– Мне нужно поговорить с твоим боссом, – быстро и тихо сказал Волков.

Его напарник, помоложе, нервничал и не спускал глаз с садившейся в машину Евы.

– Я передам твое пожелание, – ответили Волкову, так и не посмотрев ему в лицо.

Волков быстро выбежал из кафе, садясь в выделенную ему служебную машину, старался не потерять из виду уплывающий в начавшемся снеге красный хвост «Жигулей».

Все три машины остановились у дома Евы. Ева, помахав рукой Волкову, обняла Володю и прошла с ним в подъезд.

Через три минуты к машине Волкова подошел плотный. Волков напрягся, заметив его издалека, и достал оружие. Ему тихо постучали в окно и показали маленький радиотелефон. Волков опустил стекло.

Несколько секунд он смотрел на телефон, не двигаясь, по его виску скатилась капля пота. Плотный не торопил, стоял, оглядывая окна дома. Волков шумно сглотнул и взял телефон.

– Да, – сказал он охрипшим голосом.

– Слушаю тебя, – голос на том конце был густой и тягучий.

– Ваши люди… следят за Евой Николаевной, – теперь Волков сидел весь мокрый, рубашка прилипла к спине.

– Это кто? – спросили его недоуменно. – Это следователь? Ева… Николаевна?

– Да. Нет. В общем, я знаю, что вам надо, – после этих слов Волков уже не мог повернуть обратно. Он успокоился и расслабленно откинулся на спинку сиденья.

– И что же это такое?

– Надо встретиться.

– Зачем? – сочный голос искренне удивился.

– Ну… это дорогая информация.

– Это мне решать, дорогая или очень дорогая. Внакладе не останешься. Говори, не тяни мое время.

Такого Волков не ожидал. Он надеялся, что до встречи выяснит хотя бы приблизительно, где Ева прячет Слоника.

– Она сделала это в тюрьме. Она устроила этот побег. Она меня подставила, использовала и бросила.

– Как? – спросили на том конце.

– Ну, она все со мной обговорила, но речь шла о другом человеке, а когда я…

– Эй, я спрашиваю, как она это сделала?

– А!.. Это… Она вывезла его в фургоне с бельем. Шофер ничего не знал, произошла накладка, за рулем должен был находиться я, но бежать должен был другой. Так она говорила.

– Тебя найдут, – сказали ему и прекратили разговор.

Волков заторможенно протянул телефон в окно.

Он лихорадочно перебирал в уме все, что сказал, он назвал только одно – ее имя. Потом Волков устал бояться и переживать, он сделал несколько дыхательных упражнений. Открыв дверцу машины, он медленно погрузился в себя, отстранившись от мокрой зимы и всего происходящего, поэтому совсем не обратил внимания на старика, сверившегося с чем-то по бумажке и вошедшего в подъезд.

Плотный с телефоном как раз подошел к своей машине и кивнул на старика молодому. Молодой выбежал быстро, не таясь, зашел за стариком в подъезд и выяснил, к кому именно старик направлялся. Старик звонил в квартиру на третьем этаже.

Ева вышла из душа и задумчиво осматривала голого, растянувшегося на тахте Володю. Когда позвонили в дверь, Ева приложила к губам указательный палец, укуталась в большое полотенце и взяла из своей сумочки пистолет «ТТ». Она подошла к двери, неслышно ступая босыми ногами, и посмотрела в глазок.

– Это я, детка, – за дверью стоял Казимир, стараясь отдышаться.

Ева удивленно распахнула дверь.

– Извини. Без приглашения и с пустыми руками. Детка, тебе надо спрятаться подальше, я случайно услышал разговор.

– Проходите же! – Ева почти силой затащила его в кухню и усадила.

– Мы все ходим под богом, и вмешиваться в свою судьбу бессмысленно и глупо, но иногда хочется верить, что нужно только подсуетиться, куда-то прибежать – и все! Что-то изменится, кого-то спасешь… Это детское в человеке, тебе не кажется?

– Налить чаю? – спросила Ева.

В кухню зашел Володя, надев джинсы.

– Нет, радость моя. Приветствую вас, молодой человек, вы очень красивы. Да. Что я хотел сказать? Возьмем, к примеру, мою дочь. Вы, вероятно, уже знаете мою дочь, я столько о ней рассказываю. Я всем рассказываю, всем, кого кормлю. Если я спрошу, как моя дочь готовит те пирожки, кто-нибудь обязательно ответит. А ведь ее нет, моей дочери, уже давно нет. Она умерла, ее нет.

Ева показала жестами Володе уйти.

– Она умерла, а в моих рассказах выходит замуж, ругается с мужем, рожает детей, разводится. Все это так странно. Если бы она жила на свете, наверное, все так бы и было, навряд ли бы мы жили вместе. Она была бы далеко, выходила замуж, рожала. Я бы ее не видел, а просто знал о ней. Так какая же разница, спрошу я вас? Какая разница для меня? Никакой. Что я хотел сказать? А, да. Некоторые люди, которых я кормлю… Они не очень хорошие люди, но кормить так же, как лечить, надо всех, правда? И потом, когда я вот так заставляю жить свою дочь, я уже не понимаю толком, что хорошо здесь вокруг, а что плохо. Ты прекрасна. Моя дочь не так красива, она растолстела с годами. Да. Тебе хотят причинить зло, а ты самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел. Поэтому я и решил сказать тебе об этом. Я принес тебе адрес. Это адрес моей дочери. Правда, все это странно? Дочери нет, а адрес есть. Так вот. Это в Польше, возьми и уезжай сразу. Вот тебе деньги, у меня много денег, зачем они мне? Я представляю, как через несколько лет вдруг решу приехать на родину… к дочери, а там ты с детишками. Настоящие поляки очень красивые! Вот и получится, что я изменю своими фантазиями мир, а?

Ева стала на колени возле Казимира и обхватила его ноги руками.

– Ну-ну! – погрозил он ей пальцем, освобождаясь и вставая. – Ты очень красива и очень раздета, и ты совсем не моя дочь, а? Раз ты не в Польше и без детишек? Я лучше пойду, а то твой молодой человек набьет мне лицо.

– Как ты могла? – спросил повышенным голосом Володя, когда Ева закрыла дверь и устало села у стены на пол. – Ты взяла деньги у сумасшедшего старика, ты ходила перед ним в одном полотенце! И что это за прыжки с пистолетом, хватит на меня давить!

– Действительно, хватит! Снимай штаны, займемся делом!

– Нет, – отбивался Володя, начав дрожать от ее прикосновений.

– Да у нас с тобой ничего другого так хорошо не получается.

Володя отнес Еву в комнату, он положил ее очень осторожно на ковер и провел руками от груди вниз, к бедрам, снимая полотенце.

В дверь позвонили. Володя заметил почти неосознанное движение Евы к оружию. Не открывая глаз, она протягивала руку к своему пистолету на стуле. Володя раздраженно схватил его первым и зашвырнул в угол. Потом он лег на Еву, прижимая ее своим телом и не давая ей пошевелиться, сцепив свои пальцы с ее и расставив далеко в стороны руки.

Выбившие дверь люди Макса – их было трое – ворвались в квартиру и уставились на голую парочку на полу. Один из них хотел пройти в комнату, но его остановили.