понравится, она тоже пойдет. Вот так начался мой путь. Когда радостный и легкий, а когда невыносимо тяжелый. Путь борьбы и побед, и в первую очередь над самим собой.

Потом пришло понимание о том, что надо служить другим людям, что для этого и предназначена церковь, для того, чтобы служение Богу выражалось, в первую очередь, через служение людям. Посмотрел вокруг на существующие в церкви служения и стал тем, кем мог – служителем порядка, которых у нас называли ашерами. Мы встречали всех, кто приходил на собрание, прямо в дверях теплыми словами и пожеланиями, а потом даже взяли гитару и пели песни. Помогали людям найти свободные места, расставляли столы и стулья, помогали раскладывать книги, ставить и убирать аппаратуру, в общем, делать все, чтобы другим было хорошо.

Крещение во Святом Духе

Через несколько недель моя наставница, коей стала та самая невропатолог из платного отделения обычной поликлиники, пригласила меня в другую церковь на служение, сказав, что приедут гости, которые служат в духовных дарах. Что это такое, я тогда не понимал, но доверился авторитету наставницы, говорившей, что мне это точно надо. Атмосфера на служении была просто удивительной. С одной стороны, покой и мир, с другой – присутствие какой-то сверхъестественной силы. Это даже ощущалось в воздухе. Чем и как я это ощущал, мне было объяснить сложно, но вот если бы нужно было описать проявленное присутствие Бога, вот так, наверное, я бы его и описал. Бог вездесущий, но вот в каких-то местах его вездесущность проявляется особенно сильно, так, например, на горе Синай, или в день пятидесятницы, или потом, в доме Корнилия.

– Иди, попроси, чтобы помолились о тебе, чтобы получить крещение во Святом Духе, – сказала наставница.

– Что? – удивился я.

– Иди и скажи, что хочешь крещение в Святом Духе.

– Это что такое? Зачем?

– Ты получишь дар говорения на иных языках, как у меня. Помнишь?

– ?..

– Ну тогда, когда ты подумал, что тебе нужно будет учить длинную молитву на иностранном?

– А, ну да, вспомнил. Хорошо, пойду, – сказал я и направился к сцене, где уже гости молились за людей. Подошел, попросил, помолились. Ощущения внутри приятные. Но больше как будто ничего не произошло. Вернулся на место.

– Ну что?! – спросила наставница. – Как? Получил?

– Ну да, наверное, получил, – как-то не очень уверенно (и это ещё слабо сказано) ответил я.

– Ну, тогда говори!

– Чего говорить? – ещё менее уверенно переспросил я.

– На языках говори! Не по-русски, не по-английски, а на ином, незнакомом языке.

В тот момент больше всего мне хотелось, чтобы от меня отстали. Потому, что я вообще не представлял, что, как и зачем мне надо говорить. И самым большим вопросом был, конечно, «как»? Каля-баля купил коня? Но даже это частично по-русски. «И как это я буду говорить то, не знаю что?» – подумал я. «Ну прямо как в сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что!» – подсказала память.

– Ну что, ты готов? – вернула меня из размышлений наставница.

– Да, готов… наверное… только я не знаю, как?..

– Это очень просто, – пояснила она, – как только ты захочешь говорить на ином языке, тут же появятся слова, выдумывать и изобретать ничего не надо, все произойдет естественно. Не бойся! Это как на велосипеде ездить. Раз получится, никогда не забудешь, и в любой момент сможешь повторить по своему желанию.

Мысли путаются, в душе буря, идеи, как оборванные паруса, безвольными тряпками хлопают на ветру сомнения, отдавшись на волю стихии. Слов нет, звуков нет, вокруг все затихло. Как будто весь окружающий мир замер в ожидании первого слова небесного дитя…

Набрал воздуха в легкие и, не концентрируясь на том, что сейчас скажу или не скажу, какие звуки издам, во мгновение ока настроился на то, что сейчас своими устами смогу сказать то, чего никогда раньше не говорил, и сделаю то, чего даже не знаю, как делать. И… заговорил! Да не просто заговорил, а предложениями, да ещё на таком наречии, что сам удивлялся, как это у меня язык поворачивается такие специфические звуки произносить? Нет, речь не казалась странной, она была больше похожа на какой-то язык, но я никогда такого языка не слышал. Думаю, что любому стороннему наблюдателю показалось бы, услышав, что я говорю, что он слышит обычную человеческую речь. В ней присутствует и интонация, и предложения разной длины, и ударения в словах на тех же слогах, что и в уже сказанных предложениях. В общем, полноценная речь. Вот только непонятная. Совсем непонятная. Восторгу моей наставницы не было предела. Было такое впечатление, что её собственный родной сын вдруг заговорил, впервые в жизни.

В тот день я понял, что впервые в своей жизни получил что-то сверхъестественное. Что-то, неподдающееся описанию обычным, повседневным языком. Что-то такое, чем мог свободно управлять, что-то как будто родное и до невозможности знакомое, и в то же время совершенно непонятное. Нет, не чуждое и странное, а именно непонятное и какое-то неземное. Что-то совершенно другого, сверхъестественного, Небесного плана бытия.

Ни в тот день, ни в последующие мне никто так и не сказал, что, получив дар говорения на незнакомом языке как знамение крещения в Духе Святом, нужно молиться о даре истолкования, а ещё о том, чтобы пророчествовать. Об этом я уже прочитал самостоятельно в первом послании к Коринфянам в 14 главе:

А потому, говорящий на [незнакомом] языке, молись о даре истолкования. (1 Кор.14:13)

и

Достигайте любви; ревнуйте о [дарах] духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. (1 Кор.14:1)

В церкви, на служениях, молились как на обычных, так и на незнакомых языках. Я искал людей, которые тоже прочитали послание Коринфянам и ревнуют о дарах духовных, и, хоть и нечасто, но находил таких. А вот чтобы найти тех, кто ревнует о том, чтобы получить дар истолкования или, тем более, пророчествовать?.. С этим были сложности, и сложности эти были, в первую очередь, обусловлены несколько странным отношением к пророчествующим людям. Как-то не явно, но это пасторами, за редким исключением, не поощрялось и объяснялось, что, мол, были тут у нас пророки, так указывали, что нам, пасторам, делать надо, так мы их всех постепенно на заднюю лавочку-то и усадили.

Все понятно. Действовали они, возможно, и неправильно, но Писания-то никто ещё не отменял. «Ревнуйте! И все тут!» Вот я и продолжал ревновать, хотя и равняться из окружающих было почти не на кого. И Дух Святой объяснял