Зрители не спеша расходились, прощаясь с гостеприимным хозяином – устроителем зрелища, как понял Вожников – все с тем же Хидаяс-беком. Дюжие носильщики подняли паланкины… выскользнула из-под шелкового полога тонкая женская рука – к ногам проходившего мимо Джавана Руми упала роза. Мгновенно ее подобрав, боец обернулся, встретившись глазами с Егором… и снова подмигнул, вполне доброжелательно, как тогда, во время поединка.

– Рад был знакомству, – шепнул Капитан Удача.

– Я тоже очень рад.

– Итальяно? Фрязин? Или грек, румиец?

– Рязанские мы, – неожиданно улыбнулся Джаван. – В детстве Иванкой кликали… потом угнали в Орду, с тех пор вот тут обретаюсь.

Кто-то позвал его, не дал состояться беседе, а, видно было, рязанец хотел еще что-то сказать, да не успел, лишь только, уходя, молвил:

– Харчевня «У рыбы» – запомни.

Егор кивнул – что тут запоминать-то? Как в домино – рыба.

– Эй, Кызым, дружище, хочешь, в домино тебя играть научу?

– В до-ми… – «Детинушка» потряс головой. – Это как это?

– Да просто – плоские такие костяшки с дырочками: «шесть-пять», «два-четыре», «пусто-пусто».

– А-а-а! – Кызым ухмыльнулся. – Костяшки гонять я не хуже тебя умею. Еще посмотрим, кто кого учить будет. На что играем? По денежке?

– Да нет у меня пока никаких денежек!

– Тогда на желание. Кто проиграет – по всему саду бегает и бараном блеет!

Вожников проблеял четыре круга подряд, а Кызым – только два, видать, мухлевал, собака! Впрочем, Егор чувствовал, что отыгрался бы, кабы не козлобородый домоправитель Ураз-кызы, явившийся, как всегда, не вовремя и, как всегда, неслышно.

– Господин требует Эгора Кулаки-Руки к себе!

– О! – обрадовался Кызым. – Сейчас наш хозяин тебя наградит, и мы уже на деньги играть будем. Готовь дирхемы, дружище Эгор!

– Всегда готов, – усмехнулся Капитан Удача.

Вслед за расторопным управителем молодой человек вошел на мужскую половину дома, оставшись ждать в большой и гулкой зале, посреди которой бил – явно не к месту – фонтан, а по стенам тянулись разнокалиберные трубы, как видно, «освоенные» или «распиленные» ушлым хозяином.

Стоять пришлось недолго: отворив тяжелые двери, домоправитель важно тряхнул бородой:

– Господин ждет тебя, входи же да не забудь преклонить колени.

Ага, забудешь тут, как же!

Войдя, Вожников на колени и встал – хорошо хоть ковер оказался мягким. Правда, дело-то вовсе не в ковре, а в унижении – каждому сантехнику кланяться! Пусть не сантехнику, а ответственному за ЖКХ в городской мэрии – примерно так звучала на современный лад должность Хидаяс-бека. О, наши-то чиновнички тоже бы небось не отказались от собственных гладиаторов и наложниц! Да ведь и не отказываются, есть у них уже и те и другие.

– Ну-у-у, – потеребив вислые «запорожские» усы, промычал Хидаяс-бек. – Поднимись, раб, ты все сделал как надо, и получишь награду – ведь я хозяин своему слову, даже для самого последнего раба.

Всю эту тираду бойко перевел домоправитель. Ишь ты, тоже русский знает, гнида позорная, видать, в молодости побывал в набегах. Да все их сучьи города на русской крови выстроены! Погодите еще… погодите… И тебе, коммунальщик гнусный, тоже не хило достанется, ишь, заладил – «раб», «раб», будто слов других нет.

– Господин наградит тебя, – перешел на более вольный перевод козлобородый Ураз-кызы. – Но не дирхемами, как еще совсем недавно хотел, а… Его старшая жена, трижды благословенная госпожа Айшаль, подсказала. О, подарок тебе понравится, раб! Без сомнения, ты будешь доволен, и пусть никто не говорит, что наш досточтимый хозяин, да продлит годы его жизни Аллах, милосердный и всемилостивейший, плохо заботится о своих невольниках. Сейчас тебя проведут в сарай, Эгор Кулаки-Руки. Отныне будешь там жить… не один, ха-ха… впрочем, сам все увидишь. Все! Ну что стоишь? Благодари за милость – кланяйся, целуй хозяину руки…

Пришлось благодарить – а куда деваться прикажете?

Сарай, куда привел Вожникова все тот же домоправитель, оказался весьма просторным – десять на пятнадцать шагов (впрочем, по местным меркам – клетушка) – и достаточно прохладным помещением с саманными стенами и крытой соломой крышей. Солому же здесь, похоже, и хранили, правда, нынче притащили узкое ложе и даже небольшой низенький столик со светильником на треноге – правда, сейчас еще было достаточно светло – солнечные лучи проникали в небольшое – над самой дверью, оконце. Еще бы принесли вина – да не принесут, все-таки мусульмане. Да! Надо спросить у домоправителя чего-нибудь попить, хотя б воды.

– Эй, коз… уважаемый Ураз-кызы, хорошо бы водички.

Никто не ответил. Только чуть шевельнулась дверь… наверное, от ветра. Нет, не от ветра! Вот, скрипнув, распахнулась створка… опять закрылась, точнее, кто-то ее заботливо закрыл. Закрыла… Женщина в темной, до самой земли, накидке!

– Здрав будь, Эгор.

Егор удивленно моргнул – зрение его не обмануло.

– И тебе не хворать. Ты кто?

– Хозяйский подарок. Бери и благодари нашего господина!

– Уже поблагода… Ого!

Нежданная гостья скинула покрывала, представ перед изумленным парнем обнаженной, если не считать узенькой серебряной цепочки на бедрах. Но вовсе не это удивило и потрясло Егора – он узнал женщину… девушку… ту самую девчонку, златовласую красавицу с синими, как васильки, глазами!

– Что смотришь, ты не рад мне? – без всякого смущения девчонка уселась на ложе рядом с Егором.

Вожникова передернуло, и сердце забилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и заживет собственной жизнью.

– Ты – Эгор?

– Егор…

– А я…

– Я знаю. Елена.

Не может такого быть, просто не может!

– Я нынче – подарок, – насмешливо промолвила гостья. – Хозяин решил отдать меня рабам… Проклятая корова Айшаль… И эта горбунья… зря я ее недооценила.

Последние фразы Елена произнесла шепотом, как бы про себя, но Вожников все равно услышал.

– Какая еще горбунья?

– А у тебя хороший слух. Беги, доложи хозяину!

Молодой человек потупился:

– Ну что ты!

– Тогда что ты сидишь?

Девушка облизала губы… О, как она была хороша, нагая красавица-златовласка с синими, как небо, глазами.

– Послушай, я ничего с тобой не сделаю, честное слово, – волнуясь, зачастил Егор. – Пальцем даже не притронусь.

– Что? – Елена вдруг дернулась, отскочила. – Я что, так уродлива? Вот и ты… ты тоже…