днем историй о герцоге становилось все больше. Слыша такие слова, Агнесса сожалела, что не была у одра умирающего и не видела всех этих чудес, а теперь ей приходилось узнавать все из вторых рук. Как бы то ни было, тело усопшего герцога она видела, а ведь и о нем ходили слухи. Роберт, сын герцога и архиепископ Руана, прибыл в город слишком поздно и не успел попрощаться с отцом. Чтобы наверстать упущенное, он приказал выкопать гроб. Присутствовавшие при этом избранные потом в один голос говорили, что тело источало дивный запах: они словно очутились не в склепе, а в саду, поросшем розами. Восславив Господа и прочитав молитвы, они вновь похоронили герцога — в часовне Святого Фомы, постро енной над гротом, в котором бил источник. Они посчитали это подходящим местом, ведь вода очистит герцога от всех грехов, совершенных им при жизни. Агнесса была уверена, что таких грехов было немного, иначе его тело не источало бы запах роз, но вслух это произносить не решалась.

Прошло уже много дней со смерти герцога. Агнесса вместе с Эммой играла с детьми архиепископа. Как и многие церковники, Роберт был женат. Все считали его жену Эрлеву прекрасной женщиной, но Агнессе она не казалась такой уж прекрасной, а его дети — так и вовсе надоедливыми. Ей хотелось узнать побольше о тайне герцогини, но та все еще носила траур по мужу и ни с кем не общалась.