прикрываю глаза и тяжело сглатываю, — отведи меня к брату. Я хочу быть с ним и ждать. Прошу.

— Он в гараже. Там холодно и грязно. Лучше тебе остаться здесь.

— Все равно. Я хочу быть с ним до самого отлета. Прошу тебя… Я хочу убедиться, что он в порядке.

На что Сергей немного хмурится, а после начинает кивать.

Я думала, что это согласие, но потом он произносит следующее, подступив ко мне почти вплотную:

— Я полюбил тебя с первой нашей встречи, — выдыхает Сергей с тяжелым взглядом. — И я оберегал тебя, пускай и на расстоянии. Но ты этого так и не поняла. Тебе оказался нужен тот, который любил другую. Хотя... он и сейчас ее любит.

Слышать не хочу.

— Хватит. Ты отведешь меня к брату или нет?

— Не думай, что я желаю тебе зла.

И снова он уходит от ответа.

— Ты не желаешь, а делаешь зло, Сергей. Ты мог просто улететь.

— Я и улетаю.

— Ты меня за собой тянешь. Используешь меня.

— Использую?..

— Именно. Думаешь, я верю в твои чувства? Я твоя страховка.

— Вот, что ты обо мне думаешь… — Сергей растягивает губы в улыбке.

— Да, ты используешь людей. Например, Светлану. Помнишь такую? Ей на то время и восемнадцати, кажется, не было, когда ты втягивал ее. И где она теперь? Знаешь?

— В психушке. Мне известно. Там ей и место. Я даже врагу такой бабы не пожелаю. У нее вместо мозгов каша.

— Ты заставил ее совершать преступления.

— Она даже не считала это преступлением. Она считала, что освобождает его. Искренне. Она бы и тебя убила, если бы не я.

— Да ты просто герой. Может, уже отведешь меня к брату? Хотя бы на минуту. Я хочу взглянуть на него. И не смей больше переводить тему.

— Обещаешь вести себя хорошо?

— Да. Я обещаю, — смотрю на него в упор.

— Ладно, Лиля, — кивает Сергей. — Идем за мной.

Сергей идет первым, а я за ним. Этот большой дом. Очень большой.

— Это твой дом? — интересуюсь.

— Он записан не на мое имя, — отвечает Сергей. — Так что у него не возникнет мысли искать тебя здесь. Тебя же это интересует?

Мысленно чертыхнувшись, я заставляю себя промолчать.

Вскоре Окуневский останавливается напротив одной из дверей и, открыв ее, делает пригласительный жест рукой.

— Входи.

Я залетаю в плохо освещенное помещение и вижу брата, привязанного к стулу. Его руки за спиной, а на лице местами крови. У губ и бровей. Рядом с ним стоит шкафоподобный надзиратель, которому так и хочется расцарапать рожу, но я лишь одариваю ублюдка убийственным взглядом и бегу к брату.

— Максим! Максим, тебе больно? — глупость спрашиваю. У него вся бровь рассечена.

— Нормально, нормально… — говорит брат тихо. — Ни на что не соглашайся, — цедит он.

— Она уже согласилась, — звучит позади от Сергея. — Скоро ты будешь свободен, Максим. О сестре своей не беспокойся. Она будет в порядке.

— Она будет в порядке, когда ты ублюдок либо сдохнешь, либо окажешься за решеткой. Лиля, ничего не бойся, — Максим мне подмигивает. — Он меня не убьет. Ведь если убьет, то у него не останется рычагов давления на тебя. А если не дай бог с тобой что-то случится, то он сто процентов труп.

— Все, пойдем. Видишь же, он в порядке, — Окуневский берет меня за локоть. Я с трудом сдерживаю свое желание вырваться. Только хуже сделаю. — Пойдем, дорогая.

Когда Сергей приводит меня обратно, то я вырываюсь из его хватки.

— Ты мерзавец! Какой же ты мерзавец! — сокрушаюсь я. — У тебя был шанс исчезнуть, когда Мирон счел тебя мертвым, но нет… Слушай, у тебя все еще есть этот шанс. Если ты отпустишь нас, то я попрошу Мирона, чтобы он тебя не преследовал. Он меня послушает.

— Не нужно мне помилование от Барсова, — рычит Окуневский. — И лучше не зли меня, Лиля. На самом деле мне твое согласие и не нужно. Я с тобой по-хорошему хочу. Не вынуждай меня, — цедит со всей строгостью, после чего смотрит на часы на своем запястье. — Так, мне нужно сделать пару звонков. Ты пока отдыхай.

Глава 57.

Окуневский уходит, а я начинаю тихо рыдать, присев на край дивана.

Господи… Мирон, пожалуйста, появись как можно скорее. Не дай нам улететь.

Спустя пять минут я пытаюсь выйти из этой комнаты, но дверь заперта. А окна… на окнах решетки. Я их сразу не заметила. Они окрашены в белый цвет. Даже если я разобью стекло, то все равно не выберусь.

Дорогу до того места где держат брата я запомнила, но мне туда не добраться, если я не смогу открыть дверь или окно. Да и как я его освобожу? Так же я сомневаюсь, что смогу найти телефон.

Сев обратно на диван, я думаю о том, что бы было, останься я дома и расскажи все Мирону.

В таком случае моего брата скорее всего не было бы уже в живых. Я уверена. Я бы себе никогда не простила.

Как же я хочу к своей малышке. Я не сомневаюсь, что Мирон и Василиса позаботятся о Ульяне, но материнское сердце не может быть спокойно. Она моя плоть и кровь. Я не смогу без нее. Этому выродку, который не имеет своих детей, конечно не понять.

Немного погодя, когда становится совсем темно, я снова рвусь к двери, пытаюсь даже выбить ее, толкая плечом, но только боль себе причиняю.

Потом я слышу шум. Кто-то идет. Я тороплюсь вернуться на