Все. Карты сданы.

Гейб открыл папку и просмотрел снимки.

– Значит, у нее нет любовника?

– Судя по тому, что я видел, нет, – заверил частный детектив.

Гейб с облегчением вздохнул. Плечи обмякли, словно напряжение, сковавшее его, вдруг ушло.

– Однако…

Гейб поднял глаза.

– Есть некоторые… странности.

– Какого рода?

– Финансовые. Прочтите двенадцатую страницу, там все сказано.

Гейб нашел нужную страницу и стал медленно читать.

Первые несколько недель их с Лекси романа походили на мечту. Гейб долго не мог поверить, что после случившейся трагедии способен снова любить. Но в те волшебные дни, проведенные в южноафриканском поместье Робби, Лекси вдохнула жизнь в его омертвевшее сердце. Когда Гейб просыпался на рассвете, весь в поту, выкрикивая имя Тары, Лекси обнимала его и прижимала к себе, отгоняя кошмар. Гейб часто говорил о детях, снова и снова возвращаясь к тому страшному дню рождения, как мазохист, упрямо расковыривающий подсохшие раны. Лекси слушала. Он взваливал на нее бремя своей вины, и она брала его на свои плечи так спокойно и безропотно, словно он дарил ей букет цветов.

Но реальность неизбежно вторгалась в любовную идиллию. Гейб передоверил управление «Фениксом» заместителям и сосредоточился на Лекси и благотворительной деятельности. Убийство Тары словно открыло ему глаза. Заставило осознать, что любовь и жизнь слишком драгоценны, чтобы тратить время, перебирая бумажки в офисе.

Но Лекси не понимала такого образа жизни. Работать для нее было все равно что дышать. Штаб-квартира «Темплтон» находилась в Нью-Йорке. Гейб переехал туда, чтобы быть с Лекси. Ему нравилась энергетика этого города, казалось, никогда не засыпавшего, но он так и не стал своим в доме Лекси. Потому что не мог не чувствовать себя гостем. Случайным человеком. Решив, что они должны построить новую, совместную жизнь, Гейб в качестве первого шага купил изумительно красивый старинный дом в Бриджхэмптоне. Место, где можно уединиться вдвоем. Получить возможность получше узнать друг друга.

– Ну, что ты думаешь? – спросил он, показывая Лекси комнаты, обшитые деревянными панелями и обставленные простой, но элегантной мебелью. – Я старался, чтобы здесь царили мир и покой. Чтобы было можно сбежать из большого города.

– Очень… очень мило, – пробормотала Лекси, стараясь изобразить энтузиазм. Но на самом деле она совсем не хотела сбегать из большого города.

– Тебе не понравилось? – огорчился Гейб.

– Понравилось! Дело не в этом. Просто… когда мы сможем здесь жить?

– По выходным.

– Я работаю по выходным, беби.

Лекси работала не только по выходным. Она приходила на работу раньше всех и уезжала едва ли не ночью. Работала по праздникам. Гейб не знал, что памятная поездка Лекси к брату в Южную Африку была первым отпуском за последние пять лет.

И дело было не только в работе. Ей требовалось соблюдать строгую секретность. Лекси часто говорила во сне, упоминая в бреду «Крюгер-Брент», Макса и месть. Она словно боялась, что не успеет. Что время почти вышло. Но когда Гейб спросил, чего она опасается, Лекси сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь.

Однако не так давно Гейб был буквально шокирован, когда Дэвид Теннант, правая рука Лекси в «Темплтоне», мельком упомянул, что компании грозят неприятности.

– Лекси ликвидирует активы с такой скоростью, что мы не успеваем отследить очередную продажу. Деньги исчезают в каких-то теневых холдинговых компаниях, откуда их путь проследить невозможно.

Когда Гейб подступил к ней с расспросами, она отмахнулась:

– Дэвид вечно беспокоится по пустякам. Я просто перемещаю наличные с одного счета на другой, вот и все.

– Он считает, что ты разоряешь «Темплтон».

– Он преувеличивает.

На этом все и закончилось.

Недавно их отношения достигли той точки, когда Гейб почувствовал, что для разговора с Лекси он должен сначала записаться на прием. Он все-таки сумел потолковать с ней, но обнаружил, что темы, которые хотел обсудить: брак, дети, их будущее, – ее не интересовали.

– Я уже сказала, Гейб, что не могу иметь детей.

– Не можешь или не хочешь?

– Прекрасно! – обозлилась Лекси. – Не хочу! Какая разница?

– Огромная! Почему не хочешь? Чего боишься?

– Ничего я не боюсь. И больше ко мне не приставай! Требуешь, чтобы я проводила с тобой больше времени, а когда я стараюсь приехать пораньше, подвергаешь допросу третьей степени!

Он, конечно, сознавал, что обращаться к частному детективу – не слишком благородный поступок. Но Гейб больше не мог этого вынести. Он должен знать, что скрывает от него Лекси. И хотя он любил ее, уже устал сидеть дома в одиночестве, пока Лекси шляется бог знает где, по своим нескончаемым делам. Она его не любит. Для нее он всего лишь очередная ступенька на длинном пути наверх. Еще один мимолетный любовник.

И тогда его осенило: может, она нашла кого-то другого?!

– Боюсь, я не совсем понимаю.

Гейб отдал папку частному детективу, толстяку с багровыми щеками запойного пьяницы и огромным брюхом, свисавшим едва не до колен.

– Мисс Темплтон – доверительный собственник вашего благотворительного фонда?

– Да, так и есть.

– И она имеет право на ведение финансовых операций?

– Да, но это чистая формальность. Известность Лекси приносит нам немалую пользу. С ее помощью нам легче собирать деньги на благотворительные цели. Она не работает в фонде изо дня в день.

– Тем более любопытно, почему же она решила снять значительные суммы со счетов фонда?

Детектив вынул из кармана ручку с красным стержнем, обвел суммы и даты и отдал листок Гейбу. Тот долго смотрел на него.

– Вы уверены, что это сделала Лекси?

– Да, сэр.

Она крадет у него? У благотворительного фонда? Но с какой целью?!

– Вы знаете, зачем она это делает?

– Нет, сэр, Пока нет. Боюсь, ваша невеста – настоящий Дэвид Блейн[38]там, где дело касается денег. Стоит ей заполучить наличные, как они мгновенно исчезают. Причем она так ловко запутывает следы, что каналы прохождения денег почти невозможно отследить.

Гейб вытащил чековую книжку. Выписал чек и протянул детективу. Глаза толстяка вылезли из орбит.

– Проследите.

– Да, сэр. Обязательно, сэр. Спасибо, сэр.

Выходя из дома Гейба и сжимая чек, как талисман, детектив втайне удивлялся тому, на какие глупости способен человек ради любви.