* * *

Долгие годы борьбы за выживание подорвали здоровье пожилого киргизского командхана. В начале сентября распространилась весть о том, что Абдул Рашид Хан прикован к постели. Когда она достигла Бозаи-Гумбаза, Сарфраз тут же оседлал Казила, своего приземистого белого коня, и прямо среди ночи помчался в Кара-Джилгу. Несмотря на то, что Казил почти не отдыхал после недели постоянных разъездов, ему все же удалось покрыть расстояние в пятьдесят пять километров до рассвета.

Сарфраз прибыл к юрте вождя и увидел несколько десятков озабоченных киргизов, столпившихся вокруг нее. Больной лежал, укрытый пятью или шестью одеялами. Налицо были все симптомы острой сердечной недостаточности: холодный пот, учащенный пульс, одышка. Но все это не помешало Абдул Рашид Хану выразить неудовольствие по поводу приезда Сарфраза.

– Зачем ты примчался сюда? Ты должен надзирать за строительством школы! – прохрипел он.

– Я узнал, что ты болен, – ответил Сарфраз. – Мне необходимо было узнать, как ты себя чувствуешь.

– В твои обязанности не входит забота обо мне! Как без тебя рабочие закончат здание школы к зиме?

Мой друг выслушал этот выговор и вдруг понял, что наши задачи вдруг оказываются гораздо шире, чем мы предполагали. В истории нашего киргизского проекта было множество неудач и трагедий. Но теперь он приобрел новый смысл и статус:

Мы уже не просто возводим здание, мы дарим отчаявшемуся народу надежду на лучшее будущее.

Может, эта школа станет последней зацепкой, которая удержит этих людей на родине. В противном случае весной 2010 года они пустятся в полные опасностей скитания в поисках приюта в чужих краях. Но для того, чтобы школа выполнила свою миссию, ее нужно вначале достроить. Время идет, а дело стоит.

На следующее утро, пока Казила поили и седлали, Сарфраз позвонил мне и изложил новый план.

«Ситуация критическая, – заявил он. – Ты сможешь помочь мне?»

Моим первым желанием было бросить все и лететь в Афганистан. Но я быстро понял, что мое присутствие не решит никаких проблем. Я позвонил Вохид Хану, а тот стал обзванивать своих друзей, афганских и таджикских военных, чтобы узнать, сможет ли кто-то забрать Абдул Рашид Хана из его глуши и отвезти в больницу. Но никто не согласился. Тогда я обратился к полковнику Ильясу Мирзе, главе авиакомпании «Аскари», офис которой находился в Исламабаде. Но тот ответил, что без особого разрешения властей Афганистана пакистанский вертолет не сможет проникнуть в глубь чужой страны. Ближайшая точка, где он сможет приземлиться, находится далеко от Кара-Джилги – туда больному на повозке, запряженной яками, придется добираться не менее шести дней. И, наконец, я обратился к Кеюму Мохаммеду, своему другу, живущему в Кашгаре в китайской провинции Синьцзян. Он не раз организовывал альпинистские экспедиции на К2 и был в очень хороших отношениях с китайскими военными. Но тот тоже ничем не смог помочь.

Что оставалось делать? Пришлось обратиться к американским военным. Мне очень не хотелось просить их помощи, но выбора не оставалось. Я сел за компьютер и написал официальное письмо, беззастенчиво воспользовавшись своими личными дружескими связями с высшим военным руководством США.

Мое обращение было адресовано генерал-майору Кертису Скапарротти, командующему американскими вооруженными силами в восточном Афганистане, а также адмиралу Эрику Олсону, начальнику Командования специальных операций, расположенного на авиабазе Макдилл во Флориде. Оба они были знакомы с деятельностью Института Центральной Азии: Скапарротти сопровождал минувшим летом адмирала Майка Муллена во время его визита в долину Панджшер и присутствовал при открытии школы для девочек в Пушгуре. А Олсон в свое время распорядился, чтобы «Три чашки чая» стали обязательным чтением для всех бойцов спецназа, отправляющихся в Афганистан. В письме я объяснил, что однажды дал себе слово никогда не обременять американских военных просьбами о помощи, но сейчас вынужден нарушить этот обет. Вкратце описав, кто такой Абдул Рашид Хан, где он находится и в каком состоянии, я перешел к сути вопроса.

«Мы почти закончили строительство первого школьного здания для киргизских детей. Для Абдул Рашид Хана этот проект чрезвычайно значим. Ему так важно увидеть собственными глазами открытие школы до наступления холодов, – говорилось в моем электронном сообщении. – Я понимаю, что это почти невыполнимо и просить об этом – безумие, но все же попрошу: нашей признательности не будет конца, если найдется вертолет, который сможет переправить вождя киргизов в больницу в Баграм или Кабул. Мы уже обращались во все коммерческие и правительственные авиаслужбы Афганистана и получили отказ».

Одновременно я запросил американскую авиабазу в Баграме, не отправят ли они «Чинук», чтобы он забрал оставшиеся материалы, складированные среди лугов восточного Вахана, и оперативно доставил их в Бозаи-Гумбаз. Тогда можно будет побыстрее начать строительство. Я надеялся на вертолет как на страховочный вариант: если штаб не ответит на официальную просьбу об экстренной эвакуации Абдул Рашид Хана, то, возможно, «Чинук» сможет захватить его с собой на обратном пути в Баграм, и таким образом мы убьем двух зайцев.

И Скапарротти, и Олсон ответили незамедлительно: они подумают, что могут сделать для того, чтобы решить проблему. Поздно вечером Олсон написал по электронной почте генералу Дэвиду Петреусу, главе Центрального командования вооруженных сил США, чтобы узнать, возможно ли послать медицинский вертолет в Кара-Джилгу. На следующий день Петреус переправил письмо Олсона находящемуся в Кабуле генералу Стэнли Маккристалу, командующему Международными силами содействия безопасности и войсками США в Афганистане. В сопроводительной записке говорилось: «Стэн, нам представляется возможность укрепить очень важные связи. Но я понимаю, что лететь далеко. Эта задача выполнима? Спасибо. Дэйв».

Через несколько часов Маккристал написал одному из своих подчиненных. «Я в высшей степени доверяю Грегу Мортенсону, – говорилось в письме. – Давайте сделаем все возможное, чтобы исполнить его просьбу».

Так закрутился самый мощный в мире механизм – американская армия начала действовать. Небыстро, но четко и отлаженно.

Я позвонил Сарфразу и сообщил:

«Передай Абдул Рашид Хану, что помощь скоро подоспеет».

Если бы последнюю главу этой истории писали сценаристы Голливуда, концовка была бы вполне предсказуема. На следующее утро двухвинтовой двенадцатитонный «Чинук», один из тех, что помогали налаживать быт в Азад Кашмире после землетрясения в 2005 году, распугал бы всех коз, овец и яков в Кара-Джилге. Он бы в момент перевез оставшиеся строительные материалы в Бозаи-Гумбаз, подхватил бы Абдул Рашид Хана и доставил в госпиталь в Баграме. Финал мог быть впечатляющим: вертолет над хребтами Гиндукуша выглядел бы как символ уникального сотрудничества, которое объединило в Вахане мусульман, американских военных и сотрудников маленькой благотворительной организации, посвятивших свою жизнь тому, чтобы открыть женщинам дорогу к знаниям.

Увы, дело было не в Голливуде, а в Афганистане – стране, где все так запутанно, бестолково, несправедливо, и где события почти никогда не развиваются по заранее намеченному тобою плану. Вот как все произошло в действительности.