– Когда он проснется, помоги мне перенести его в машину. Нужно сделать так, чтобы нас никто не увидел. Ты выведешь нас отсюда и позаботишься о том, чтобы никто нам не помешал. Поняла?

– Да, – сказала Нейланд.

Гарри издал звук. Она убрала ватные диски сначала с одного глаза, потом с другого. Его глаза двигались под веками.

– Гарри, проснись.

Дверь открылась. Эмили обернулась. В дверном проеме стоял солдат, которого она раньше не видела, молодой парень с очень короткой стрижкой. Взгляд у него был сосредоточенным и напряженным.

– О, черт, – сказала Эмили. – Векто бриллья мазог ват, не подпускай к нам этого типа.

Солдат бросился к ним, и Нейланд рванула ему наперерез. Они молча обменялись резкими ударами, упали на пол, и Нейланд сначала перебросила его через спину захватом руки и шеи, а потом принялась наматывать ему на шею хирургические шланги. Ожесточенность Нейланд удивила Эмили и произвела на нее впечатление. Она переключилась на Гарри. Тот плавал где-то за пределами сознания, как за стеклом.

– Гарри, пожалуйста, проснись. Мне без твоей помощи не справиться.

Нейланд и солдат врезались в тележку, с которой посыпались хирургические инструменты. Солдат вырвался из цепкой хватки Нейланд, и его взгляд упал на Эмили. Она сразу поняла, что с ним ее план побега не сработает: этот парень собирался вырубить Нейланд, а потом придушить ее и Гарри. Но хуже было другое: сейчас на шум сбегутся люди, солдаты и Плат, и ей не справиться с таким количеством. Эмили ощутила, как внутри поднимается паника.

– Убей его! – сказала она, предположив, что Нейланд действует не в полную силу. Ситуация изменилась, потому что Нейланд мгновенно мобилизовалась и одним ударом по горлу свалила солдата. – Убей всех, кто попытается остановить нас.

Тут в ее сознании что-то щелкнуло, и только сейчас Эмили поняла, что именно произнесла. Она почувствовала, что разрушает себя. Почувствовала, как осознание этого проникает в нее – осознание, что она наконец-то совершила это, нашла способ испортить себя настолько сильно, что обратного пути нет. Ей в глаз попала звездочка. Йитс заранее вложил в ее голову инструкции, и она их все выполнила. В глубине души Эмили не верила в то, что ее вины в случившемся нет. Она уже убила людей, и сейчас звездочка в ее глазу требовала, чтобы она продолжала убивать.

– Прости, – сказала она Гарри и зарыдала, оплакивая отчасти себя, а отчасти Гарри, который так старался все исправить. Нейланд и солдат продолжали бороться, пыхтя и охая. Эмили наклонилась и поцеловала Гарри сначала в один глаз, потом в другой. – Я люблю тебя.

Его глаза задвигались быстро-быстро, как при быстром сне. Эмили заколебалась.

– Гарри, – сказала она и увидела отклик, крохотную нейроэлектрическую искорку. Это напомнило ей, как там, в округе Колумбия, она искала представителей психографических сегментов и проверяла на них слова. Тогда она подвергала реверсивному инжинирингу целые слова.

У Гарри иммунитет. Но вдруг у него иммунитет только на знакомые ей слова? Вдруг он просто слегка измененная машина, психографический сегмент, который Организации не удалось вычленить только потому, что о нем не знали?

– Ко, – сказала она. И стала наблюдать за его веками. – Ка Тох. – Она очень хорошо его знает. Она сразу распознает нужное движение. – Кик. – Мышца над его верхней губой дернулась. Эмили едва удержалась от возгласа. Ее мозг тут же принялся перебирать вероятности, отсортировывать связки. – Кик, – сказала она, чтобы убедиться.

Солдат издал булькающий звук. Эмили перевела взгляд и увидела, что он посинел. Нейланд душила его. Эмили снова сосредоточилась на Гарри и велела себе игнорировать все, кроме мышц вокруг глаз, которых насчитывалось сорок восемь. Она опробовала на нем различные звуки. Она выстраивала путь к слову внимания. Начало получилось хорошим, но этого было мало. Эмили не знала, сколько времени прошло. Она была полностью сконцентрирована на словах.

Только эти слова не спасут ее. Она это точно знает. Для нее уже поздно, для нее обратный отсчет начался в тот момент, когда в распахнувшейся двери минивэна отразилось слово. А вот для Гарри еще не поздно.

Закончив, Эмили дотронулась до его лица.

– Гарри, – прошептала она. – Киккаф фкаткх фкиксу зткку.

Гарри изменился. Она сотню раз видела, как люди подпадают под компрометацию, но никогда не видела, как это происходит с ним. Частичка ее медленно умирала, пока она смотрела, как мышцы на его лице расслабляются, как его сознание открывается и терпеливо ждет инструкций, как его душа превращается в механизм. Она могла бы сказать ему «беги со мной», и «делай, что я тебе скажу», и «люби меня вечно», и он бы все это выполнил. Однако тогда ее любила бы машина, а не человек, машина, созданная ею.

– Забудь все это, – сказала она ему. – Выбирайся отсюда, забудь меня, забудь, что ты жил в Брокен-Хилл. Стань другим. Киккаф фкаткх фкиксу зткку, забудь меня.

Спотыкаясь, Эмили пошла прочь от стола. Ей было невыносимо смотреть на Гарри. Нейланд стояла как статуя, что крайне удивило ее. Солдат с короткой стрижкой лежал на полу и не шевелился.

– Нейланд, – сказала Эмили. – Спасибо.

Та ждала.

– Унеси его отсюда, – сказала она. – Береги его.

* * *

Нейланд перенесла Гарри в джип и унеслась прочь в облаке пыли, а Эмили вернулась в тот класс, где она проснулась, и стала искать маркер. В классах всегда должны быть маркеры. Эмили нашла их в ящике стола, множество, разных цветов, взяла целый пучок и отправилась на поиски туалета. Вокруг бегали и кричали люди, но они были в основном снаружи – их привлек странный отъезд Нейланд. Эмили не видела Плат, и это беспокоило ее, потому что, если та найдет ее, это будет худшим из всего, что могло бы случиться.

Она отыскала туалет для девочек. Там был длинный прилавок с низкими, для детей, раковинами. Эмили выбрала из пучка синий маркер и, как малыш-егоза, принялась писать на зеркале. Первое слово было «вартикс». Оно когда-то заставило ее стоять с открытым ртом в комнате, но она хорошо училась, тщательно выполняла домашние задания и давно вышла из юношеского возраста, так что сейчас ей удалось написать его без всяких проблем; правда, после каждой буквы она останавливалась и поднимала глаза к потолку, чтобы прочистить сознание. Закончив с «вартикс», Эмили всячески старалась не смотреть на него, пока писала второе, потом третье и четвертое. После этого ее стошнило в раковину, но она справилась. Снова взяв маркер, опустила голову и не глядя дописала: «УМРИ».

Эмили закрыла глаза. Отступила на два шага. Глубоко вдохнула и выдохнула. Все это сработает, если только она ослабит свою оборону. «Меня любят, – сказала себе Эмили. – Я в безопасности». Она ощутила, что мышцы расслабляются. Сглотнула. «Открой глаза. Открой глаза». Эмили начала открывать глаза и тут же зажмурилась. «Открывай, – сказала она, – открывай, сука. Ты же знаешь: если они найдут тебя, то заставят тебя рассказать про Гарри! Открывай! Ты это заслужила!» И она заплакала.