И я ощутил, как энергетические стенки яйца разлетелись, и с пронизывающим естество клёкотом-громом что-то рвануло вниз. Я открыл глаза и бросился к окну. Лишь в последний момент я успел увидеть распахнутые крылья, оперение которых покрывала дымка пламени, а направленные на Бога когти блестели овеществлённым морозом. А затем с мощью непоколебимой земли Феникс ударил в Бога.

И Бог покачнулся. Не больше. Но это больше, нежели добились остальные.

Напалков одним взмахом отшвырнул Феникса и тот влетел в здание, пробив его и затихнув где-то в глубине. А в меня полетела молния – выходка не понравилась молодому Богу. Но я даже и не подумал уворачиваться и принял удар молнии на себя. Сказать, что меня тряхнуло, значит ничего не сказать. Волосы встали дыбом в самых непроизносимых местах, от одежды повалил дым, а я покачнулся и ухватился за обломок стены. И это Бог лишь попытался небрежно отмахнуться от меня крохами новых сил. Но я всё же устоял.

Я встретился взглядом с пылающими первозданной плазмой глазами Напалкова. И улыбнулся.

– Мужик, для воплощения бога ты неимоверно тупишь, – возмутился я, нарочито отряхиваясь. – Я неуязвим для воплощений Веры. Любых. Даже божественных.

– Ненадолго. Я уже сильнее тебя! И скоро я познаю все грани своего могущества.

– Да. Да. Конечно... как скажешь, – не стал я спорить с очевидным. Тем более после того, как мои коллеги от меня отвернулись, я стал ещё слабее. Но ещё мог возмущаться: – Просто пойми меня правильно, у меня пикантная ситуация. В соседней комнате без сознания лежат две девушки. Одну я в течении восьми лет помогал воскресить из мёртвых. Перебаламутил кучу народу. Создал бога. Вторая ради меня пошла против всего мира. Пожалуй, в противостоянии с Богом у меня шансов выжить больше, чем когда девушки очнутся. Может, они героя будут бить не до смерти? А если я погибну, то не станут же они меня воскрешать, чтобы убить? Надеюсь…

Я натянуто улыбнулся собственным мыслям. Брут бы оценил иронию момента. Ободрённый этой мыслью я продолжил шоу.

– Глупец! Твои желания и стремления ничтожны! Я уничтожу тебя…

– Да что же ты всё заладил про убийство! Я и не драться пришёл, а поболтать. Ну, знаешь, этот классический диалог главного злодея перед поражением. Мы так хорошо отыграли историю, давай её достойно закончим! Соберём все клише!

– Я не злодей. Я воплощение Бога. И я уничтожу тебя!

– Если ты злишься, что я тебя похитил и связал, то извини. Виноват. Но я не со зла, хотел девушке помочь. А драться я не собираюсь. Чуть позже прибудет кто-нибудь из военных Критиков, кто-то по-настоящему сильный и нам придётся попрощаться!

Я шел по грани. С одной стороны, я не знал, как быстро Бог освоит силу и пробьёт мой иммунитет. С другой, мне нужно чтобы он был достаточно сильным, дабы понимать, что я не вру. И мне требовалось поддерживать его интерес.

– Нет никого сильнее Бога!

– Ну-ну, – хмыкнул я. Было холодно, да и удар Бога пожёг на мне одежду, вот почему я спешно завернулся в прожённую штору. – Я за последние пару дней узнал много интересных вещей о том, во что люди действительно верят. И я скажу честно, боги там далеко не в приоритете. Например, можно воспользоваться твоим методом, только с Верой, скрытой в Интернете, с Верой от мертвых творцов, которая скрыта в библиотеках, или с Верой, направленной на деньги. И это только с ходу. Или ты думаешь, за восемь лет ты единственный умник, добившейся силы Бога? Я тебя умоляю! И ведь мир до сих пор живой как-то!

– Смертный. Ты жалок. Я разгадал твой план, – взревел молодой Бог. – Ты хочешь, чтобы я в порыве алчности загадал тебе, как второму воплощению джинна, сделать себя сильнейшим, и ты превратишь меня в джинна. Старый трюк. Он не пройдёт.

Я лишь заржал, выражая отношение к подобному предположению. Если честно, то я не чувствовал в себе сил джинна, ни возможности создавать иллюзии, ни предсказания будущего, ни исполнения желания. Неужели Брут все передал Марии?

При этом я прикидывал дальнейшие планы. Заболтать Бога надолго я не сумею. Отвести к судье из крематория или феромонщику? Нет. У них не хватит сил усмирить Бога. Тогда что? Что может остановить Бога?

Хотя… может сыграть на том, что он Бог? Пусть его победит его же сила и желания. Его Вера.

– Повторюсь, я не хочу мериться силой. Да, и хитростью тоже. У меня к тебе вопрос, молодой Бог, – я в подтверждение своих слов о миролюбии сел на один из обломков. – Ты уже достаточно силён, чтобы заглянуть за границы нашего мира?

– Я всеведущ! В данный момент я познаю все тайны мироздания. Все тайное и скрытое! – гордо засиял Напалков, от чего мне даже пришлось прикрыть глаза.

– Отлично! Просто интересно, какая из религий всё же права? Или ты был прав, как адепт “Последней книги”? Ты видишь связывающие нас нити истории? Видишь сквозь значки букв, слов и предложений тех уважаемых читателей, которые наблюдают за нами? Ты видишь наших властителей, оживляющих нас своей Верой?

Вот тут Бог завис. И мне в очередной раз стало не по себе, ибо я увидел, как взгляд Бога устремляется в такие дали, какие я даже не мог вообразить. Да и не хотел, если честно.

То, во что мы Верим, даёт нам не только силу вставать изо дня в день, но и слабость. И глядя на Бога, я теперь точно знаю, моя Вера жива! И знаю, во что я Верю и ради чего живу: ради моментов, когда чувствую, что самый обычный человек способен на невозможное и не при помощи Веры, а своими собственными силами. Человек может всё.

А затем Напалков начал вещать:

– Я их вижу, – голос бога дрожал. Но я не мог понять, от чего? А он говорил: – Я вижу тех, кто наблюдает за нашим миром. Тех, кто прямо сейчас смотрит на нас с усмешкой, с равнодушием, с брезгливостью, с интересом, с… все они разные. И все наблюдают за нами со снисхождением. Для них мы лишь игрушки, предназначенные для развлечения, максимум поучения. Мы лишь миг в их воспоминаниях и жизнях.

– Даже Боги вроде тебя?