куропалат, пользовался этой привилегией и был обязан изредка проверять, как чувствует себя император, вот так входя для проверки к нему без стука.

Взглянув на императора и убедившись, что с ним всё в порядке, он доложил ему, что здесь, в столице, появился римский сенатор Кассиодор.

– Это тот, что был магистром оффиций у короля Теодориха? – спросил император.

– Да, ваша милость!

– И что он здесь делает?

– Говорят, что он бежал сюда от короля Тотилы!..

Юстиниан задумался. Кассиодор был известным римским сенатором, и через него можно было влиять на тот же сенат в Риме…

– Сообщи ему, Кассиодору, что я приму его, – дал он задание племяннику. – Через неделю! – уточнил он.

– Слушаю, ваша милость! – поклонился куропалат и вышел из его кабинета.

Кассиодор оказался приятной внешности, высокий ростом, средних лет, с проницательным взглядом человека, уже немало изведавшего властные верхи этого мира.

Юстиниан сразу подметил это в нём, и это дало ему настрой не играть перед ним, а говорить о том, что волновало его.

Поговорив немного о незначительных мелочах, они перешли затем к тому, что интересовало обоих.

Юстиниан пропустил мимо ушей замечание Кассиодора о военных делах в той же Италии, но сразу же ухватился за богословские рассуждения о добродетельной жизни, о бессмертии.

Но когда он обмолвился о монахах, житиях святых, то Кассиодор кратко заметил на это:

– Это всего лишь борьба со своим телом!..

И больше он не стал говорить на эту тему.

– Обучение, познание – такой же путь к Богу, как и добродетельная жизнь! Не знающий букв не может обрести подлинной мудрости! – высказался он для большей определённости, заметив, что Юстиниан вопросительно вскинул вверх брови. – И обучение христианина должно состоять не только в изучении Писания, но и в обязательном образовательном курсе – семи свободных искусств!..

Юстиниан понял, что тот явно намекает на то, что он, император, своим указом закрыл четверть века назад Афинскую академию и все греческие школы как языческие… И это задело его, разозлило…

Это раздражение императора не укрылось от Кассиодора, и он больше не трогал чувствительных тем, поняв, с кем имеет дело, опасаясь восстановить его против себя. Он только сообщил императору, что здесь он беседовал недавно с Марцеллином из Иллирика.

– Он, ваша милость, был первым вашим канцеляристом! Ещё в бытность вашу патрицием! – поклонился он императору.

Дальше он только делал вид, что слушает его, кивал согласно головой и поддакивал.

Заметив его равнодушие к религиозным рассуждениям, Юстиниан поднялся с кресла, давая знать, что приём закончился.

Кассиодор тоже поднялся, сухо попрощался с ним и вышел из его кабинета, когда в кабинет вошёл магистр оффиций, чтобы проводить его.

Эта первая же встреча закончилась у них натянуто. И дальше они уклонялись от встреч.

Чтобы сгладить раздражение от этого визита Кассиодора, Юстиниан пригласил на следующий день к себе в кабинет придворного поэта Павла Силенциария, занимающего у него важную должность примикирия, начальника над штатом силенциариев. И он попросил его найти Марцеллина и пригласить того сюда, во дворец.

– Накажи ему захватить с собой что-нибудь из его нового исторического сочинения, – указал он ему. – А тебе задание: подготовить и прочитать поэмы «О святой Софии» и «На Пафийские горячие источники»!..

Он на минуту задумался, затем неожиданно предложил:

– И ещё эротические эпиграммы!.. Например, эпиграмма «Приношение Афродите» подойдёт, так же как и «В золото Зевс обратился, когда захотел он с Данаи девичий пояс совлечь, в медный проникнув чертог»! – продекламировал он…

Он прекрасно понимал, что эта эротическая поэзия его придворного поэта никак не вяжется с христианскими догмами. Это язычество, с которым он вёл вроде бы борьбу в глазах епископов: закрыл языческую академию, но сквозь пальцы смотрел на язычество в поэзии.

Павел не удивился такому заданию императора. Он уже не раз получал от него необычные поручения, вызванные моментом его истеричных капризов или тем, чтобы доказать что-то кому-то.

Глава 19. Шелкопряд в империи

Минул год, и всё тот же племянник императора, куропалат, доложил как-то ему очередную интересную для него новость.

– Государь, в городе появились два монаха, вернувшиеся недавно из далекой Индии, – начал он, зная, что дядя интересуется разными странами и любит послушать путешественников и купцов, приехавших издалека, повидавших диковинки в дальних странах. – И они рассказывают на базарах занятные явления, что видели в чужих странах.

– И что же они рассказывают?

– Много занимательного и чудесного!.. Но самое важное, что вас интересует! Они узнали, из чего изготавливают шёлк в той же Индии, Согдиане[110]… Да и в Китае тоже!.. Шёлк же мы покупаем у персов как у перекупщиков! И обходится он государственной казне в немалые деньги! К тому же персы с недавнего времени не пропускают к нам купцов!..

– Найди их немедля и приведи ко мне! – загорелись глаза у старого императора. – Сколько можно терпеть этого Хозроя, паршивых персов!.. Иди, иди! Что стоишь! Найди их! – прикрикнул он на племянника.

Юстин, склонив в поклоне голову, выскочил из кабинета императора. В зале экскувитов он объяснил Тиберию, комиту экскувитов, задачу, которую дал император, отобрал десяток смышлёных преторианцев[111]. Им тоже объяснил он, кого они должны найти в городе.

– Ищите везде: на базарах, в монастырях, в ночлежках… Среди праздношатающихся на том же ипподроме!.. Ясно задание?

Преторианцы дружно ответили: «Ясно!..»

– Тогда разбежались! К делу! Найти, обязательно найти сегодня же! До вечера!..

Уже ближе к ночи преторианцы нашли двоих монахов, заметных по их виду, после двух лет путешествия в восточные жаркие страны. И те подтвердили, что они недавно пришли оттуда в Сирию.

– А до того?

– Из Индии и других восточных стран!..

И вот они предстали перед императором. Они не смутились, увидев его и ещё десяток знатных вельмож империи, и тут же были преторианцы, экскувиты… Куропалат…

Юстиниан пригласил монахов за стол, попросил подать соки, фрукты, изысканные блюда, предложил им.

– Угощайтесь! – щедро взмахнул он рукой, показывая на стол, роскошно уставленный различными лакомствами.

Монахи скромно попробовали фрукты, пригубили напиток из шербета… Отставили затем его в сторону, обратили взоры на императора.

– Государь, не для трапезы, не для насыщения бренных наших тел пригласил ты нас, – начал один из них. – Зачем нужны тебе мы, скромные скитальцы на грешной земле?

Длинные глубокие морщины разбежались от его уголков глаз, когда он спрашивал императора, озабоченно без смущения взирая на него, одного из великих мира сего.

– Интересует меня, как добывают шёлк и как делают из него те ткани, что доходят до нас из государства Персидского?

– Шёлк,