Тело уплотнилось, вбирая в себя частицы, которые рекой жидкой плоти текли из тела Клефспира. По мере того как очертания человека становились все более плотными, тело дракона, казалось, таяло на глазах. На лице человека появился загар, зрачки глаз и выступающий нос. Пошли в рост волосы, густая рыжеватая копна, которая развевалась под порывами ветра, и пара ушей по бокам головы.

Кожа на торсе, который еще оставался туманным, уплотнилась и превратилась в белую рубашку с пуговицами до подола и с большим красным пятном на груди. Появился длинный рукав — другой был оторван, — а на нагрудном кармане — небольшая округлая дырочка от пули, которую много месяцев назад всадил в него истребитель драконов. Нижняя часть тела обрела брюки и туфли, и мужчина отряхнул их появившимися руками.

Наконец четкие черты приобрело лицо — то самое лицо, которое Билли видел в Приюте Драконов: замкнутый и одинокий библиотекарь, который не проявил к нему никакой любви и даже не узнал его. Но теперь это лицо улыбалось. Человек в окровавленной рубашке с оторванным рукавом, с отверстием от пули в груди, распростер руки.

— Билли, — сказал он. — Я дома.

Билли кинулся к нему в объятия, прижался головой к могучей груди отца и обхватил его руками. Вся горечь, весь гнев, все страхи, что копились в душе за эти месяцы бесплодных поисков, все эмоции, которым он не давал воли, когда пробирался сквозь ад и выходил из его глубин, наконец растаяли горячими слезами на плече отца. Тело дракона полностью исчезло, и Джаред Баннистер наконец был дома.

Время остановилось. Все проблемы этого мира рассыпались в прах. Ни Стражники, ни ведьмы, ни дьявольские змеи, ни истребители драконов — ничто не могло лишить его отцовской любви. Отныне и навеки.

Чья-то рука коснулась его плеча.

— Билли?

Он обернулся. Рядом с ним стояла Бонни с молитвенно сложенными руками.

— Билли, я должна узнать о своей матери.

Билли хлопнул себя по лбу:

— Верно! Ведь ее поразила та черная штука! — Покрутив головой, он показал проем между деревьями. — Вот сюда, пап?

Пригнувшись, Джаред вгляделся меж деревьев.

— Думаю, что да, но после возвращения в голове у меня стоит такой туман, что я не уверен.

Бонни, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.

— Я выясню, — сказала она, круто уходя вверх. — Двигайтесь пешком по этому пути, а я дам знать, правильный ли он. — Взлетев над вершинами деревьев, она помахала им. — Как здорово снова увидеть вас, мистер Баннистер!

Пока Билли и Джаред продвигались по ковру еловых иголок, в памяти Билли снова всплыли жар и ярость битвы. Стражники изгнаны, но мама получила тяжелое ранение, профессор на грани жизни и смерти, сэра Патрика укусила ядовитая змея, пострадал Уолтер, многие драконы стали жертвой зловещей черной слизи, и последняя, но не окончательная беда — еще предстояло покончить с Морганой. Кто знает, что она может готовить, спрятавшись в эту свою жутковатую оболочку?

Они приблизились к опушке и увидели, что облачение Морганы, излучающее жар, продолжает стоять на том же месте.

Билли выхватил меч и кивнул отцу. С неподвижным, словно высеченным из гранита лицом тот кивнул в ответ. Вместе они стремительно выскочили из леса. Пришло время снова вступать в бой, на этот раз бок о бок с отцом.

Выскочив из леса, Билли и Джаред ворвались в парк на берегу озера, который сейчас напоминал сцену из фильма ужасов. Повсюду были раскиданы тела людей и драконов, все было затянуто дымом и пламенем, травянистое поле покрывала черная слизь, и далеко на заднем плане стоял обгоревший гостевой центр. Тигозия, единственная из драконов, еще оставалась на ногах. Она струей пламени спалила маслянистую черную массу, сковывавшую другого дракона. Тот крутился и извивался под горячим душем Тигозии, у которой горели глаза и блестела чешуя.

Подставив плечо сэру Барлоу, Уолтер помог ему добраться до доморощенного госпиталя, который Эшли организовала под большим дубом, где и ухаживала за матерью Билли и тремя рыцарями. Эшли, бледная, измученная, осторожно помогла Мэрилин приподняться и занять более удобное положение у ствола дуба. Мэрилин морщилась при каждом движении, но глаза ее оставались закрытыми.

Билли и Джаред кинулась к Мэрилин. Упав рядом с ней на колени, Билли вгляделся в ее бледное лицо и тихо окликнул:

— Мама?

Джаред стоял на коленях с другой стороны, и его голос был еле слышен:

— Мэрилин?

Веки задрожали, и она подняла их. Первым она увидела Билли и слабо улыбнулась.

— Эшли сказала, что кровотечение прекратилось. Похоже, мы еще долго не расстанемся.

Билли не мог вымолвить ни слова. Он был в таком возбуждении, что едва дышал и все переводил взгляд с матери на отца. Как будет здорово, если она сама увидит его. Если бы только она могла посмотреть в его сторону!

Наконец Джаред взял ее руку, и она повернула к нему голову. Еще раз посмотрев на Билли, она широко раскрыла глаза и, опять повернувшись к Джареду, изумленно выдохнула:

— Ох! — Приподнявшись, она прошептала: — Мой муж! — и протянула ему дрожащую руку.

Джаред поднял ее могучими руками и, нежно целуя, стал укачивать. Он прижался к ней щекой, шепча:

— Я вернулся, любовь моя, и никогда больше не оставлю тебя. — Приглаживая ей волосы, он содрогался всем телом. — Никогда!

Билли сжал губы и вытер выступившую слезу. Эта сцена тронула его до глубины души.

Уолтер ткнул его в бок:

— Эй, ваше величество. Вам бы с Эшли лучше заняться профом и помочь ему оправиться — для этого есть луч Экскалибура. Он в очень плохом состоянии.

Билли встал и поискал место для профессора. Черный кокон Морганы все еще догорал в траве. Тигозия, поглядывая на него, стояла рядом, продолжая сдирать черную массу, облепившую одного из драконов. Бонни опустилась на колени у ноги другой жертвы, очищая ее чешую чистой тряпочкой:

— Мы скоро все закончим, мама. Как ты себя чувствуешь?

Хартанна угостила Бонни горячим поцелуем в щеку, заставив ее рассмеяться.

Эшли доковыляла до Билли, и они направились к людям, окружавшим профессора. В центре группы, скрестив ноги, сидел Патрик, поддерживая профессора Гамильтона. Штанина у него была закатана, обнажая порозовевшую рану, опухоль уже начала спадать — работа Эшли.

Патрик поднял глаза на Билли; на его щеке был широкий мазок грязи.

— Он дышит, Уильям, и глаза у него открыты, мой старый друг здесь, но найти его я не могу.

Билли присел рядом с профессором, положил его голову на сгиб руки Патрика и отбросил со лба учителя мокрые от пота пряди седых волос. Его строгие глаза продолжали смотреть в небо, рот был полуоткрыт; казалось, что профессор в забытьи видит перед собой что-то удивительное или пугающее.