Из «муравейника» кэссиди вытаскивала союзника, в гроте Хрустальное Эхо соблазняла уже отца своих будущих детей (а чего тянуть пса за хвост?), но за кем возвращалась в Распутье и ради кого проводила обряд? Расстроилась она искренне, так не сыграешь…

Началась третья декада снегостава. Мело несколько дней кряду, и двор убирали уже в четыре руки. Тем же вечером варг ушел в дозор: наступало полнолуние, а лесное зверье было чем-то обеспокоено. Дан чувствовал себя сносно, поэтому клятвенно заверил, что вполне в состоянии расчистить крышу от снега, подправить повалившийся сзади дома плетень и смазать калитку. Он работал до сумерек.

Утром Армалина пошла кормить живность и обнаружила Мирослава на крыльце. Дан мог и не чистить крышу: от крика ведуньи снег обрушился бы сам.

Аватар бережно перенес волка в дом: варг был так плох, что даже сменить ипостась не мог. Шерсть слиплась от замерзшей крови и щетинилась иглами, в глубине рваной раны на бедре розовела кость. Вдобавок всю ночь метаморф провел на морозе, и от крыльца его отскребывали. Непонятно, в чем дух держался.

Руки у ведуньи тряслись, как с похмелья, пару склянок она расколотила, так что стол подготавливал Дан. Ирэн стояла соляным столбом, задумчиво глядя на варга, прижимая руку к середине груди. Сослепу налетев на нее и грохнув очередную банку, Армалина расплакалась.

– Линка, цыц! – не поднимая головы, прохрипел варг.

Женщина закончила причитать, вытерла глаза и, поддернув рукава к локтям, полезла в комод за полотенцами. Дан склонился над раненым.

– Что случилось?

– Проклятые… Я убил переярка, но матерые бродят рядом…

– Сколько их?

– Не знаю. Уходить вам надо в Вилейку, и Линку прихватите. У Венимира переждете…

– Никуда я от тебя не уйду! Ишь, чего удумал! – Ведунья, сверкнув глазами, брякнула склянки на стол.

– Молчи, женщина…

– Так давайте все переждем полнолуние в Вилейке. Будем нести волокуши по очереди, успеем задолго до заката, – предложила наследница.

Армалина горько усмехнулась, и ответил Дан:

– Тогда мы приведем проклятых в деревню. Мирослав убил детеныша, а у него могли не только родители остаться, но и братья, сестры, дядьки, тетки… Все, кого покусал первый зараженный. Они пойдут по следу убийцы, чтобы отомстить ему и всем, кто попытается ему помочь. В Вилейке будет резня.

– Вы идите… Я отобьюсь…

Мирослав потерял сознание. Ирэн что-то решала, поглаживая либр через рубашку. Конечно, зачем прятаться у смердов, если можно просто телепортироваться подальше?

– Идите, детки, не бойтесь за нас. – Армалина скривила жалкое подобие улыбки.

Кэссиди вскинула голову:

– У тебя есть серебро?

– Пара полушек и бабушкины серьги.

– Не пойдет. А в деревнях?

– У кулаков точно есть, но на что покупать? Как плавить?

Ирэн развязала мешок.

– Обменяем на золото, а расплавим в сухом горючем. И еще кое-что купишь…

…Кицунэ спешила в деревню лисицей, чтобы вернуться женщиной с тяжелым мешком за плечами. Серебро, болты, капканы, бечевка, кожаные наручи и шапки…

Теперь на кровати вместо раненого аватара лежал раненый варг. За столом Ирэн пересчитала болты, но осталась недовольной: мало. Дан безнадежно точил ржавый меч, нашедшийся среди садово-огородного инвентаря, отвратительно сбалансированный и опасный разве что тяжелой рукоятью. Сейчас потеря Адэланты ощущалась особенно остро. Слова подобрались не сразу и совсем не те:

– Не ожидал от тебя.

– Не люблю оставаться в долгу. Лучше пусть мне будут должны.

– Филька… – Вилль перекатился головой по подушке. Поджав губы, Алесса положила руку на холодный влажный лоб. Ушастого не то что жаль не было, наоборот, хотелось добить, чтобы сам не мучился и другим нервы не трепал.

Прошлым вечером аватар не вернулся к ужину, но обеспокоился этим обстоятельством только император. Как же-с, главный обожатель тон придворным не задал, а без него осетринка в горло не лезет! Его Величество (а следуя примеру монарха, и голодные сотрапезники) апатично колупал несчастную рыбу, когда в залу вошел лакей и скорбно доложил, дескать, к воротам прибежал мальчишка с донесением, что Арвиэль Винтерфелл находится в богадельне на Третьем Лепестке: подорвался на бомбе. У императора пропал аппетит, и он поднялся в кабинет, Ярини бросилась следом. Пока закладывали карету, Алесса спокойно доужинала, рассудив: если в богадельню отвезли, значит, живой.

Навечно верная Повелительнице «тень», похоже, обзавелась тенью собственной. В дверях искомой палаты Алессу чуть удар не хватил. На постели ЕЕ аватара сидела худая белобрысая деваха с либром на шее, держала парня за руку и активно хлюпала носом. Только присутствие сестры милосердия спасло магичку от немедленной встречи с кошачьими когтями и дало возможность все объяснить. Оказывается, она познакомилась с Виллем в здании СОК, куда пришла на практику вместе с мастером. Подмастерье Сорина обучалась в Академии магии целительству, а под конец семестра с двумя однокурсницами пошла намаливать зачет по «Основам менталистики», в которых все трое ни шушеля не разбирались. Выйдя из храма, девушка увидела на Колокольницкой горе старого знакомого и помахала рукой (ясно, что перед подружками выпендривалась), но вместо того, чтобы поздороваться в ответ, аватар дал шпоры коню. Засмеять Сорину не успели. Пришлось работать по специальности, и быстро. Девушка распорядилась отнести пострадавшего в ближайшую богадельню и отправить кого-нибудь во дворец.

– Филюшка… – Аватар всхлипнул. И так последние полчаса.

Терпение лопнуло. Алесса смочила ватку нашатырем и сунула под острый нос. Вилль сморщился и завертел головой, но источник вони неотрывно следовал за чуткими ноздрями. Наконец аватар чихнул и открыл глаза. Через несколько мгновений осовелый взгляд стал более-менее осмысленным.

– Госпожа Добролюба?

– Нет, госпожа Зловреда. Ты лучше меня не нервируй, а то как начну добро причинять, куда попадет – мало не покажется.

– Голову осставь, хозяйка. Мы ее на стенку повессим как трофей. И рога приколотим, шоб красившше было.

Вилль семейного юмора не оценил. Перевел мрачный взгляд с одного на другую:

– Она погибла?

– Да. А вот тебе крупно повезло.

Парень ощупал затылок и скривился, обнаружив шишак с полсливы величиной. Всего-то шишка. А у обычного человека осталась бы дырка. Посмертно.

Опав на подушки, Вилль обреченно прикрыл глаза.

– Филин?

Хотелось помучить его, дубоголового, да усатый болтун все испортил:

– В конюшшне кушшает. Ишшо с утра кушает.

– Как кушает?! – Вилль так и подскочил мячиком. – Живой?!